Дитя клевера - Аманда Проуз

– Добрый вечер, Дот! Ну и погодка сегодня! Хоть нос на улицу не кажи!

Миссис Харрисон с неизменной сигаретой в зубах уже заняла свой пост на пороге собственного дома, словно часовой, охраняющий всю их улицу.

Дот лишь молча кивнула в знак согласия. У нее не было ни сил, ни желания вступать в пространные разговоры с соседкой.

Вставила ключ в замочную скважину, быстренько сбросила туфли прямо в прихожей и тут же припрятала их под лестницей. Потом сняла плащ и повесила его на вешалке рядом с пальто матери. И только сейчас Дот вдруг безошибочно расслышала звук: кто-то плачет. Она прислушалась и поняла, плачет мама. Дот устало воздела глаза к небу. «Господи! Начинай все сначала!», мелькнуло у нее. Интересно, с чего они начнут атаковать ее сегодня? Наверняка снова начнут стыдить! «Какой позор! Какой стыд!»

Дот сделала глубокий вдох и толкнула дверь, ведущую в заднюю комнатку. Мама сидела возле стола. Рядом с нею крутилась Ди. Малышка возилась со своей любимой мягкой игрушкой, теребила крохотными пальчиками ухо зайчика. Отец завис возле камина, стоя во весь рост и повернувшись к ним спиной. Увидев старшую дочь, он метнул в нее гневный взгляд. Ноздри его раздулись от возбуждения, нижняя челюсть угрожающе выпятилась вперед.

– Добрый вечер всем! – поздоровалась Дот с домашними, старательно выбирая правильную интонацию для общения: дружелюбно, но без излишнего подобострастия, и ни капли сарказма в голосе. Надо, чтобы они почувствовали: если захотят снова наехать на нее, то она вполне готова дать отпор.

– А вот и она! Пожаловала наконец! Ну, что довольна? – выкрикнул отец. – Счастлива, да?

Дот тяжело вздохнула. Началось!

– Да, папа! Я счастлива! – ответила она ровным голосом. Надо держаться и не подавать виду, подумала она, хотя желудок уже свело от нервов.

– Твоя работа? Признавайся! Прыгаешь здесь по дому, ног под собой не чуешь, такие мы уж важные стали! Ты перекинулась словом с мамашей своего хахаля, да? Какая же ты дрянь, Дот! И как это низко, как недостойно, даже для такой беспутной девчонки, как ты! Кто больше всех пострадает, как думаешь? И не я, и не твоя мать! Твоя младшая сестренка! Вот кто! Придется забыть про веселые рождественские праздники, про чаепития по вечерам и про все остальное тоже! Свести бы концы с концами, чтобы хоть крышу над головой сохранить!

– О чем ты, папа?! – Дот взяла стул и, придвинув его ближе к огню, села. Она уставилась на отца непонимающим взглядом. Что происходит? В чем он ее обвиняет?

Джоан отняла от лица носовой платок, весь мокрый от слез. Глаза у нее ввалились, заплыли и стали красными. Слова срывались с ее губ бессвязно:

– Я… меня… я… лишилась работы! Что мне теперь делать?

Слезы отчаяния полились по ее щекам с новой силой.

Ди прижалась к матери и стала гладить своей ручонкой ее руку.

– Мамочка! Все хорошо! Мне не надо никаких рождественских подарков! И кушать я не хочу!

Эти бесхитростные слова ребенка вызвали у Джоан новый поток слез.

– Мама! Что значит – ты потеряла работу? Почему?

Джоан слегка стукнула ладонью по столу. Ее душили рыдания, и голос был едва слышен.

– А как ты сама думаешь?! Глупая девчонка! Я проработала там четырнадцать лет! Четырнадцать лет я с раннего утра и до позднего вечера крутилась возле этой чертовой плиты, наготавливала все, что прикажут господа, мыла и чистила огромную кухню… Работала, не жалея сил, и никогда ни на что не жаловалась. Ни разу даже не посмела никому возразить! И всегда получала только похвалы за свою работу. Да, меня все время хвалили, благодарили. И тут ты! Сбросила трусишки, получила свои пять минут удовольствия, а меня вышвырнули вон!

Джоан обеими руками закрыла распухшее от слез лицо.

Ди весело прыснула в кулачок и тут же доверительно сообщила своему зайчику:

– Мамочка сказала: «Сбросила трусишки»!

У Дот даже дыхание занялось от неожиданности, и все вдруг поплыло перед глазами.

– Мама! Это, должно быть, какая-то ошибка! Я не понимаю…

– И я тоже! Представь себе! Я тоже ничего не понимаю в этой проклятой жизни, будь она неладна! С каких шишей я стану платить ренту за жилье? Как буду кормить семью? Надо же на этот чертов стол трижды в день что-то поставить! Я ничего не понимаю, Дот!

Дот увидела, как бурно вздымается грудь отца. Он с трудом сдерживался, чтобы не вмешаться в разговор, но, видно, не хотел начинать при Ди. Дот с нежностью посмотрела на младшую сестренку и улыбнулась ей. Хорошо, что Ди сейчас рядом!

Рег молча прошествовал через всю кухню и громко хлопнул за собой дверью. Пошел перекурить, догадалась Дот. Быть может, хоть это его немного успокоит.

– Мамочка, клянусь тебе, я и понятия не имела…

– Все верно, Дот! Ты действительно понятия не имеешь! Ни о чем! Воображаешь, что жизнь – это беспечная игра, думаешь, будешь порхать, словно птичка, с веточки на веточку… и делать все, что тебе взбредет в голову. Но реальность – она вот такая! Суровая! И у нас сейчас серьезные проблемы, очень серьезные. Я не смогу заплатить арендную плату за жилье в этом месяце, потому что у меня нет работы… Поскольку я не отработала месяц до конца, то и выплатили мне при расчете меньше, чем обычно. А задолженность по аренде – ты знаешь, что это такое? Не заплатила – выселяйся из дома! Вот и весь разговор! А все по твоей вине!

Дот поднесла трясущуюся руку ко рту. Ее затошнило, еще немного, и начнется рвота. Боже! Что же им теперь делать?

Она не могла дождаться того момента, когда выскользнет из дома и побежит в кафе «Паоло» на встречу с Солом. В этом кафе они встречались регулярно, но сегодняшнюю встречу она ждала с особым нетерпением. Во-первых, потому, что ей страшно хотелось вырваться из дома, а во-вторых, она надеялась получить от Сола какие-то объяснения. Быть может, хоть он прояснит ситуацию.

Едва они уселись за столик, как Сол, глянув на расстроенное лицо Дот, спросил, заметно нервничая:

– Что случилось?

Дот перестала вертеть в руках пластмассовый помидор, внутри которого был кетчуп, и посмотрела на любимого.

– Маму выгнали с работы! Представляешь?

– Не понимаю!

– Ну ее уволили! Дескать, ступай на все четыре стороны!

– За что?! – Сол даже растерялся от неожиданности.

– Я думала, ты знаешь, за что! Я сама в полной растерянности. Не знаю, что и подумать.

– Я пока тоже понятия не имею! Но как она? С ней все в порядке?

– Какое там в порядке! Ты же знаешь, наша семья практически жила на ее зарплату! Я ведь тебе рассказывала, что отец сильно болен.

Сол издал громкое восклицание и погрузился в размышления.

– Тебе нужны деньги? Могу помочь!

– Нет, деньги мне не нужны! Никаких денег! – Дот обхватила себя обеими руками за туловище. Даже само слово «деньги» неприятно резануло ее слух. Она не станет обсуждать с Солом финансовые проблемы своей семьи! И уж тем более, как бы отчаянно ни сложились их дела, не возьмет у него деньги! Никогда и ни под каким предлогом! У нее тоже есть гордость, чувство собственного достоинства, наконец.