Соблазнительная обманщица - Селеста Брэдли

Колин поспешно подобрал платок и встревоженно сказал Эйдану:

— Ее же весь клуб услышит!

— Вряд ли, — рассеянно ответил тот. — Строители опасались повторения Великого лондонского пожара. Тут всюду сплошной камень, все стены толстые.

Тем не менее он бережно подхватил рыдающую и яростно лягающуюся девочку на руки.

— Тш-ш, моя хорошая. Не тревожься. Мы все исправим. Я… — Он на секунду замолчал, потому что Мэдлин и Колин испуганно замахали руками. Он хмуро посмотрел на них и поцеловал Мелоди в лоб. — Я тебе обещаю.

Колин потер лоб:

— Господи! Ну ты и влип!

Мэдлин скрестила руки и гневно посмотрела на него:

— Как не стыдно — обманывать ребенка!

Эйдан ответил им непонимающим взглядом:

— А что я такого сделал? Она ведь перестала плакать, так?

— А ты знаешь, что для малышки значит обещание? — Мэдлин покачала головой. — Я искренне надеюсь, что нам удастся воссоздать Горди Еву, в противном случае ты разрушишь ее веру в тебя.

— О! — Эйдан посмотрел на ребенка, затихшего у него на руках. — Ох, дья… дракон меня забери!

— Вот именно! — Она со вздохом отобрала у Колина завязанный узлом платок. — Я буду развязывать, сэр Колин, а вы — завязывать. Совместными усилиями мы должны суметь снова сотворить Горди Еву.

На это ушло очень много попыток. Мелоди не давала себя отвлечь. Она сосредоточенно наблюдала за происходящим, сжимая руку Эйдана также крепко, как обычно сжимала куклу. Он терпеливо это сносил, сосредоточившись на необходимости сдержать свое слово, как малышка — на возвращении своей подружки по играм.

Колин перевязывал узел снова, снова и снова. Каждый раз он протягивал результат своих трудов Мелоди, которая отчаянно мотала головой и утыкалась лицом в шею Эйдана. Мэдлин послушно развязывала платок бессчетное количество раз, пытаясь давать Колину полезные советы.

— Может, если на этот раз начать с другого конца…

Тот устало предпринял еще одну попытку и без особой надежды протянул получившийся узел Мелоди.

Ее вопль заставил всех троих взрослых вздрогнуть:

— Здорово! Дядя Колин, у тебя получилось! Это Горди Ева!

Тот растерянно посмотрел на мятый узел:

— Правда?

Результат выглядел точно так же, как и все предыдущие, — за маленьким исключением, которое и оказалось решающим: размазанное личико снова оказалось на верхней части узла.

Колин отдал Мелоди Горди Еву и утер лоб.

— Лучше играть в кости с шулером! — простонал он. — Какой шанс на то, что у меня это получится еще раз?

Мэдлин побледнела:

— Господи! Лучше о таком даже не думать! — Она опустилась на колени рядом с Эйданом и Мелоди. — Милая, ты на минутку не отдашь мне Горди Еву?

Мелоди еще крепче стиснула свою тряпичную куклу.

— Зачем?

Она улыбнулась и ласково отвела темную прядку с розового влажного лобика девочки:

— Мышка, я просто хочу сделать так, чтобы Горди Ева больше никогда не разваливалась. Мы ее просто немного сошьем, ладно?

Услышав о таком развлечении, Мелоди моментально соскользнула с колен Эйдана и радостно побежала в другую комнату, где Мэдлин оставила свое шитье.

Эйдан проводил Мэдлин взглядом. Ее сообразительность завораживала его не меньше, чем покачивание бедер. За ним особенно удобно было наблюдать с той позиции, в которой он остался, — сидя на полу.

Ее мысль работала поразительно быстро. Прежде он не замечал, что она так быстро умеет решать проблемы. Ее острый ум, ее разумный взгляд на вещи… Мэдлин каким-то образом удавалось все делать просто и надежно.

Колин внимательно наблюдал за своим влюбленным другом. Эйдану надо быть осторожнее, иначе Мэдлин снова начнет из него веревки вить — как это уже делает Мелоди.

Кто бы мог подумать, что обычно замкнутый, нелюдимый граф Бланкеншип окажется таким хорошим семьянином? Когда Джек это увидит, то будет хохотать как безумный.

Только вот не разучился ли он смеяться?

Может, вид ошалевшего Эйдана — ну, насколько может быть ошалевшим его вечно чопорный друг — поможет Джеку забыть эту чертову девицу Кларк.

Но с другой стороны, это может вызвать и совершенно противоположную реакцию. Самого Колина в последнее время тоже донимали беспокойные мысли — о том, чтобы вернуться в прошлое, найти ту единственную женщину, которая когда-то была ему важна, сделать последнюю попытку добиться ее любви.

Все это, конечно, полная чушь. Все давным-давно в прошлом, с которым покончено. Если уж на то пошло, из-за той истории он окончательно потерял веру в любовь, да и во всех женщин.

И тем не менее чем черт не шутит?

У Эйдана ведь получилось довольно быстро! Может, и у него самого тоже выгорит? Погрузившись в раздумья, Колин повернулся и незаметно ушел из комнаты.

— Дьявольщина! — пропищала малышка.

Мэдлин и Эйдан стремительно обернулись — и увидели, что Мелоди стоит в центре гостиной, держа ленту в одной руке, а расплетающуюся косичку — в другой. Ее лобик был недоуменно нахмурен.

— Дядя Эйдан, она опять распустилась!

— О Боже! — устало откликнулся Эйдан. — Что за напасть!

Мэдлин прикрыла улыбку кончиками пальцев, наблюдая за тем, как большой мужчина стоит на коленях на полу и быстрыми, уверенными движениями заплетает маленькой девочке косичку. Даже в этой позе ему приходилось довольно низко наклоняться. Большинство взрослых подняли бы ребенка, чтобы облегчить себе дело, но, похоже, Эйдан считал совершенно нормальным, чтобы Мелоди стояла, пока он елозит перед ней на коленях, согнувшись в три погибели.

Что до самой малышки, то она не шевелилась, пока он не протянул руку ей через плечо:

— Ленту, будьте любезны, леди Мелоди.

После того как он быстро затянул узел и завязал вполне пристойный бант, девочка снова помчалась играть. Эйдан смотрел, как она забирается на кушетку, перекрутив юбки и бесцеремонно топча ботиночками обивку. Улыбнувшись, он встал и рассеянно отряхнул колени.

— Какая галантность! — сказала ему Мэдлин, когда он снова уселся радом с ней.

«Трогательно до слез!» — уточнил ее внутренний голос.

Эйдан изумленно моргнул:

— Что вы имели в виду, дорогая?

— Все, вместе взятое.

Он прямо у нее на глазах становился чудесным отцом. Смотреть на это было радостно — и больно.

Ее мечты снова вернулись, обогащенные новыми красками. Танцевать с мужем на чудесном балу, вернуться домой к их подрастающему ребенку, вместе радоваться тому, как с годами он хорошеет и умнеет.