Глубокая зона - Джеймс Д. Тейбор

– Разве я сказал, что будет просто? Да, и вот еще что. Я пока не говорил ни своим начальникам, ни кому бы то ни было. Это очень важно, но пусть останется между нами…

У Лэйтропа завибрировал телефон. Он достал трубку из кармана жилета, посмотрел, прикоснулся к экрану.

– Да, господин министр. Да, сэр. Понимаю, сэр. Немедленно, сэр. Уже выхожу. Да.

Он поднялся, положил телефон в карман, залпом допил кофе и поспешил к выходу, пояснив:

– Министр Мейсон.

– Лэйт, секунду…

Из-за приказа Хантера Мейсона что-то важное осталось невысказанным. Барнард терпеть не мог незавершенности. Но Лэйтроп был уже у двери. Он остановился, махнул рукой.

– Нужно идти, Дон. Министр не из тех, кого можно заставить ждать. Расскажу, как только представится случай. С глазу на глаз, – сказал он, вышел и пустился рысью по коридору, бодро пристукивая каблуками.

Барнард подошел к столу, взял блокнот. Вывел на экран компьютера список сотрудников. Написал сверху страницы первое имя:

Абельсон, Леонард М. Лео Абельсон. Очень высокий, бывший член баскетбольной команды Ратгерского университета. Предан науке. Замечательный человек.

Барнард перешел к следующему имени в списке.

Через четверть часа он открыл глаза и понял, что заснул. Встал, обошел стол, лег на пол и двадцать раз отжался. Затем дважды сильно хлопнул себя по щекам и снова сел за рабочее место. Времени уйдет много – ведь чтобы найти шпиона, рыть надо глубоко.

Халли пошла первой. Опытная скалолазка, она уже преодолевала это препятствие раньше, хотя и со стандартным снаряжением для отвесных стен: нижней обвязкой и решетчатой системой с пропущенной между перекладинами прочной одиннадцатимиллиметровой страховочной веревкой. Этот спуск будет совсем не таким.

Свесив ноги через край обрыва, она повернулась так, чтобы быть лицом к скале, приставила сначала одну ступню к стене, затем другую и обе перчатки. Внизу зияла пропасть глубиной в пятьсот футов. Сорвешься – в пять секунд долетишь до дна. И секунды эти покажутся вечностью, если не потеряешь сознание от удара о стену. Единственное, что хорошо в таких местах в пещерах (действительно, единственное), – что дна не видно. Темнота не дает мозгу немедленно переключиться в режим самосохранения, когда от напряжения и страха преодолевать препятствие становится только труднее, будь ты трижды опытен.

Она оторвала правую ступню, опустила на двенадцать дюймов. Когда ботинок вновь прикоснулся к стене, появилось ощущение, что скала разверзлась и сомкнулась вокруг ботинка, настолько прочной была связь. Она поставила левую ногу рядом с правой. То же самое. Затем одновременно опустила ниже обе ладони.

Отсутствие страховочной веревки действовало на нервы, пусть дна и не было видно. Пару лет назад Халли совершила ряд восхождений без страховки, в том числе высокого класса сложности – лишь для того, чтобы проверить себя. Расстояние до земли ни разу не превысило ста футов, но и этого было достаточно, чтобы разбиться насмерть. Требовалось полное напряжение сил и концентрация внимания, иначе охватывал панический страх. Без сомнений, испытание оказалось самым неприятным из всех, что она когда-либо проходила.

Сейчас Халли действовала, как ее учили в мире света: сосредоточилась на поверхности скалы, находящейся перед глазами, дышала глубоко и медленно, работала большими мышцами ног. Ступня, ступня. Ладонь, ладонь. Она спустилась примерно на пятьдесят футов, когда Боуман сверху крикнул:

– Как вы?

– Хорошо! Слава богу, снаряжение фантастическое.

– Слава ДАРПА.

Несмотря на иронию, Халли услышала в его голосе больше облегчения, чем ожидала, и это приятно ее удивило.

– Начинаю спускать остальных. Они пойдут параллельно, так что обрушений не бойтесь.

Единственная закавыка заключалась в том, как оторвать от стены перчатки. Если выбрать не тот угол, их было невозможно сдвинуть с места. Все равно что разъединять очень прочную застежку-липучку. Почти через час, пройдя около половины пути, Халли остановилась перевести дух и повисла на руках, чтобы дать отдохнуть мышцам. В это время Хейт оказался в пятнадцати футах слева от нее.

– Эй! Потрясная вещь! Вот бы полазить в них по фасадам зданий.

– Честно говоря, меня посетила та же мысль.

– Не возражаете, если я пойду впереди?

– Ради бога.

Халли, сама отличная скалолазка, знала – этот спорт сродни искусству. Хейт двигался плавно, как виртуозный танцор. Глядя на него, казалось, что спуск вовсе не требует усилий. Только самые лучшие способны произвести такое впечатление на зрителя.

Предпочтя осторожность скорости, Халли преодолела оставшиеся двести пятьдесят футов за полчаса. Наконец она ступила на пол пещеры, отошла от стены и прилегла отдохнуть на плоском валуне.

«Chi Con Gui-Jao, es bueno estar con ustedes de nuevo, – сказала она пещерному духу. – Я рада вновь оказаться у тебя. Rezo por tu bendición y la promesa de no causar daños. Прошу твоего благословения и обещаю не нанести вреда».

Халли села и стала ждать остальных.

Через пятнадцать минут спустился Канер.

– Невероятно. – Запыхавшийся, однако явно довольный, он уселся рядом. – Интересно, что еще изобрели в ДАРПА? – Он немного помолчал. – Ты великолепно лазаешь.

– Спасибо. С детства обожаю это занятие. Но если хочешь увидеть настоящего виртуоза, посмотри на Рона.

– Да, мастер что надо. Я мельком видел, как он работает.

– Послушай, Эл, по-моему, Рафаэль слишком долго спускается.

– Пожалуй, да.

– Делать нечего, остается только ждать.

Через десять минут спустился Боуман, вслед за ним – Аргуэльо. Когда они присоединились к группе, Хейт спросил:

– Как будем снимать эти штуковины?

Боуман вытянул вперед руки:

– Глядите.

Он растопырил пальцы, затем сомкнул кончики. Перчатки слегка вздулись, и Боуман легко их снял.

– Силы нейтрализуются, если определенным образом создать контакт. Попробуйте сделать, как я.

У Халли появилось ощущение, словно ослабляется манжета тонометра. Боуман свел вместе ноги, соединил стопы. Галоши разжались, как и перчатки, и он снял их, слегка потянув. Халли вспомнился цокот каблучков Дороти в «Волшебнике из страны Оз».

– Продолжаем путь, – сказал Боуман. – Халли, куда сейчас?

– В этом зале нам осталась еще пара сотен ярдов. Затем будет коридор, мы называли его «Лестницей Франкенштейна» – ряд огромных уступов, перемежающихся с отвесными спусками. Через полмили выйдем к «Анусу сатаны».

– И впрямь анус сатаны, – произнес Аргуэльо.