Томас Дримм. Время остановится в 12:05 - Дидье ван Ковелер

Старик пристально смотрит на меня, хрипло дыша.

– Тебе лучше знать, комар.

– Хотите, докажу?

– Подставляй ягодицу! – приказывает Эдна, входя со шприцем в руке.

– А вот и доказательство! – говорю я, указывая на старуху. – Ее фамильный браслет, который лежит сейчас в шкатулке в банковской ячейке. Вы тайно вставили в него еще восемь бриллиантов, чтобы подарить ей на восьмидесятилетие, которое будет через два месяца.

– Леонард, это правда? – вскрикивает Эдна, чуть не уронив шприц.

Пиктон смотрит на меня, разинув рот. Она повторяет вопрос дрожащим голосом и, кажется, вот-вот разрыдается. Я поворачиваюсь к ней и поясняю:

– Чтобы купить бриллианты, он продал свою страховку. Как раз перед смертью.

– Леонард, это правда? – повторяет Эдна, и в ее голосе уже нет ни намека на рыдания.

Старик смотрит на меня, у него дрожит подбородок. Он явно не знает, что ответить.

– Где мой укол?! – ревет он.

– Скажи мне, что ты этого не сделал! – орет она.

– Что происходит? – В дверях появляется испуганный внук, а за ним, стуча каблуками, Бренда.

– И что значит «как раз перед смертью»? – набрасывается на меня старуха, вдруг осознав смысл моих последних слов.

– Сама видишь, какую чушь он несет! – огрызается профессор. – Он, мол, явился из будущего, в котором я стал этим плюшевым чучелом!

– Ты мне зубы не заговаривай! – перебивает она. – Признавайся: ты продал свою страховку – да или нет?

– Не твое дело! Тебя попросили сделать укол!

Губы Эдны дрожат. Она смотрит на мужа и спокойно отвечает:

– Это тоже не мое дело.

Потом бросает шприц и, раздавив его каблуком, выходит из комнаты.

– Бабушка! – придушенно воет Луи.

– Не волнуйтесь, – успокаивает его Бренда. – На кухне лежит целая упаковка шприцев. Сейчас принесу.

И она бежит к лестнице. Удивительно, как быстро Бренда адаптируется к обстоятельствам. Я только что ворвался ураганом в ее пропащую жизнь и уже разбудил в ней азарт, великодушие, волю… Единственное, что мне удалось пока в этой реальности.

– Пожалуйста, успокойся, дедушка, ты очень плохо выглядишь…

– Я же сказал, Луи, убирайся! – огрызается Лео. – В день твоей свадьбы я лишил тебя наследства. По-моему, между нами всё ясно, нет?

– Но сейчас речь не о деньгах…

– Повторяю слово в слово то, что сказал тебе тогда: «Если женишься на дочке Бошотта, не смей появляться в моей комнате!»

– Бошотта? – невольно вздрогнув, переспрашиваю я.

– Да, Бошотта! – кричит старик, повернув ко мне перекошенное ненавистью лицо. – Мой бывший ассистент, редкостный негодяй! Он продал мои изобретения Оливье Ноксу. Хочешь сказать, его ты тоже знаешь? Давай, Луи, проваливай! Возвращайся домой, мне надо поговорить с пареньком.

Лицо внука багровеет. Он идет к двери, но на пороге резко разворачивается.

– Ладно. Я только одно тебе скажу. Ты, конечно, гений, который двигает науку вперед. Но всё остальное ты разрушаешь. Семью, друзей, коллег… Никому нельзя расти в твоей тени! Мы с папой могли бы стать крупными физиками, как ты. Мы могли бы работать все вместе, но ты так боялся, что мы тебя обойдем, что сломал нас, унизил, отодвинул на задний план! Ты решил, что мы конкуренты и хищники, которые родились с мыслью украсть твои деньги, твои идеи, твою славу. И всё, что ты делал нам плохого, было якобы самозащитой. Неуязвимая позиция!.. Ты не хочешь меня видеть? Прекрасно, больше не увидишь! Разве что по телевизору, когда меня арестуют за банкротство. Потому что деньги, которые я просил у тебя взаймы, мне необходимы, чтобы спасти свою шоколадную фабрику и четверых работников. И да, ты был прав: у меня кишка тонка вести бизнес! Ты во всём прав. Но можешь порадоваться: моя жена бросила меня, чтобы избежать конфискации имущества! И я больше ничей зять! Желаю тебе счастливо прожить остаток дней!

Круто развернувшись, Луи выходит, чуть не налетев на Бренду, которая уже давно примчалась с новым шприцем и оказалась невольным свидетелем его нервного срыва.

– Простите. Хорошего вечера, – бормочет Пиктон-младший придушенным от рыданий голосом.

Бренда останавливает его и пристально, с озабоченностью доктора смотрит в глаза.

– Вы в порядке?

– В полном, – отвечает он с достоинством, высвобождаясь. – Мне скорая помощь не требуется.

– Подвезти вас?

– Вы очень любезны, но спасибо, не надо.

– Мой укол! – стонет Пиктон.

Секунду постояв в нерешительности, Бренда бросается из комнаты и ловит Луи на верхней ступеньке. Положив ему руку на плечо, она шепчет:

– Старик не против вас, но из-за диабета он действительно должен был остановить вашу фабрику.

Луи смотрит на Бренду так, будто она поймала его на краю пропасти. И, кажется, больше взволнован не словами, а тем, что пальцы девушки держат его за рукав. Силясь улыбнуться, он с мягкой грустью отвечает:

– Уверяю вас, с тех пор как я произвожу шоколад, он перестал его есть.

Бренда выдерживает его взгляд и, склонив голову набок, шепчет:

– Очень жаль.

Совершенно не смущаясь тем, что противоречит сама себе. Я вышел в коридор и смотрю на них. Между ними явно что-то происходит, и я не знаю, как к этому относиться. В глазах Бренды появилось новое выражение. Смесь нежности и вызова. Выражение, которого я никогда у нее не видел. Ведь в силу возраста я не могу внушать ей такие чувства.

– Ну, вы идете? – доносится нетерпеливый голос старого диабетика.

– Я оставлю вам свой телефон, – говорит Бренда. – На всякий случай.

Луи должен сам догадаться, что она имела в виду. «На случай, если у вашего дедушки случится приступ». «На случай, если станете распродавать шоколад». «На случай, если захотите меня увидеть».

– Так вы – модель? – удивляется он, подняв глаза от визитки.

– Надо же на что-то жить.

Я смотрю, как их пальцы сплетаются в рукопожатии, и мне становится удивительно легко на душе. Может, радость жизни, вспыхнувшая во взгляде Бренды рядом с этим нервно-депрессивным человеком, еще более загнанным, чем она, уведет ее с пути, который заканчивается комой? Может, смысл этих путешествий в параллельную реальность не в результатах моих действий, а в эмоциях, которые у меня рождаются? Отказавшись от желания сохранить Бренду для себя в будущем, перестав парализовывать ее своей несбыточной любовью, я, возможно, открываю ей дверь в другую жизнь.

– Я жду! – надсаживается Пиктон.

Бренда глубоко вздыхает, провожая взглядом Луи, спускающегося по ступенькам, и быстро возвращается в комнату.