Одинокий рейд - Александр Плетнев

Терентьев привычно поправив очки, когда хотел что-то лучше рассмотреть и вдруг удивлённо вскинул бровь, пробормотал:

— Вот тебе и хвалённое немецкое качество!

Потом взглянул на аргентинцев даже с неким сочувствием.

«Вот же невезуха этим бедолагам-мучачос: американские бомбы не взрываются, немецкие торпеды тоже с браком, французы чутка «Экзосетов» продали и заморозили поставки. Да и у французских «рыбок» БЧ срабатывать штатно не всегда изволит.

А ведь судя по тому, как затараторили англичане на своих частотах, зачастую открытым текстом упоминая HMS «Шеффилд», «terrible fire» и «crippled»[78], а так же по смещению пеленга радиопереговоров, история следует в русле известных фактов — пожар на эсминце и попытка отбуксировать его на остров Георгия.

А ведь аргентинцы наверняка ещё и не в курсе об удачной атаке «Этандаров» — когда ещё выйдет официальное сообщение пресс-службы министерства обороны Великобритании с признанием потери корабля»?!

— Хочу вас расстроить господа, бортовой компьютер торпедного наведения на субмарине «Сан-Луис», как и немецкие торпеды «Телефункен» не совсем исправны.

Есть и приятная новость, — Терентьев намерено придал голосу торжественность, — по косвенным данным эсминец Её Величества «Шеффилд» перестал существовать как боевая единица! Заслуга ВВС Аргентины и пилотов «Этандаров»! Поздравляю!

Воспользовавшись тем, что гости живо и неоднозначно переваривали информацию, Терентьев в стороне принял доклад прибывшего старпома.

— Золото проверили, просверлили…, - начал Скопин.

— В смысле?

— Ну как же! «Пилите гири, Шура!». А вдруг там чугуний, а золото лишь напыление?!

— Ну, ты и параноик. Чёкнутый! — Терентьев даже оторопел от хода мыслей своего помощника, — не уж-то они стали бы до такого опускаться?

— Да ну его нафик, командир! Может благородные доны, — Скопин кивнул на аргентинских офицеров, — и хорошие ребята, но некоторые «товарищи» в Буэнос-Айресе не вызывают у меня доверия!

Терентьев не стал развивать дальше тему, понимая бессмысленность разговора:

— Шифровальщики подключились?

— Тестируют.

— Хорошо! Вернёмся к нашим баранам, — командир указал в сторону стола с картами и внимательным взглядам офицеров.

По «баранов» сказано было уже не полушёпотом и Скопин с улыбкой наблюдал, как

заметался глазами аргентинский переводчик, силясь понятней перевести этот фразеологизм.

— Итак, господа, прежде чем вы свяжитесь со своим командованием, я хотел бы изложить манёвр и действия нашего крейсера, — Терентьев кивнул командиру ракетного дивизиона, — Прошу!

Тот было сунулся использовать карту штурмана, но потерялся в подробностях глубин и всяких навигационных обозначений, разложил свою, ни много ни мало назвав её «картой наглядной обстановки».

— Нам, чтобы выйти на рубеж атаки, — начал командир БЧ-2, - понадобится 6–7 часов, учитывая потерю скорости на штормовую погоду и противолодочный зигзаг, с расчетом нанести удар на границе ночи и рассвета.

— На время «собачьей вахты»? — Уточнил аргентинский офицер.

— Но не для англичан! Экспедиционные силы ведут отсчёт времени по Лондону, то есть «утро» у них наступает на три часа раньше, и пока вы господа завтракаете, на британской эскадре практически время ланча.

Аргентинцы видимо не знали об этой вроде бы мелочи, переглянулись и, сделав пометки в своих блокнотах, продолжили слушать.

— Мы просто хотим обозначить время, так сказать время — «Ч», с момента которого крейсер может, приняв целеуказание, произвести выстрел, — вкрадчиво пояснил командир БЧ-2, - но не раньше!

Конечно, мы будем идти какое-то время в режиме ожидания¸ сокращая дистанцию до противника, тем самым уменьшая подлётное время ракеты и требовательность к точности информации целеуказания, имея возможность в большей степени полагаться на головку самонаведения и процессор ракеты. Но пускать ракету наобум мы не будем.

К тому же нецелесообразно подходить к островам ближе 100 километров, потому как в прибрежных водах предполагается нахождение британской дизельной ПЛ «Оникс», которую будет весьма сложно обнаружить.

Терентьев указал на карте курс корабля, обозначив рубеж атаки:

— Есть соблазн обогнуть Мальвинские острова с востока и выйти с направления наименее ожидаемого противником…, но в данный момент в этом районе дрейфует подбитый «Шеффилд» — бритты пытаются отбуксировать его на Георгию. Сами понимаете — можно засветиться на радарах и провалить миссию.

Увидев азартный блеск в глазах аргентинских военных, Терентьев догадался, что те загорелись идеей добить подранка, ко всему ещё прихватить и буксир (наверняка боевой корабль). Тем более что, наконец, доложились о подключении шифровальной аппаратуры и возможности вести двусторонний диалог по закрытому каналу с вышестоящим начальством.

— Не удивлюсь если ваше командование решит направить крейсер «Бельграно» в зону дрейфа «Шеффилда». Попросил бы вас отговорить их — «Бельграно» по нашим планам займёт место «Петра Великого», создавая отвлекающее радиоэлектронное «бельмо» для авиаразведки противника. Невесть какая маскировка, но….

— Наши генералы не откажутся ударить по слабому звену в линии противника, — с сомнением высказал аргентинец с нашивками флота и взглянул на своего напарника, — если только отработать авиацией?

— Ваше право, — Терентьев всем видом показал, что предварительное обсуждение закончено, — надо выходить на связь и озвучивать план. Иначе разведка не поспеет к местам дислокации и дозора.

* * *

Солнце, так и не проглянув из-за туч, затерялось за горизонтом, пустив в свинцовую хмарь черноту ночи.

«Пётр» давил 27 узлов, валко зигзагируя серой тенью среди перекатов волн без единого огонька при прямой видимости едва ли 300 метров, не включая радары на облучение, претендуя на малозаметность.

Конечно, стегани кто поисковым РЛС — такая громадина светилась бы весьма жирной точкой на экране. Да и винтами крейсер бухал так, что, наверное, разбудил всех китов в округе (если бы эти животины поддерживали человеческий ритм жизни и сонно дрейфовали непременно в ночи́).

Варьируя кабельтовыми дистанции по курсу на крамболах выписывал противолодочные кривые эсминец сопровождения «Пьедра Буэна».

Шли по сценарию (уже отработанному взаимодействию), эсминец отрывался вперёд, падал в дрейф, ведя гидроакустический поиск и снова, получив «пинок» от накатывающего сзади крейсера, раскручивал турбины до полных оборотов. Эсминец же и «постреливал» изредка лучами радара, чтоб не налететь на кого сдуру в темноте.