Сумерки хищников - Марк Леви

Мужчина, который привез Майю в Стамбул накануне вечером, вручил ей ключ от комнаты над обменником. Туда вела наружная лестница, поднимавшаяся вдоль заднего фасада здания. Обстановка была спартанская, типичная холостяцкая берлога: кровать слишком узка для двоих, да и для одного ширины еле-еле хватает. Кахил, ее хозяин, похоже, питал слабость к китчу – об этом свидетельствовали сатиновые простыни цвета экрю и подушки с оборками или, скажем, деревенский комод с вязанной крючком салфеткой. А запах напомнил Майе квартиру ее бабушки.

Винтажный обеденный стол 1970-х был накрыт. Фарфоровые тарелки, вилки и ножи из нержавейки, стаканы «Дюралекс»… Кахил объявил, что охотно пригласил бы Майю в ресторан, но, с учетом обстоятельств, придется довольствоваться ужином в более интимной обстановке.

Если бы Виталик за него не поручился, Майя подумала бы, что это западня и мужчина рассчитывает на вознаграждение определенного рода.

Однако вопреки первому впечатлению, вызывавшему опасения относительно грядущего вечера, оказалось, что хозяин квартиры обладает отличным чувством юмора и удивительной тонкостью суждений. Кахил откупорил бутылку якюта, рубиново-красного турецкого вина с ароматом вишни, и подал к нему целый ассортимент холодных блюд. Он почти что извинился за то, что поселил ее в этой квартире, недостойной, по его мнению, подруги Вити.

– Я сдавал ее одной даме, которая обставила ее по своему вкусу, – объяснил он.

За едой Кахил не задал Майе ни единого вопроса о причинах ее приезда в Турцию.

Речь зашла о политике. Кахил рассказал, как власти подчинили себе все институты за столь малый срок.

– Мы были недостаточно бдительны и теперь лишились многих свобод, – вздохнул он, убирая со стола.

Потом он достал из кармана кисет, скрутил самокрутку и вышел покурить на площадку наружной лестницы, чтобы не задымить комнату. Майя пошла с ним.

На улице было еще тепло, стрекот цитат заглушал шум проходящего неподалеку шоссе. Кахил предложил ей самокрутку, Майя вежливо отказалась и попросила его рассказать, как он познакомился с Виталиком.

Кахила удивило это имя, и он уточнил, кого она имеет в виду, – обоих братьев? Но по непонимающему взгляду Майи понял, что проговорился.

Так в завершение чудесного вечера Майя узнала, что настоящее имя ее старинного друга – Витя и что у него есть брат-близнец Алик.

Чуть позже, когда звезды скрылись за облаками, Кахил распрощался с ней галантнейшим образом – поцеловал ей руку и дал несколько советов. Ни в коем случае не выходить на улицу и даже не покидать комнаты; ставни должны оставаться закрытыми. Она может спать, сколько ей захочется, – обменник открывается только в одиннадцать, он постучится к ней и расскажет, как она выберется из страны.

Майя погрузилась в беспокойный сон. Всю ночь перед ее глазами мелькал калейдоскоп событий и лиц… Номер люкс в каком-то отеле, Эйлем с лукавой улыбкой ложится рядом с ней; снова Эйлем, крутит в руках чехол для очков за столиком кафе «Пьер Лоти»; паром, на котором она плывет в сторону Галаты; нервный Вердье в саду Французского института; тупик, где она прячется от следившего за ней мужчины; подземная парковка, где она узнала о предательстве подруги; полицейский угрожает ей в кафе при заправке; слепящие фары догоняющей ее машины, бегство по полю, резкая боль в лодыжке, падение…

Потом как будто из тумана выплыло лицо Йорама. Она держит за руку мальчика, который ее сторожил. Он умоляет ее остаться с ним, но она удаляется, не в силах остановиться – ее уносит мощный порыв ветра, вздымающий пыль, над лагерем с оглушительным ревом проносится вертолет… Мужчина, показавший ей дорогу в Эдирне, резко толкает ее к двери старой синагоги, она вваливается в пустой зал, зовет на помощь раввина, но тот не идет…

Снова и снова Майя вскакивала на постели, задыхаясь и обливаясь потом. Но стоило закрыть глаза, как в полумраке спальни ей являлась девочка. Потеряв душевное равновесие, Майя нарушила наказ Кахила и вышла на улицу подышать. Но какое-то гнетущее чувство заставило ее вернуться. Она бегом промчалось по улочке, взлетела по ступеням и заперла дверь на два оборота.

Майя никогда ничего не боялась – до этой ночи, когда на нее навалились ужасные события последних дней.

День восьмой, Стамбул

Сквозь ставни пробивалось солнце. Майя услышала стук. На лестничной площадке терпеливо ждал Кахил с пакетом круассанов в руке.

– Все в порядке? – спросил он входя.

Майя кивнула.

– Не похоже. Плохо спалось?

Она не ответила.

– У меня хорошая новость, – продолжал он. – Алик уже в пути, он приедет за вами. Раз уж мне нужно придумать, как вывезти вас из страны, может, объясните мне, что вы сделали, из-за чего вас ищет полиция? Это упростило бы мне задачу… Если дело не слишком серьезное, я обращусь к одному знакомому, и о вас забудут.

– Почему приедет не Витя, а его брат? – поинтересовалась Майя.

– Спросите у него сами, когда встретитесь, – ответил Кахил.

Майя поняла, что настаивать бесполезно.

– Меня хочет задержать турецкая разведка, а из-за чего, я и сама не знаю.

– Это усложняет дело, – вздохнул Кахил. – Им бакшиш дать не получится. Но МИТ не охотится за людьми без причины.

Майя села за стол и впилась в круассан.

– Я не могу уехать из Турции прямо сейчас, сначала мне нужно кое-что сделать.

Кахил провел рукой по бороде:

– Вы же не серьезно?

– Куда уж серьезнее.

– «Кое-что»… – с сомнением в голосе повторил Кахил. – Позвольте мне объяснить вам «кое-что». Рассказы людей, которых допрашивал МИТ, – кстати, выпутаться удалось немногим – отобьют у вас всякое желание с ними связываться. Что бы ни подразумевалось под вашим «кое-чем», настоятельно рекомендую вам отказаться от этой идеи и не возвращаться в Турцию, пока государственный режим не сменится, что явно произойдет не завтра. Я готов рисковать ради друга, но не ради какого-то безрассудства.

– Тогда моя просьба не вызовет у вас энтузиазма. – Майя проглотила последний кусочек круассана. – Если вы могли бы мне одолжить немного денег на одежду, это было бы очень любезно с вашей стороны, у меня не осталось ни гроша. Обещаю, что верну долг, как только окажусь в безопасности.

Если бы Майя представляла, сколько у этого человека денег, она бы не переживала так на этот счет.

– Умеете вы оскорблять хозяев дома. – Кахил оглядел ее наряд.

Хотя обменник служил прикрытием для спекуляций, его владелец отличался прямодушием. Признав необходимость похода по магазинам, он небрежно выложил на стол конверт. Внутри Майя обнаружила солидную пачку турецких лир.

– На дорожные расходы, – сказал он. – И не вздумайте что-то говорить мне о долге, мне это очень не понравится. Я сам куплю вам все, что скажете. Какой у вас размер, сорок шестой?