Охота на красавиц - Елена Арсеньева

Кира не договорила: мотоцикл заложил такойвираж перед носом «Москвича», что Максиму пришлось до отказа вывернуть руль,избегая столкновения. Машина боком съехала на обочину и стала, приткнувшись ккупе каких-то кустов, из-за которых… О господи, из-за которых выскочили двоепарней и с проворством, достойным лучшего применения, распахнули передниедверцы. Оба незнакомца мгновенно оказались рядом с Максимом, стиснув его с двухсторон, причем тот, кто оказался справа, не поленился обернуться к Кире и предъявитьей свои права на такое поведение. Права выглядели точь-в-точь как электрошокер.

– Сиди тихо, девочка, – миролюбивопопросил незнакомец, – а то мы устроим твоему дружку электрический стул,ладно?

В тот же миг такой же шокер был приткнут к шееМаксима слева.

Кира только моргнула в ответ, медленно опускаякак можно ниже руку с пистолетом и не отводя глаз от электрошокера, которыйприльнул как раз туда, где проходит сонная артерия. Одно движение пальцев…

– Рули налево, товарищ, – с тем жемиролюбием было предложено Максиму, и ему ничего не оставалось, как, сновавзявшись за руль, заехать в глубину этих пышных кустов, сразу же и надежноскрывших «Москвич» от посторонних глаз.

Подбежал конопатый, нетерпеливо заплясал возлеоткрытой дверцы, приглашающе размахивая рукой. Появился мотоцикл, его вел,оседлав, как ослика, огромный бритоголовый детина в черной майке и короткихшортах, выставлявших напоказ волосато-загорелые ножищи тяжеловеса. Такихкрепышей в народе обычно называют бугаями или бычарами.

«Американский боевик какой-то, – вялоподумала Кира. – Может быть, где-то здесь кино снимают?»

– Ну, кого делать будем, мужики? –спросил бугай, заглядывая в машину и задумчиво переводя взгляд с Максима наКиру. – Вы тут моего братишку подвозили, а он в вашей тачке портмонет стысячей баксов обронил. Сами отдадите или помочь?

Менее схожих людей, чем два этих брата,невозможно было себе представить. С другой стороны, чем еще, как не общейнаследственной патологией, можно объяснить их неспособность отличить мужчину отженщины? И вдруг до Киры дошло, в какую переделку они с Максимом попали. Да,южные автомобильные дороги просто-таки кишмя кишели разбойными бандами – что наУкраине, что в России!

– Арабы, сказал, обращаясь к бурятам,матрос Железняк – партизан! – воскликнул Максим так хладнокровно, словно кего сонной артерии не был прижат электрический разрядник, будто любовник клюбовнице. – Зачем весь этот пассаж? Cкажите прямо, так, мол, и так, вытутошние Робин Гуды, дань лопатою с богатых гребете, а несчастных бедняководеляете. Только не повезло вам, хлопчики. Не на тех напали. У нас с жинкою навсе про все одна-разъединая сотенка осталась – в деноминированных рублях. Нучто вам, удальцам, от этой сотенки? На четверых по флакону – только ивсеголько. Вы бы уж лучше отпустили нас подобру-поздорову! С самого с ранья изФеодосии пылим: теща заболела. Уважьте, а, хлопчики?

– Мужики! – воскликнулконопатый. – Да врет же он, гад! Ну кто в наше время из одной страны в другуюс соткой ездит? Тем паче – к больной теще! Я в багажник глянул – там одинкейсишко, никаких корзин с подарками. Надо кейс открыть: в нем небось баксы!

В логическом мышлении конопатому отказать былотрудно – даром что не мог отличить мужчину от женщины!

– Не чипай, – сердито сказалМаксим. – Ну какой дурак возит баксы в кейсе? Да еще в багажнике! Да еще в«Москвиче»! Там бельишко про запас, вот и все.

– Да мы проверим! – Соображучий«братишка» уже волок кейс. – Щас мы его монтировкой…

– Дурак, – совсем рассердилсяМаксим. – Зачем вещь портить? Дай мне – я его открою, там кодовый замок.

– Ага, – ехидненько покивалконопатый, – «дай мне»! Дай тебе, а ты этим кейсом кого-нибудь по башке –и деру. Ну уж нет, нема дурных! Колись, мужик, как сундук открыть, не то мы дотвоей бабы доберемся!

Кира так удивилась этой внезапно прорезавшейсянаблюдательности, что даже не испугалась угрозы.

В зеркальце мелькнули глаза Максима. Странноон посмотрел… не испуганно, а как-то вопросительно, словно спрашивал у Кирыодобрения на то, что намерен сделать. Но она только растерянно моргнула вответ.

– Ну, хорошо, открывай сам, колитак, – согласился Максим. – Это не трудно. Слева кнопочки 608 нажми,а справа – 806.

– Всего-то и делов! – обрадовалсяконопатый, устанавливая кейс на поджатой коленке, отчего сразу сделался похожимна веселого журавля, и пальцы его медленно поползли по клавиатурезамочка. – 608… так, а теперь 806… Сделано!

– Прижми сразу все цифры, –посоветовал Максим, – там что-то заедает.

Голос его был таким по-товарищескисочувственным, как будто он до смерти беспокоился о скорейшем открытиисобственного кейса разбойником с большой дороги!

Кира только успела удивиться этому, как вдругконопатый, прижавший враз все шесть кнопочек, издал странный горловой звук,резко дернулся, будто уколовшись, – и попытался отбросить кейс. Однако этоему не удалось. Кейс словно прирос к его рукам и колену, да еще начал вдругприплясывать на этом колене, вынуждая конопатого трястись и дергаться всемтелом. При этом он издавал некое неразборчивое курлыканье, так что если бы могеще махать руками, то был бы совершенно неотличим от журавля, исполняющегобрачный танец.

На какое-то мгновение все озадаченноуставились на этого «пляшущего человечка». И в это самое мгновение Максим вдругрезко вскинул локти вверх и в стороны – с такой силой, что оба его «соседа»оказались отброшенными от него. Один свалился на сиденье, громко стукнувшисьголовой о дверцу. Второму повезло еще меньше: он вывалился из машины на траву,а следом, как пуля, выскочил Максим, по неосторожности зацепив выпавшего ногой.Тот остался недвижим, а его электрошокер заскользил по траве куда-то прочь,словно решил наотрез отказаться быть оружием нападения, а не защиты, как былопредписано его создателями.

Максим рванул заднюю дверцу и выдернул Кирунаружу.

– Беги! – приказал он и тут жеразвернулся к ней спиной, прикрывая от очнувшегося бугая, который медленно шелна него. При этом бычара расстегивал устрашающе-монументальную пряжку широкогоремня, стягивавшего то место, где анатомические атласы единодушно указывают унормальных людей талию.

«Он что, раздеться решил?» – мелькнула у Кирыдурацкая мысль, и в то же мгновение пряжка, будто праща, просвистела в воздухе,на миллиметр не достигнув лица Максима, который успел увернуться.