Как долго молчало сердце - Лия Аштон

– Как благородно, – съязвила она.

Его глаза сузились.

– По-твоему, – продолжал Джейк, – люди относятся к тебе, учитывая стоимость одежды, которую ты носишь, прически и макияжа?

– Я постоянно твержу тебе. – Ее голос становился резче с каждой секундой. – Имидж – это все.

– Ты беспокоишься, что теперь будет? – спросил он.

– Я потеряю своих друзей. Клиентов.

– Почему? Неужели ты веришь, что твоя единственная ценность заключается во внешнем виде?

– Почему я должна верить во что-то другое?

Джейк решил подступиться с другой стороны:

– Чего ты хотела, когда приехала в Сидней?

Она повторила знакомые слова:

– Уверенности. Ухоженности. Успеха.

– И ты достигла всего этого. – Он потер лоб. – Я до сих пор не понимаю тебя, Элла. Ничего страшного, что в газете появились фотографии, которые ты не желаешь видеть. Они не изменят то, чего ты добилась.

Он никогда ее не поймет.

Глубоко внутри Элла по-прежнему чувствовала себя непопулярной и непривлекательной. Она может все потерять, как только Элинор вырвется на свободу.

Она – фальшивка в блестящей обертке.

Если она перестанет быть Эллой, что у нее остается?

Она Элинор. Она любит Джейка Доннера. А он ее не любит.

Круг замкнулся.

– Ты не должна быть идеальной. У всех есть прошлое.

– Я думаю, тебе пора, Джейк, – перебила его Элла, неожиданно устав. – Все кончено.

– Нет, Элла, ты…

– Что ты хочешь сказать? Ничего не кончено?

У нее не было сомнений в обратном.

– Я не могу уйти.

Он снова заговорил, но ей нужно было, чтобы он понял ее – до того как навсегда исчезнет из ее жизни.

– Ты думаешь, что я идиотка, потому что тревожусь об одежде, макияже и цвете глаз. Ты считаешь, что это не нужно. Ты пытаешься доказать мне, что нет ничего страшного в том, что в газете напечатали мои старые фотографии. Вот что я тебе скажу, Джейк. Пока я не научилась всему этому, я была одна. Сейчас меня окружают люди. Мои друзья. И знаешь что? Мне все равно, если все это у меня только поверхностно. Это чертовски лучше, чем не иметь ничего.

– Но разве ты не видишь, что люди имеют дело с тобой, а не с твоими волосами и одеждой?

– То есть ты считаешь, что, если я избавлюсь от всего этого, ничего не изменится?

Джейк кивнул:

– Ты глубокий человек, Элла, а держишься за то, что лежит на поверхности.

Как он наивен!

– Красивые и бессмысленные слова, Джейк. И их произносишь ты, который выстроил стену между собой и остальным миром. Ты не позволяешь проникнуть сквозь нее никому.

– Только потому, что мне не нравится город и я не хожу на вечеринки, не стоит…

– Нет, Джейк. Ты позволил исковерканному детству исказить твои представления о любви и доверии. Ты отключил эмоции, вместо того чтобы рискнуть и позволить себе чувствовать.

Он поднял брови:

– Я думал, тебе никто не нужен, Элла. И не нужна любовь.

Она покачала головой:

– Так я говорила себе. К несчастью, я начинаю осознавать, что не могу контролировать свое сердце так же, как одежду, прическу или макияж. Может, я и не хочу любви, но иногда это. случается.

– Что ты хочешь сказать? – Джейк напрягся.

– О, ты знаешь. Вот почему ты сбежал сегодня утром. Не заставляй меня произносить это вслух.

Джейк растерялся, не зная, что делать.

Элла ждала, что он заговорит, но он молчал.

– Давай проверим твою теорию, Джейк, насчет того, что кому-то может быть интересна Элинор. – Она распрямила плечи, развела руки в стороны. – Вот она я. Элла тире Элинор. Двадцать девять лет. Я люблю читать, ходить в кино, танцевать и посещать светские мероприятия. Но есть один маленький секрет: без макияжа я, в некотором роде, простушка. Мои волосы на самом деле скучного каштанового цвета. Мои глаза на самом деле не зеленые. Я должна усиленно работать, чтобы поддерживать свой вес. Подозреваю, мое тело было бы счастливее с дополнительными десятью килограммами. Я болезненно робка. Мне пришлось учиться общению с людьми. Я изучаю модные журналы, иначе не оденусь правильно. Ты меня… – в горле у нее пересохло, – хочешь?

Несколько долгих секунд никто из них не произносил ни слова. Наконец Джейк заговорил:

– У нас ничего не получится, потому что мы хотим разных вещей. Ты предпочитаешь город, а мне приятнее горы. Тебе нужен шум, мне – тишина. – Он помедлил. – Ты хочешь любви, а я не могу дать ее тебе.

– Что ж. Я так понимаю, это ответ на мой вопрос.

– Не в этом дело. Ты никогда не переставала быть Элинор, просто сейчас у тебя модное имя. Ты совершенна такая, какая есть, – и так было всегда. Поверь в это!

Но для Джейка недостаточно совершенна. Какая тут может быть любовь?

– Думаю, тебе пора, – сказала Элла.

В этот раз он не протестовал.

Она отвернулась к окну и слушала шаги Джейка, покидающего ее квартиру. И ее жизнь.

Только потом слезы полились из ее глаз.

Несколько часов спустя Элла сидела в гостиной, наедине с газетой. Она положила ее на кофейный столик, но пока не могла собраться с силами и прочитать статью. Вместо этого она ела мороженое. Иногда Элла бросала на газету осторожный взгляд, словно та могла вскочить и закричать: ОБМАН!

Телевизор был выключен, телефон тоже.

Сегодня она потеряла все.

Свою сверкающую, идеальную, замечательную жизнь.

И любовь.

Причем потеря Джейка причиняла самую сильную боль.

Она обвинила его в том, что он живет в башне, но разве сама она не грешит тем же? Разница лишь в том, что Джейк выбрал тишину и горы, а она – оживленный город и сказочный гардероб.

Элла отнесла недоеденное мороженое на кухню, пошла в спальню, взяла телефон.

Двадцать два пропущенных звонка.

Сорок семь сообщений.

Дрожащими пальцами она перебрала их все в тайной надежде, но… от Джейка ничего не было. Как и от Мэнди. Можно спрятаться в своей квартире и плакать, а можно действовать.

Элла набрала номер Мэнди и задержала дыхание.

Последняя неделя рекламной кампании была кошмарной. Джейк пускал в ход свой знаменитый взгляд всякий раз, когда его спрашивали об Элле. Их отношения никого не касаются, и точка!

Внешне он казался прежним, однако внутри изменился. Если бы не сила воли, его мысли сами собой постоянно устремлялись бы к Элле. Джейк с нетерпением ждал воскресного дня, чтобы отправиться в поместье. Там он точно о ней забудет.