Бесконечное море - Рик Янси

– Салливан… Кэсси… На случай, если ты… Я хочу сказать тебе…

Я ждала. Мне не хотелось его подталкивать.

– Они допустили одну самую главную ошибку, – наконец выдал он. – Тупые уроды, первым делом им надо было убить тебя.

– Бенджамин Томас Пэриш, – сказала я, – это самый милый и самый необычный комплимент из всех, что мне приходилось слышать.

Я поцеловала его в щеку. Он поцеловал меня в губы.

– Знаешь, – прошептала я, – год назад я бы душу продала за этот поцелуй.

Бен тряхнул головой:

– Он того не стоит.

И на одну десятитысячную секунды все ушло: отчаяние, скорбь, злость, боль, голод. Прежний Бен Пэриш восстал из пепла. Вернулся взгляд, проникающий в самое сердце, блеснула эта его убийственная улыбка. А в следующий миг яркий образ потускнел, и передо мной снова возник новый Бен, тот, которого называли Зомби. И тогда я осознала то, чего не могла принять раньше: объект желаний всех девочек в школе умер, так же как умерла девочка, которая когда-то о нем мечтала.

– Проваливай отсюда, – сказала я ему. – Но если ты позволишь, чтобы с моим братом что-то случилось, я выслежу тебя и убью.

– Может, я и тупой, но не настолько же.

И после этих слов он исчез в непроглядной темноте лестницы.

Я вернулась в номер. Задача была мне не по силам. Однако я должна ее выполнить. Эван передвинулся выше и уперся в спинку кровати. Я завела ладони под тельце Меган и медленно подняла, потом развернулась и осторожно положила ее на кровать Эвана так, чтобы ее голова оказалась у него на коленях. Смочила ароматизатором воздуха («изысканное сочетание эссенций!») махровую салфетку. У меня тряслись руки. Пожалуй, мне не потянуть. Кишка тонка.

– Крючок с пятью поддевами, – тихо сказал Эван. – Закреплен под правой миндалиной. Не пытайся его вытащить. Покрепче ухвати провод и перекусывай как можно ближе к крючку. Потом вытаскивай его. Только медленно. Если капсула оторвется от провода…

Я нетерпеливо кивнула:

– Бабах. Я знаю. Ты мне это уже говорил.

Я достала из аптечки пинцет и хирургические ножницы. Вроде маленькие инструменты, но мне они казались просто громадными. Я включила пальчиковый фонарик и зажала его в зубах, после чего передала Эвану воняющую сосновой хвоей махровую салфетку.

Он накрыл ею нос и рот Меган. Она дернулась, глаза открылись и сразу закатились. Аккуратно сложенные ручки напряглись и расслабились. Эван положил салфетку ей на грудь.

– Если она очнется, пока я буду… – сказала я.

С фонариком в зубах это прозвучало как: «Ефли она ошнетша, пока я путу…»

Эван кивнул:

– Кэсси, есть сто вариантов, что все пойдет не так.

Он наклонил голову Меган назад и открыл ей рот. Я заглянула в блестящий красный тоннель шириной в лезвие бритвы и в милю глубиной. В левой руке у меня был пинцет, в правой – ножницы. Обе руки размером с футбольный мяч.

– Можешь открыть пошире? – попросила я.

– Я боюсь вывихнуть ей челюсть.

Ну, учитывая обстоятельства, вывих челюсти был предпочтительнее, чем перспектива оказаться размазанными по всему номеру. Я решила: будь что будет!

– Эта? – спросила я, слегка коснувшись пинцетом миндалины.

– Я не вижу.

– Ты сказал «правая» – это с ее стороны или с моей?

– С ее. С твоей – левая.

– Хорошо, – выдохнула я. – Просто хотела удостовериться.

Я не видела, что делаю. Пинцет был у Меган во рту, ножницы же туда не влезали, и я не представляла, как уместить и то и другое в этом маленьком ротике.

– Подцепи провод пинцетом, – предложил Эван. – Потом медленно вытягивай, так чтобы ты смогла увидеть, что делаешь. Не дергай. Если капсула отделится от провода…

– Господи ты боже мой, Уокер, не надо каждые две минуты рассказывать мне о том, что случится, если этот гребаный провод отсоединится от гребаной капсулы!

Я почувствовала, как кончик пинцета до чего-то дотронулся:

– Отлично, кажется, я его нашла.

– Он очень тонкий. Черный. Блестящий. Свет фонарика должен отражаться…

– Помолчи, пожалуйста.

С фонариком в зубах: «Памалшы, пажалушта».

Меня всю трясло, но руки чудесным образом совсем перестали дрожать. Я засунула пальцы в рот Меган и оттопырила ей щеку, чтобы установить ножницы в нужное положение.

«Что это? То, что мне нужно?»

В горле блестел провод, и он был тонким, как волосок.

– Медленно, Кэсси.

– Заткнись.

– Если она ее проглотит…

– Я убью тебя, Эван. Серьезно.

Теперь проводок удалось зажать пинцетом. Потянув за него, я увидела крохотный крючок, который был воткнут в воспаленное горло Меган.

«А теперь – медленно. Не спеши, не спеши. Сначала убедись, что перекусываешь с правильной стороны. Со стороны крючка».

– Ты слишком близко, – предостерег меня Эван. – Ничего не говори и не дыши в ее сторону…

«Да уж лучше повернусь в твою – и врежу тебе в челюсть…»

Как он сказал, есть сто вариантов, что все пойдет не так. Они подразделяются на плохие, очень плохие и реально плохие. Меган распахнула глаза, изогнулась подо мной, и мы скатились к реально очень плохому варианту развития событий.

– Она очнулась! – заорала я без всякой необходимости.

– Не отпускай провод! – завопил в ответ Эван, что было важно.

Меган вцепилась зубами в мою руку. Ее голова моталась из стороны в сторону. Мои пальцы застряли у нее во рту. Я старалась крепко сжимать пинцет, но было достаточно дернуть его всего один раз, и капсула отсоединилась бы от провода…

– Эван, сделай что-нибудь!

Он пошарил рукой по кровати в поисках пропитанной ароматизатором воздуха салфетки.

– Нет, держи ее за голову, кретин! – надрывалась я. – Не позволяй ей…

– Отпусти провод, – задыхаясь, сказал он.

– Что? Ты же только что велел не отпускать…

Эван зажал Меган нос.

Отпускать? Не отпускать? Если да, провод может обмотаться вокруг пинцета и оторвется от капсулы. Если нет, все эти рывки приведут к тому же. У Меган закатились глаза. Боль, ужас и смятение – фирменный коктейль от иных. Ее рот широко открылся, и я тут же запустила в него ножницы.

– Я тебя сейчас так ненавижу! – выдохнула я в сторону Эвана. – Я ненавижу тебя больше всех в мире.

Мне казалось, что Эван должен узнать об этом до того, как я перережу провод. На случай, если мы взлетим на воздух.

– Ты его держишь? – спросил он.