Мила Рудик и Магический Синод - Алека Вольских

Следующей ее попыткой был более сложный щит — Червлень. Произнеся нужное заклинание, Мила накрыла этим щитом почти весь четвертый этаж. В результате из соседних классов прибежали преподаватели с жалобами, что они не могут продолжать урок, потому что вся их магия блокируется чьими-то хулиганскими выходками. Фреди вежливо извинился за «хулиганские выходки» и снял щит Милы, после чего посмотрел на нее, едва заметно нахмурившись. То ли он был недоволен действием дубовой волшебной палочки, то ли тем, что у Милы совершенно не получалось эту палочку контролировать — в любом случае Мила расстроилась. В итоге такие сложные щиты, как Пурпур, а уж тем более Чернь, она создавать даже не пыталась.

Вдобавок к этому Лютов и Воронов, обнаружив, чем Мила пользуется вместо своего волшебного перстня, начали откровенно потешаться над ней. Воронов театрально корчился, усиленно изображая, что помирает со смеху, из-за чего нечаянно ослабил свой щит. Иларий решил, что Воронов обойдется без поблажек, и пробил его щит Зудящими Чарами. После этого, одержимо расчесывая все места на теле, Воронов даже не глядел в сторону Милы — ему было не до нее.

Хуже было с Лютовым. Мила не видела, чтобы Капустину хоть раз удалось пробить его щит, но при этом без конца ловила на себе насмешливые взгляды племянника Амальгамы.

К досаде Милы, травлю этой парочки поддержали все златоделы, кроме, разумеется, Бледо. Хихикала Алюмина, довольно громко спрашивая тренирующегося поблизости Крылана: «Интересно, зачем Рудик притащила с собой это бревно?» или: «Она этим бревном убьет Квита, надо ей хоть спасибо сказать, что ли».

Грызов, тренирующийся в паре с Ромкой, донимал его вопросами: «Слушай, твоя подруга эту ветку случайно не от дерева в Дубовом зале отломала? Можешь ее попросить, чтобы она слазила на него еще разок и мне такую же притащила? Убойная штука…». Ромка не стал долго терпеть эту болтовню и, легко обнаружив брешь в щите Грызова, пробил его заклинанием икоты. В итоге Грызов до конца урока икал так сильно, что не смог больше вымолвить ни слова.

Когда прозвенел звонок, Мила вздохнула с облегчением. Впервые на боевой магии она радовалась окончанию урока. Поторопившись к выходу, в дверях она столкнулась с Лютовым. Он холодно усмехался, но Миле почему-то казалось, что в этот момент он от души веселится.

— Рудик, тебе не тяжело? — Он с коротким смешком покосился на дубовую палочку в ее руке. — Неужели у тебя нет парня, который носил бы за тобой твою дубину? О, прости-прости, все время забываю, что он умер.

Горло Милы сдавило стальным обручем. Взяв себя в руки, она жестко парировала:

— По крайней мере, ему не приходилось водить меня на цепи, как ты водишь Агнию. — Она невозмутимо пожала плечами. — Оно и понятно — какая девушка пойдет с тобой по доброй воле… О, прости-прости, это была твоя рука? А мне показалось, цепь.

Заметив, как лицо Лютова побелело от злости, а черные глаза сузились до узких щелей, Мила не стала дожидаться от него ответа. Она грубо отпихнула его и вышла в коридор.

Ее переполняла ненависть, и пока Мила быстрым шагом спускалась по лестнице, в голове, заглушая все мысли, нарастал звук пилы. В конце концов пила зазвучала внутри ее черепа так громко, что сквозь невыносимое жужжание можно было разобрать только одно слово: «Сволочь! Сволочь! Сволочь!».

Придя в себя у кабинета левитации, Мила лишь тогда обратила внимание на дубовую палочку, которую по-прежнему держала в руках. Мысленно ругая себя, что не отдала ее Фреди, когда закончился урок боевой магии, она стянула со спины рюкзак, раскрыла его и со злостью бросила палочку к учебникам и свиткам.

Фреди, конечно, хотел как лучше, но Мила твердо решила: если Вирт не вернет ей карбункул до следующего занятия по боевой магии, она, пожалуй, рискнет прогулять урок. Одно она знала наверняка — эту палочку она больше в руки не возьмет.

На левитации и сдвоенном уроке антропософии Мила старалась не смотреть в сторону Лютова. Она представила себе, что по дороге с боевой магии он распался на молекулы и теперь невидим и вообще практически не существует.

Когда после окончания уроков Мила вместе с Ромкой, Яшкой и Иларием (Белка задержалась по кураторским делам) вышла из Думгрота, к ней подошел Сергей Капустин.

— Привет, Мила, — улыбнулся он.

— Привет, Сергей.

— Слушай… — Он нахмурился и на секунду опустил взгляд, потом посмотрел пристально и сказал: — Мне жаль, что так случилось с Гариком. Он был лучшим среди златоделов. В смысле, не как маг… хотя и это тоже… просто как человек. Я только хотел тебе сказать, что мне жаль.

Мила сглотнула.

— Мне тоже, — деревянным голосом осилила выговорить она.

— Я слышал, в чем тебя обвиняют, — продолжал Сергей.

Мила внутренне напряглась — неужели об этом уже знает весь Думгрот?!

— Я уверен, что все это ерунда, какая-то ошибка, — твердо сказал Сергей. — Надеюсь, они во всем разберутся и оставят тебя в покое.

Миле показалось, что Сергей искренне сочувствовал ей.

— Удачи, — кивнул он.

— Спасибо.

Мила смотрела вслед Сергею, пытаясь не позволить мрачным мыслям снова загнать ее в самый темный уголок сознания. Однако сильно стараться ей не понадобилось — помощь пришла извне. Широко распахнув глаза от удивления, она увидела, как Сергей подошел к стоящей неподалеку Анфисе и они поцеловались. Мила медленно перевела взгляд на стоящего в шаге от нее Ромку и дернула его за локоть, привлекая к себе внимание.

— Я что-то пропустила?

Ромка отвлекся от разговора с Иларием и уставился на нее с недоумением.

— Ты о чем?

Мила ткнула пальцем в сторону Анфисы и Сергея, которые в этот момент, взявшись за руки, направились в сторону каменной лестницы, спускающейся с Думгротского холма к усадьбе «Конская голова».

— А, ты об этом, — проследив взглядом в том же направлении, протянул Ромка. — Ну да, мы с Анфисой разбежались.

— Чего вдруг?

Ромка скривился.

— Она меня достала своей ревностью. Заявила, что я слишком много говорю о тебе. А о чем я еще должен был говорить, когда тебя заперли в Менгире?! — возмущенно воскликнул он. — Мы все тогда думали только о том, как тебя оттуда вытащить. Она просто ни черта не понимает!

— Ты что, ее бросил? — догадавшись, охнула Мила.

— Ой, — Ромка закатил глаза к небу, — вот только не надо, а! Она быстро нашла мне замену. Капустин давно дежурил, готовый подставить плечо, в которое Анфиса сможет поплакаться, когда мы с ней поссоримся. Он в нее с первого курса влюблен. Это она мне сама сказала. Пока мы с ней встречались, он все время околачивался поблизости и достал меня своими ревнивыми взглядами. Они с Анфисой идеальная пара. Пусть хоть до смерти теперь друг друга заревнуют. А я умыл руки.

Мила озадаченно покачала головой. У нее давно сложилось впечатление, что Капустин недолюбливает Ромку. Она только никак не могла понять, из-за чего. Теперь причина всплыла на поверхность.