Смертник - Ирина Е. Булгакова

более всего: чтобы за поворотом его ждали неприятности в виде чего-нибудь новенького, приготовленного Зоной на закуску. В той ситуации, в которой они оказались, путь наверх был временно закрыт. Однако это время не имело отпущенного срока. Выброс мог начаться в следующую секунду, а мог и позже. Мог растянуться на час, а мог и уложиться в несколько минут. В любом случае, после выброса некоторое время остаточная энергия если и не убивала, то, по крайней мере, калечила.

   У стальной двери, вырванной с петлями и валяющейся у входа в соседнее помещение, проводник остановился. Он оглянулся на Очкарика и махнул вправо, там ему надлежит находиться в случае чего. Такую же отмашку дал и Максу – только влево. Потом Грек надолго замер, пытаясь на слух определить, чего ему ждать от темноты соседнего помещения.

   Стояла тишина.

  Грек осторожно присел на корточки, заглянул в дверной проем и тут же отпрянул. Ничего подозрительного он не заметил. В огромном слабо освещенном складском помещении с высоким потолком, с пустыми покосившимися железными стеллажами, с темнотой, которая пряталась в глубине, на первый взгляд никого не было. Тогда он выставил вперед руку, подавая знак остальным, и первым вкатился в проем.

   Проводник успел подняться, прислониться к стене. Черное дуло нацелилось в темноту.

   Следом за ним метнулись две тени. Очкарик скользнул вправо, Макс левее. Краба проводник так и не увидел. Да и не пытался, честно говоря, потому, что понял раньше, чем раздался голос – они на мушке.

– Оружие на пол, – властно прозвучал приказ в гулкой пустоте зала.

– Не стреляй, – хрипло сказал Грек. Он явно услышал шорох за стеллажами – слева и справа. Сколько их? Неизвестно. – Мы сделаем, как ты хочешь.

   И первым положил на пол оружие.

– Отодвинь дальше, – потребовал тот же голос и Грек подчинился.

   Его примеру последовали остальные.

– Руки. Выше. Отойти к стене.

   Они послушно выстроились у стены.

– С вами четвертый. Пусть придет сюда.

– Краб, – позвал Грек. – Иди сюда.

   Долгую минуту, если не больше, Краб не подавал признаков жизни. Дважды просить Грек не стал. Какой из него сейчас командир? Решил свалить – туда ему и дорога. Когда Грек собирался объявить об этом невидимому человеку, появился, наконец, Краб. С ним поступили по тому же принципу: оружие – руки – к стене.

– Кто такие? – поинтересовались из темноты к облегчению Грека. Раз начались переговоры, стрелять будут не сразу.

– Мы сталкеры, – за всех ответил Грек. – Я проводник. Со мной молодняк.

– Какие такие сталкеры? Ваша фигня, типа, Краб, ничего мне не говорит. Ты назовись.

– Я Грек.

   Возникла пауза. Потом уже мягче спросили.

– Что сказал Рыжий, когда Енот выстрелил в кровососа и закричал: "Беги!"?

– Рыжий сказал: "А чего мне бежать? Я в него не стрелял?"

– Грек, ты?

   Зашевелилась в углу конструкция, пошла ходуном. И сверху, перебираясь по торчащим осям как эквилибрист, выбрался человек. Стеллаж опасно накренился, но на месте устоял. Как только из темноты выступила вперед долговязая фигура, Грек, к тому времени уже завладевший личным оружием, радостно оскалился.

– Перец, блин! Ну, ты даешь!

– Ясен перец, Грек. А ты как хотел? Чтобы я тебя хлебом-солью встречал?

– Ты один?

– Ты же знаешь, Грек, я один по жизни.

– Столько страху напустил…

– Это уметь надо столько страху нагнать! А я умею. Без страха нельзя, ясен перец.

– Жаль, я не перестраховался: гранату вперед не запустил. То-то и поговорить сейчас не с кем бы было.

– Шуточки у тебя, – растянул рот до ушей Перец.

   Большеголовый, сутулый, весь какой-то угловатый, похожий на сучковатую палку со здоровым набалдашником, Перец протянул руку для приветствия. Мельком оглядев новичков, он повернулся к Греку.

– Вот кого меньше всего ожидал тут увидеть. – Шрам, тянущийся по левой щеке Перца, дрогнул. – Тебя-то кой черт в наши места занес?

– А, – махнул рукой проводник, – долгая история. Пойдем, покажешь, где тут можно ноги протянуть. Столько сегодня отмахали. Там и поболтаем. А вообще, если бы не выброс, вряд ли сюда бы полез.

– Выброс? Во, блин. А я тут вторую неделю безвылазно сижу, и не в курсе, что на воле происходит. Спасибо, что предупредил. А то я думаю, перекинемся парой слов и наверх выбираться буду… Иди за мной, место покажу. Недалеко тут.

   Бывшая лаборатория была девственно пуста. В тусклом свете аварийного освещения – только-только не оступиться – блестели наполовину выбитые стекла медицинских шкафов. Выцветшие пятна на треснувших напольных плитах указывали на то, что здесь что-то стояло. Посередине, намертво приваренный к железным скобам, лежал саркофаг, пробитый в нескольких местах пулями. На разбитом настенном кафеле тянулись ржавые подтеки.

   Кроме той двери, в которую они вошли по указке Перца, из лаборатории выходили еще две.

– На эту даже не смотри, Грек. – Перец махнул рукой в сторону двери, расположенной между медицинскими шкафами. – Там выход в такие катакомбы, куда даже я не совался. А уж я, ясен перец, многое тут облазил.

   Грек устроился на деревянном ящике, с наслаждением вытянув ноги. Пока шли, Перец заставил молодняк прихватить по ящику и теперь со знанием дела рассаживал их вдоль стены.

   «Намаялся в одиночестве, – сделал вывод Грек. Вот и рад любому общению. Сейчас будет тебе общение», – мысленно пообещал он сталкеру, искоса глянув на Макса.

Однако вопреки ожиданиям, измученный парень молчал. Он освободился от рюкзака, удобно пристроил на груди раненую руку и закрыл глаза.

– А эта дверь куда ведет? – Проводник кивнул головой в сторону второй двери, расположенной прямо за саркофагом.

– Эта ведет куда надо, – тут же отозвался Перец. – Второй выход отсюда. Поплутать, правда, придется. Зато выйдешь на пустыре за заводом. А иначе, чего б я вас сюда привел?

   Грек согласно качнул головой и полез в рюкзак за таблетками. Голова раскалывалась.

   Макс по-прежнему не открывал глаз. Клевал носом и Очкарик. Время от времени Краб бросал на проводника короткие взгляды. Грек про себя злорадно улыбнулся: чувствует, гад, где собака порылась. Светит ему ярким светом караулить первым. Вон как повязки на ладонях кровью пропитались. Оно и понятно, иглы еж глубоко вонзил, от чистого сердца. И его, видать, успел Краб достать.

– Повязку смени, Краб, – из чисто меркантильных соображений сказал Грек. Случись что, такими сардельками и спусковой крючок не нащупаешь. – Размочи в воде, быстрее отстанет, – подсказал он, видя, как Краб пытается оторвать повязку от присохших ран. Опять же с одной целью подсказал – только ора дикого сейчас и не хватает.

– Слышал