Я исчезну во тьме. Дело об «Убийце из Золотого штата» - Мишель Макнамара

Пронзительный визг разорвал тишину. Через несколько секунд вновь появился Кимо, неверным шагом добрел до хозяина по тротуару и упал к его ногам. Мужчина перевернул пса. Из длинной раны у него на животе сочилась кровь.

Кимо выжил. После лихорадочных метаний, постучав в двери нескольких соседних домов, его хозяин наконец нашел телефон и вызвал помощь. Ветеринары наложили на рану семьдесят стежков, шрам растянулся от грудины до самого низа живота. Но хозяин по-прежнему гадал, откуда взялась рана. Линда поняла его. Работа могла подождать. Позвав на помощь ближайшего соседа, они втроем внимательно осмотрели боковые и задние дворы в поисках острых предметов вроде ножа от газонокосилки или обломка штакетника, о который могла пораниться собака. Но ничего не нашли. Еще одной странностью стал залитый водой газон перед домом Линды. Примерно в то же время, как поранился Кимо, кто-то, видимо, открыл кран с надетым на него шлангом и оставил воду течь.

Линда так и не узнала, как зовут хозяина собаки. Он вежливо поблагодарил ее и ушел. Вскоре она забыла об этом случае и не вспоминала до тех пор, пока другой мужчина не подошел к ней возле ее дома в июле 1981 года – тоже с вопросом. За полтора года, прошедших с тех пор, как пострадал Кимо, многое изменилось. Желтую ленту, какой отмечают место преступления, в окрестностях видели трижды – редкость для такого крохотного района, площадью менее двух квадратных миль, и настолько уютного, что даже помощники шерифа добродушно называли местных подростков, которых регулярно ловили на плантациях авокадо за курением травки, «красноглазой бандой».

Это была территория округа Санта-Барбара, место, где располагалось принадлежащее президенту Рейгану ранчо площадью 688 акров, а также популярное место отдыха состоятельных дилетантов, интересующихся культурой хиппи, где можно было весь день носить резиновые шлепанцы, или ломать комедию на инсценированном родео, или любоваться имеющей историческую ценность и бережно сохраняемой испанской архитектурой, не испорченной кричаще-яркими рекламными щитами (запрета на них удалось добиться после многолетней кампании, которую возглавили эстетически настроенные общественные деятели). С 1950 по 1991 год единственными местами остановки на шоссе номер 101 на протяжении 435 миль от Лос-Анджелеса до Сан-Франциско были четыре светофора в Санта-Барбаре. Их наличие объяснялось (тут каждый мог выбрать версию по своему вкусу) опасениями местных, что автомобильные развязки закроют от них панораму океана, или тем, что они желали залучить туристов в местные магазины, или же просто считали, что люди должны остановиться и понаблюдать, как течет жизнь, а разве найдется для этой цели место лучше, чем Санта-Барбара, американская Ривьера, раскинувшаяся между скалистой горной цепью и Тихим океаном? Кому не захочется постоять на красный сигнал светофора в раю? В конце концов выяснилось, что никому. Аварий случалось множество, по выходным транспорт создавал пробки, загрязнение от машин, стоящих с включенным двигателем, достигло огромных масштабов.

Следователям казалось, что они поняли: в ту ночь он научился осторожности. Догадались, что та ночь изменила его. Первое преступление, которое им удалось связать с ним, закончив тем самым обратную перемотку, было совершено 1 октября 1979 года. Менее чем через неделю после того, как ранили Кимо. В ту ночь одну пару из Голеты, жившую на Куин-Энн-лейн, разбудил слепящий свет фонарика и шепот сквозь стиснутые зубы. Женщине приказали связать ее партнера. Потом неизвестный связал ее саму. Он шарил повсюду, выдвигал и задвигал ящики. Ругался. Угрожал. Требовал денег, но не слишком настойчиво. Увел женщину в гостиную, заставил лечь ничком на пол, накинул теннисные шорты ей на голову. Она услышала, как он идет на кухню. Услышала, как бормочет себе под нос: «Я убью их, я убью их, я убью их».

Благодаря приливу адреналина женщина сумела избавиться от веревок и с криком выбежать из дома через переднюю дверь. Ее партнеру, оставленному в спальне, удалось на связанных ногах допрыгать до заднего двора. Когда он услышал, что неизвестный тоже вышел из дома, то упал на землю и откатился за апельсиновое дерево, чудом ускользнув от мечущегося по земле луча фонарика.

По соседству с парой жил агент ФБР. Встревоженный криками женщины, он выбежал из дома как раз вовремя, чтобы увидеть, как неизвестный яростно крутит педали, удирая на краденом серебристом десятискоростном велосипеде «Нишики». Сосед успел разглядеть шерстяную клетчатую рубашку фирмы «Пендлтон». Джинсы. Нож в чехле. Теннисные туфли. Размытое пятно темных волос. Агент бросился к своей машине. Велосипедист попался в свет его фар на расстоянии нескольких кварталов, на Сан-Патрисио-драйв. Заметив, что его догоняют, неизвестный бросил велосипед и перелез через забор между двумя домами.

Пострадавшие смогли дать лишь общее описание преступника. Белый мужчина. Темные волосы до воротника рубашки. Рост пять футов и десять или одиннадцать дюймов. Ему лет двадцать пять, предположили они.

Больше описывать его приметы было некому: ни одна из его последующих жертв не выжила.

Трупы нашли в спальне.

Утром 30 декабря 1979 года помощникам шерифа округа Санта-Барбара поступил звонок из дома номер 767 по авениде Пекуэна, принадлежавшего врачу-остеопату Роберту Офферману. Близкие друзья Оффермана, Питер и Марлин Брэди[41], приехали, как было условлено, поиграть в теннис с доктором и его новой подругой Александрией Мэннинг, и обнаружили, что раздвижная застекленная дверь в их доме открыта. Друзья вошли внутрь, позвали Оффермана, но ответа не дождались. Питер прошел через гостиную и заглянул в открытую дверь спальни по другую сторону коридора.

– Там, в постели, какая-то голая девушка, – сообщил он жене.

– Уходим, – ответила Марлин, не желая мешать хозяевам дома, и они повернулись, чтобы выйти.

Но не сделав и нескольких шагов, Питер остановился. Что-то тут было не так. Он ведь звал Оффермана громко, во весь голос! Повернувшись, он снова направился к спальне.

Когда прибыли помощники шерифа, Марлин Брэди в слезах стояла перед домом.

– Там, внутри, два мертвых человека, – сообщила она.

Дебра Александрия Мэннинг лежала на постели справа, ее голова была повернута влево, запястья связаны за спиной белым нейлоновым шпагатом. Офферман стоял на коленях в изножье постели, сжимая в руке кусок того же шпагата. Судя по следам взлома, преступник проник в дом с помощью отвертки, вероятно, среди ночи, когда пара спала. Потрясая оружием, он, возможно, заявил, что собирается ограбить жильцов дома: два кольца, принадлежащих Мэннинг, были найдены спрятанными между матрасом и каркасом кровати.

Скорее всего, преступник бросил шпагат Мэннинг и потребовал, чтобы она связала Оффермана, что она и сделала, но некрепко. Следователи считают, что в какой-то момент, возможно, уже после того, как неизвестный закончил связывать запястья Мэннинг, Офферман высвободился и попытался оказать сопротивление.

Соседи сообщили, что примерно в три часа ночи они услышали выстрел, а потом, после паузы, еще один. Офферману трижды выстрелили в спину и грудь. Единственная рана Мэннинг обнаружилась в левой верхней части затылка.