Кисло-сладкая журналистика - Матвей Ганапольский

Кто-то декламирует стихи.

Звонят члены религиозных сект, которые вас благословляют.

Почти два года нас терроризировал кретин, который звонил в эфир и нормальным голосом отвечал на вопросы или давал умный комментарий. Но в конце комментария он переходил на хохот и назывался привычным кодовым именем для того, чтобы мы поняли, что это именно он. Потом, на год, он исчез, но сейчас вынырнул снова.

Бороться с маньяками невозможно ни в жизни, ни в эфире. Если их искоренить, то в кино погибнет жанр триллера, а у ведущих передач пропадет повод просить повышение зарплаты, в связи тяжелым моральным состоянием.

С другой стороны, их наличие позволяет надеяться, что появится фильм «Молчание ведущих», где Джуди Фостер сыграет молодую радиожурналистку, а сэр Энтони Хопкинс – маньяка, который терроризирует ведущих эфира и лакомится мозгами главных редакторов радиостанций.

Кстати, о главных редакторах. Алексей Венедиктов, главный редактор «Эха Москвы», которого я часто упоминаю в этой книге, однажды предложил психологическое решение этого вопроса. Он сказал, что нужно для себя считать, что ты получаешь часть зарплаты за эфир, а часть за эфирных маньяков. Это может показаться шуткой, но это не так. Любая профессия имеет свою степень опасности, и это реализуется в зарплате. Я уже не говорю о космонавтах, подводниках или летчиках. Вспомните, я писал о том, что опасно садиться за руль собственной машины. Почему же нужно считать, что профессия журналиста должна быть полностью лишена неудобств.

Думаю, что когда оговаривается зарплата летчика, то ему не говорят: «Вот вам десять тысяч за то, что водите самолет, а вот еще три за опасность этой профессии». И это правильно, разве опасность профессии можно измерить конкретной суммой? Вам просто объявляют зарплату, в которую входят все ее издержки.

Я уверен, что журналист должен относиться к своей заплате точно так же. Он должен понимать, что все неудобства его профессии являются ее естественной частью. Они неустранимы и поставляются в одном пакете. Летчик не может летать только при хорошей погоде. Она такая, как есть. Журналист имеет дело с аудиторией. Она тоже такая, как есть. Пытаться оградиться от нее, переделать ее, стать на путь маниакального преследования недовольных вашим эфиром, это тратить жизнь попусту.

Однако такая ваша позиция не должна встретить равнодушное отношение. Ваше руководство обязано максимально защитить вас всеми возможными техническими средствами, а если вам лично и прямо угрожают, то дать вам охрану. Если прессинг на вас стал чрезмерным и опасным, то начальство обязано связаться с властями.

Нельзя относиться к этому, как к пустяку. Если вы сообщили начальству, что ваша работа практически парализована, а вы чувствуете опасность, но в ответ услышали ироническое: «Да ладно, брось, старик, что за ерунда. Кому ты нужен?», знайте: вот теперь вы в реальной опасности. Кое-кому вы нужны, и, возможно, пора искать новое место работы. Это значит, что ваш начальник не понимает, что маньяки не всегда ограничиваются телефонными угрозами, и надеется на ваших похоронах отделаться сочувственными вздохами и небольшим букетом недорогих цветов.

Теперь попробуем сформулировать некоторые выводы. Мы разобьем их на две части. Первая часть – критическая.

Аудитория слишком велика и разнообразна, чтобы иметь одно мнение.

Если часть аудитории убедила вас что-то изменить в ваших эфирах, то у другой части может быть противоположное мнение.

Исходя из этого, важно помнить, что только вы являетесь автором вашего эфира.

Во время передачи аудитория должна понимать свою роль в вашем эфире. Эта роль должна быть четко очерчена вами в начале эфира, чтобы аудитория ясно понимала условия игры.

Вы должны четко следить за выполнением этой роли, отсекая от эфира тех, кто пытается использовать его в своих целях.

Не пытайтесь заискивать перед аудиторией. Она остро чувствует вашу неуверенность и постарается это использовать.

Не пытайтесь искать любви аудитории. Исходите из ее недружелюбия, потому что часть аудитории не любит лично вас, а часть то, что вы получаете, по ее мнению, много денег, хотя неизвестно, сколько именно. Вашу работу они не считают работой. И обе эти части считают, что, безусловно, сделали бы вашу работу гораздо лучше вас.

Не выискивайте из аудитории любимчиков. Помните, они будут говорить вам приятные слова, пока вы им не возразите в первый раз. Прерывайте ваши восхваления в эфире. Никогда, ни при каких обстоятельствах, не комментируйте оскорбления в свой адрес в эфире, даже если у вас есть остроумный ответ. Помните, эфирный маньяк хочет любой вашей реакции, и только ваше полное равнодушие и отсутствие какого-либо комментария защитит вас от его дальнейших звонков. Молча, повесьте трубку и примите следующий звонок. И маньяк отстанет от вас. но совсем не потому, что что-то осознал. Он просто пойдет искать другую, более нервную жертву.

Не обозначайте публично своих предпочтений. Безусловно, среди вашей аудитории будут люди, которые понимают вас лучше других, которые уважают вас и помогают своим участием в ваших программах. Не подчеркивайте, в эфире, позитивное отношение к ним, потому что это вызовет ревнивую реакцию остальной аудитории. И хотя ей плевать на вашу передачу, она, все равно, обидится.

Относитесь очень осторожно ко всем творческим советам. Их цель в конечном счете – изменить вас. Помните, что ваши истинные ценители любят вас за вашу индивидуальность и непохожесть на других. Более того, за вашу индивидуальность вас взяли на работу. Вы не сможете ехать по чужим рельсам. Замечания и предложения вам может давать только ваш главный редактор, только в дружелюбном тоне, и только за закрытыми дверями. Если двери закрыты, то цель разговора – улучшить вашу передачу, если он на вас кричит при всех, то он просто хочет вас унизить. Если это повторяется дважды, начинайте искать другое место работы, ибо ваш начальник тоже маньяк.

Кстати, моя жена любит смотреть фильмы с участием Роберта Редфорда. Он ей нравится не меньше, чем ее нынешний любимчик Джордж Клуни. Но если Клуни, для жены, это гламурное совершенство, то Редфорд – совершенство актерское. Я не понимаю, как один и тот же фильм, можно смотреть раз в неделю. Но жена спокойно ставит наш любимый фильм Сидней Поллака «Три дня кондора» («Three Days Of The Condor») и внимательно смотрит на экран.

При этом глаза ее наполняются слезами. Однажды я попытался разобраться в природе этих слез. Поскольку жена любит пересматривать все фильмы с Редфордом, то поле для моих исследований было широким. Я заметил, что в некоторых местах гениального фильма Джорджа Роя Хилла «Афера» («The Sting»), моя жена, пристально глядя на Редфорда, что-то шепчет. Я стал домысливать слова. В голову лезли логичные фразы: «Красавец, почему я, в свое время, не встретила тебя?!» Или: «Как я могла поверить своему истукану, выйти за него замуж и загубить, свою жизнь. Почему я не была во время твоих съемок в Голливуде?!»

Самое интересное, что рядом с ней сидела моя теща, которая тоже что-то шептала. Если это тоже были слова любви, то я не понимал, на что она рассчитывала. Ведь если жена могла, как минимум, покатать Редфорда на своем спортивном «Мерседесе», то теща могла его побаловать исключительно своими воспоминаниями, как она ехала на лошадиной повозке во время Войны Севера и Юга.