Проклятье музыканта - Наталья Калинина

– Выйди, – скомандовала ему хозяйка. Сальвадор подчинился.

Стоя во дворе в сгущающихся сумерках, глядя на зажигающиеся звезды, но видя вместо них глаза Долорес с угасающей в них жизнью, он поклялся себе, что отдаст все самое ценное за то, чтобы их души навсегда были вместе. Но ценным у него были лишь талант да гитара.

Долго, долго тянулись минуты, в которые он вспоминал все дни, что они с Долорес были вместе. Успел коснуться дна в своем страхе, взлететь к небесам, окрыленный надеждой, и вновь упасть в пропасть отчаяния. Ну что там так долго старуха? Войти, несмотря на запрет? Когда за его спиной наконец скрипнула, приоткрываясь, дверь, он вздрогнул и резко обернулся. Старуха вышла на крыльцо и, скрутив неторопливо папиросу, закурила. А он молчал, не в силах произнести ни слова. Молчал и ожидал страшного приговора, глядя на тлеющий кончик папиросы. А проклятая старуха медлила с ответом. Курила с таким наслаждением, будто не видела смотрящего на нее с мольбой молодого человека.

– Ну, что глядишь? – наконец произнесла она и пальцами загасила папиросу.

– Чиспа… Долорес – она жива?

– А что ей станет? Жива и будет жить.

– Чем она больна?

– Тем же, чем и любая женщина, бывшая в отношениях с мужчиной, – усмехнулась старуха. – Беременная она.

– Что?

– Ребенка ждет, вот что, – сменив вдруг тон на суровый, сказала старуха и ушла в дом.

Ребенок? Как – ребенок?..

2012 год

Старая история проступала в его памяти все четче и четче, являя новые подробности. Как и когда он стал жить больше той историей, чем своей, настоящей? Впрочем, все так и должно быть: его проклятая душа навсегда привязана к той, кого он толкнул в пропасть. И за это он отдал, как и пожелал когда-то, свой талант.

Сальвадор до ночи бродил по узким улочкам Готического квартала, скользя невидящим взглядом по припозднившимся туристам, домам, переходя из одного капилляра-улицы в другой машинально, не отдавая себе отчета. Потерявшийся, оказавшийся не в том месте и времени, где должен быть, подчиненный одной цели и одновременно лишившийся мотивации от знания, чем ее достижение ему грозит. Бег по одному кругу в разных декорациях.

Он и сам не понял, как оказался у подъезда своего дома, скользнул недоуменным взглядом по двери и не стал подниматься. Что его там ждет? Почему-то сегодня, как никогда, им овладела такая меланхолия, которая сковывала его движения, наполняла унынием, травила причинявшими боль воспоминаниями. Сальвадор свернул за угол и зашел в бар. Владельцем был старый араб, и публика тут постоянно подбиралась однородная: облаченные в длинные халаты мужчины в шлепанцах на босу ногу, несмотря на сезон. Арабская речь казалась Сальвадору излишне резкой, он не любил это место, хотя иногда и посещал его. Седой владелец, одетый в засаленный халат, почему-то испытывал к нему симпатию и всегда приветствовал с искренней сердечностью, будто родного сына. Сальвадор занял единственный свободный стол в углу, брезгливо промокнул бумажной салфеткой липкую лужицу, сморщил нос от никогда не выветривавшегося запаха пива, табака и каких-то специй.

– Что желаешь, сын? – хозяин сам подошел к нему.

Сальвадор попросил пива и расплатился сразу же, зная, что не задержится тут надолго.

– Грустный ты сегодня, – подметил пожилой мужчина, ставя перед ним полулитровую кружку светлого пива с шапкой пены. Сальвадор, не желая отвечать, пожал плечами и сделал большой глоток. Выпив пиво залпом, словно его мучила жажда, он резко встал и махнул хозяину на прощание.

Он вышел на улицу, вдохнул прохладный воздух, наполненный чужими ему запахами, и вернулся к своей двери. Если повезет, уснет он быстро и проспит без сновидений. Если нет… О последнем думать не хотелось. Поднявшись по лестнице, Сальвадор открыл дверь. Впервые за все время, что он занимал это помещение, оно показалось ему таким неприветливым, враждебным. Будто в воздухе был разлит запах посетившего его жилище врага. Сальвадор торопливо зажег свет и тут же понял, что его интуиция не ошиблась. И пусть в само помещение никто не вторгся, однако неприятный визит был нанесен: на полу белела бумажка, которую подсунули под входную дверь. Сальвадор поднял ее и перевернул. С обрывка фотографии на него смотрела девушка, которую он сразу узнал. Зеленые глаза, в которых солнцем горело счастье, легкая улыбка, трогавшая ее губы, упавшая на бледное лицо каштановая прядь. Кто-то обнимал девушку за плечи, но вторая половина снимка отсутствовала. Впрочем, Сальвадору не нужно было видеть фотографию целиком, чтобы понять, кто был с девушкой рядом. Кто еще вызывал такой свет в ее глазах? На кого она могла смотреть с такой улыбкой?

Сальвадор прошел к креслу и опустился в него. Не сводя взгляда с фотографии, он вдруг, поддавшись некоему порыву, провел пальцем по щеке девушки – нежно, будто ласкал кожу любимой. И тут же опомнился. Некто подсунул эту фотографию ему под дверь не просто так! Его нашли. Кому-то известно, зачем он здесь. И главное, этому некто стало известно о его планах. Обрывок фотографии с этой девушкой – более чем ясный намек.

Сальвадор стиснул зубы и сжал кулаки. А ноздри его вдруг почувствовали ясный запах крови. Запах смерти.

Концерт проходил в центре Барселоны в одном из клубов. Мы с Лаурой встретились на площади Каталонии, как обычно, возле универмага Эль Корт Инглес. Едва мы вышли на нужную улицу, как увидели длинную очередь, начинающуюся от входных дверей и заканчивающуюся у ступеней подземной парковки.

– С утра они, что ли, тут уже? – проворчала Лаура, окидывая взглядом наряженных девушек, из которых в основном и состояла очередь. – Вот так придешь на концерт к собственному брату, и достанутся тебе не первые ряды, а задворки. Надо было, видимо, приехать на пробу звука, как Рауль и звал. Правда, что потом бы тут делали оставшиеся до концерта три часа, не знаю. Меня бы не отпустили с работы!

– А некоторые девушки, видимо, тут уже с вечера стоят, несмотря на работу, ветер и прочие неудобства и помехи, – поддела я Лауру. – Те, кто стоит у самых дверей, точно.

С хвоста начала очереди уже не было видно, но не прошло и нескольких минут, как она выросла за нами еще так, что мы оказались уже не в конце, а в середине.

– Брат, наверное, и не мечтал о таких очередях из желающих попасть на его выступления, – прошептала Лаура. – Интересно, а Эстер Аранда уже тут? Я прочитала где-то в Интернете, что она отказалась в последний момент от съемок в рекламе, чтобы прилететь из Мадрида в Барселону на выступление группы! Ты можешь себе представить? Известная актриса отменяет съемки ради того, чтобы послушать моего брата! Надеюсь, Рауль все же познакомит меня с ней.

– Если она здесь, то вряд ли стоит на улице, – заметила я.

– Это точно. Скорей всего, она уже в клубе. Рауль же сказал, что пригласит ее, – вздохнула Лаура.

В этот момент зазвонил ее мобильный, и она торопливо ответила на вызов: