Зачистка. Роман-возмездие - Владимир Соловьев

Надо остановиться. Иначе я пополню нью-йоркскую суточную статистику самоубийств. Предлагаю иной поворот. Вдох. Выдох. Анализируем ситуацию. Очевидно, что я подвергся атаке дементоров. Из меня утекает радость жизни, понимание самой цели моего существования. Значит, пора прибегнуть к самому мощному оберегу. Лучшая из наработок выпускников Хогвартса — заклинание «Патронуса».

Надо срочно представить самый счастливый момент моей жизни. Детство, отрочество, юность? Уже практически ничего не помню. Первая ликвидация? Первая машина? Первая женщина? Брр-р-р-р. Об этом ужасе лучше не вспоминать. Стоп, а не первая женщина? Перед глазами встала Сью-Эллен и все, что мы вытворяли в самолете, — столь ярко, живо, в мельчайших деталях, что у меня перехватило дыхание. Нет, ребята. Так просто я не дамся.

Мимические мышцы начали расслабляться. Вернулся здоровый цвет лица. Я глубоко вдохнул. Посмотрел на стоящих рядом со мной в лифте людей. И, к немалому удивлению лифтерши и сопровождающей нас на выход секретарши Бориса, привлек к себе Сью-Эллен и глубоко, по-киношному поцеловал ее. В России нам бы уже кричали «горько» и хором считали, как долго продержится поцелуй.

Отпустил, когда в легких закончился воздух.

— До номера в отеле дотерплю, а там держись.

— Ха! Мы еще посмотрим, кто кого будет умолять о пощаде. Разбудил девочку, так и отвечай теперь.

— Еще как отвечу! И так отвечу, и сяк отвечу, пару минут передохну и снова брошусь отвечать.

— Обманешь.

— Я?!

— Что на тебя нашло?

— Просто ты, сама того не подозревая, только что спасла мне жизнь.

Ледяной взгляд, которым нас одарила Борина секретарша, мог бы остановить извержение Везувия и спасти Помпеи, но был неспособен охладить мою страсть.

Через несколько минут мы уже были в отеле. Целовались всю дорогу в лифте. Еле сумели открыть дверь в номер, до кровати добрались, оставляя шлейф из сброшенной одежды. Последнее, что я заметил перед тем, как окончательно погрузиться в океан страсти, были две уже знакомые спортивные сумки, набитые пачками стодолларовых купюр.

Из гостиницы мы, конечно, выбрались не скоро. Горжусь собой, хотя и не до такой степени, чтобы войти в историю. Голод, понимаете ли. Очень захотелось есть. Так сильно, что справедливее было бы сказать «жрать». Сью-Эллен предложила очень простое, но историческое место — «Карнеги Дели».

Шумное, с характером, с гордыми пожилыми официантами и меню, составленным эмигрантами из Одессы лет восемьдесят назад. Нам принесли соленые огурцы, борщ и каких-то бесконечных размеров бургер. Сантиметров сорок в высоту. Гулливер бургеров. Центровой среди бигмаков. Сравнивать нельзя — как бирюлевскую панельку с Эмпайр-Стейт-Билдинг.

Как гласит народная мудрость, большому куску рот радуется, а задница печалится.

Я хрумкнул огурчиком и принялся за борщ.

— Может, расскажешь, как прошла беседа?

— А ты есть не хочешь?

— А я буду есть и слушать, а ты начинай рассказывать. Какое впечатление произвел босс?

— Сильное и сложное. Дал определенную информацию, принять которую мне оказалось гораздо тяжелее, чем я предполагал.

— Почему?

— Полностью разрушает мое представление о том, чем я занимался все эти годы, а как следствие, и о том, кем я в этой жизни являюсь.

— И как ты с этим справился?

— Ну, часть ответа ты знаешь, поскольку принимала деятельное участие в парных физических упражнениях нагишом.

— А чего я не знаю?

— Ты читала Дугласа Адамса?

— Да, хотя от тебя такой вопрос я точно не ожидала услышать.

— Тогда ты помнишь, что похитителя супер-пупер-чипа там, в «Автостопом по Галактике», приговорили к высшей мере наказания. Ему показали безмерность вселенной и ожидали, что, осознав всю свою ничтожность по сравнению с открывшейся картиной, преступник сойдет с ума. Как ты помнишь, Библброкс, или как там этого двухголового звали, не только уцелел, но и укрепился в осознании себя нереально крутым.

— Надеюсь, ты сейчас не о сексе?

— Это очень обидное замечание, но я пропущу его мимо ушей. Дойдя до самых глубинных слоев отчаяния, я вдруг посмотрел на ситуацию несколько иначе. Да, мною манипулировали, но ведь только до определенного предела. Информацию на цель я собирал и анализировал сам. Если угодно, работала система двух ключей. В.Н. указывал, но ведь я всегда подтверждал. Так что карал я только тех, кто этого заслуживал. Все ли приказы я выполнял? Нет. Ты ведь жива. Потому что я не согласился с мнением В.Н. Значит, свобода принятия решения у меня есть… Можно, я хоть укушу этого монстра? Есть хочу.

— Нет. Сначала рассказывай. Я за тебя поем.

— Ну ничего, я тебе еще припомню и отомщу!

— Как? Не будешь кашкой по утрам с ложечки кормить?

— Нет, потребую, чтобы, когда мы в следующий раз будем заниматься любовью, ты надела свою парадную офицерскую форму.

— А ты затейник! Что-нибудь придумаем. Может, начнем с фартучка горничной? Рассказывай дальше, извращенушка мой.

— Итак, есть и совсем иной поворот. Смотри сама, насколько я уважаем как эксперт, раз столь могущественные люди и структура, за ними стоящая, решили обратиться именно ко мне. Если угодно, это мировое признание.

— Самомнение у тебя, конечно, феноменальное, — усмехнулась Сью-Эллен.

— Ну извини. Хочешь, продемонстрирую, почему я настолько востребован?

— Давай.

— В этом заведении несколько залов. Мы прошли через два и сели в дальнем. Здесь уже были люди. Вела меня ты, и стол выбирала ты. Двоих из присутствующих ты знаешь, и знаешь давно. И доверяешь им. Они сидят через два стола от нас. Контролируют входы в зал. Пришли раньше. Значит, знали, что ты приведешь меня сюда. Откуда? Мы сюда приехали на машине. Не на такси. Это машина структуры. Ты сказала водителю, куда ехать, и он передал информацию бойцам.

— Согласна.

— Впечатлена?

— Нет.

— Ну хорошо, тогда мой любимый фокус. Только не спорь. Когда я дам команду, тебе нужно будет упасть лицом на стол и заткнуть уши. Готова? Давай!

Для троих пассажиров, сидевших в нашем зале за крайним столом возле туалета, последние мгновения жизни были удивительными. Один так и вовсе ничего не понял. И это легко объяснить.

Посудите сами. Не успел штымпяра выйти из туалета и сесть спиной к нам и лицом к своим попутчикам, как ему в затылок вошла пуля, да еще в тот самый момент, когда он попытался передать им автоматы «Узи». Уже и из-под полы свободно болтающегося пиджака вытащил, и на стол положил, а тут раз — и мозги на стенку. Так что ничегошеньки гражданин-уже-покойник в такой ситуации понять не мог.