Камеристка - Мария Озерецковская

class="p1">— А ты прямо сама мудрость, столетний старец! На сколько ты меня старше? — не унималась она, глядя в его смеющиеся глаза. — На два года?

— На три. И тем не менее, — дворецкий многозначительно поднял указательный палец, — ты пришла ко мне за советом.

Она с досадой прикусила язык. «И ведь не поспоришь».

— Мы знакомы с ним всего пару месяцев. Разве можно в столь короткий срок полюбить кого-то? Вот скажи, как мужчина.

Парень тяжело вздохнул.

— Я люблю одну женщину уже долгие годы, — в его зелёных глазах Сирше почудилось… сожаление? — Но ещё при первой встрече я знал, что хочу сделать её своей женой.

Она не нашла, что ответить. С пару минут они просто стояли друг напротив друга, глядя, как за окнами бушует ливень.

— И все же, будь я на твоем месте, — наконец продолжил Баль, словно вспомнив, в чём была цель их разговора, — дал бы виконту шанс. Никто ведь не заставляет тебя сразу бежать под венец, — поспешно добавил он, заметив, что девушка собирается возразить. — Просто не будь столь категоричной.

Сирша скрестила руки на груди в защитном жесте и спросила, не глядя на дворецкого:

— Как я пойму, что он и вправду любит?

— Если он готов умереть за тебя, наверное, это что-то да значит.

***

Камеристка была благодарна Балю за разговор. Хотя к общему мнению они так и не пришли, Сирша утвердилась в мысли, что дворецкий неровно дышит к их госпоже. Так что было решено оказать ему услугу за услугу.

В тот же день, перед очередной тренировкой по стрельбе, девушка отправилась за Альвой, ставшей постоянной гостьей этих «собраниях».

Девушки почти столкнулись в дверях королевской спальни. Потеряв зрение, Альвильда начала по-особому закалывать волосы, чтобы скрыть правую половину лица. Некоторые думали, что именно причёска виновата во внезапно ухудшившейся координации королевы.

Сирша любезно подставила подруге согнутый локоть, и та тут же о него оперлась.

— Да, на поле боя я буду беззащитна, словно новорождённый котенок… — пробормотала Альва, смущённая своей беспомощностью. — Чем обязана твоему сопровождению?

— Хотела поговорить.

— О чём-то конкретном?

Камеристка выдержала паузу, делая вид, что задумалась.

— Скажи, госпожа, как тебе наш Баль?

Альва нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Как он тебе как мужчина? По-моему, очень даже ничего: высокий, стройный. А как стреляет из лука!

Королева засмеялась.

— Да, сводница из тебя никакая. К чему ты клонишь, Сирша? Я думала, тебе больше по вкусу брюнеты, — она подмигнула здоровым глазом, явно развеселившись.

— Кстати о брюнетах, слышала, вы с принцем на днях устроили рыцарям целое романтическое представление.

— Лучше не напоминай, — камеристка сразу скисла. — Эйнар только и делает, что добавляет мне причин для головной боли.

— Он заходил недавно, — они уже добрались до главного холла, и Альва поправила волосы, прикрывая слепой глаз. — Сказал, что полностью контролирует обращение. Даже показал…

Тут королева споткнулась о складку на ковре, и Сирша едва успела подхватить её.

— Чёрт, никак не привыкну. Может, обзавестись тростью? Вот только придётся сымитировать растяжение и перелом, чтобы была причина… Ах, извини, я ухожу от темы!

«Скорее даже перескакиваешь».

— Так к чему ты начала расхваливать Баля? Мечтаешь о двойной свадьбе?

Камеристка замялась: уж очень шутка оказалась близка к правде. У Альвы слишком часто менялось настроение, так что нужно быть поделикатнее.

— Просто решила поделиться наблюдениями. Мы тут недавно разговорились, и, по-моему, парень в тебя влюблён.

Королева нахмурилась. В этот момент они как раз вышли из дворца, и было непонятно, — то ли от услышанного, то ли от солнца.

— Думаю, ты заблуждаешься, — протянула Альва, свободной рукой хватаясь за подол длинного платья, чтобы снова ненароком не споткнуться. — Он служит у меня пятый год, не думаю, что в нём могли внезапно проснуться романтические чувства.

— А кто говорит, что его отношение к тебе изменилось?

Заметив акцент на последнем слове, королева покачала головой.

— Нет, быть этого не может.

Сирша вздохнула. Уж она не понаслышке знала о королевском упрямстве.

— Он каждый день выносит тебе кресло из библиотеки. Лично приносит еду, хотя это может делать кто угодно.

Она выдержала паузу, давая Альве осмыслить сказанное.

— Он просто делает свою работу, — вновь возразила королева, но уже не так уверенно.

— Важно не что он делает, а как он это делает, — торжественно заключила Сирша, выводя подругу на поляну с мишенями. И понизив голос добавила: — Присмотрись к нему сегодня. Поверь, ты поймешь, что я права.

Наблюдая за Балем, Альва очень скоро заметила то, о чём говорила камеристка. Как он бросал беглые взгляды в её сторону каждые несколько минут, проверяя, не нужно ли чего-нибудь. Как стоял всегда вполоборота, следя, чтобы чья-то стрела не отскочила в её сторону.

Королева пыталась вспомнить, когда Баль стал каждое свое действие совершать с оглядкой на неё, и поняла, что так было всегда. Она не замечала такого отношения к себе раньше, так как никогда не знала от него другого.

«Парень наверняка мучается… Как жаль, что я не могу ответить ему».

Альва почувствовала необходимость объясниться, пока не поздно.

Разговор вышел в тот же день, когда дворецкий, как обычно, принес чай в её комнату.

— Присоединишься?

По лицу Баля нельзя было определить реакцию на такое внезапное предложение, но его движения, всегда чётко отточенные, стали несколько неловкими. Слегка поклонившись, он сел в соседнее кресло.

С неестественно ровной спиной разлил чай по чашкам и придвинул одну к себе.

— Я тут задумалась, — Альва запнулась, наблюдая, как парень молча насыпает ей три ложки сахара. — Откуда ты знаешь точное количество? Разве я когда-либо говорила?

— Простая наблюдательность, госпожа. Прошу простить, если позволил себе лишнего.

Баль двинулся, будто собираясь встать, но она схватила его за руку.

Дворецкий вздрогнул. Альва никогда не позволяла себе телесного контакта со слугами, за исключением Сирши, но та была её первым доверенным лицом.

Однако Баль тоже не был просто дворецким.

Она была старше на четыре года. Он был ещё невинным ребёнком, когда к ней впервые притронулся мужчина.

Альва не понимала его чувств, но жалела, что не может ответить взаимностью. Помимо прочих многочисленных достоинств, Баль был действительно красив, и его преданность подкупала.

Королева вздохнула.

— Мне очень жаль, что все эти годы я даже не подозревала о твоих чувствах, — она грустно улыбнулась и слегка сжала его ладонь, видя, как Баль сжимает челюсти и отводит глаза. — Ты дорог мне. И я хочу, чтобы ты знал: мне было видение… — их взгляды наконец встретились. Его глаза зелёные, как летняя трава. Альва сделала паузу.

— Скорее всего я не переживу этой битвы.