Я отпускаю тебя - Клер Макинтош

Хелен трогает меня за плечо, и я испытываю благодарность младшей к старшей.

– Сразу многое становится понятно, – поддерживаю я. – Насколько… – Я замолчала, не в силах продолжать.

– Насколько нам нужно, чтобы они вернулись домой? – тихо подсказывает Хелен.

Я киваю:

– Да.

– Хотите, я покажу вам другие помещения станции?

– Нет, спасибо, – говорю я. – Пожалуй, я пойду в дом Патрика и дождусь его там.

– Он хороший человек.

Я думаю, права она или нет. Вот откуда ей знать? Поднимаясь в гору, я каждые несколько шагов оборачиваюсь и смотрю, не покажется ли вдали оранжевая лодка. Но там лишь бушуют серые валы, и внутри меня все каменеет от тревоги. Меня не покидает предчувствие чего-то дурного.

Странно оказаться в доме Патрика без хозяина: я подавляю желание подняться на второй этаж и осмотреться. За неимением чем заняться я включаю радио на местную волну и принимаюсь мыть посуду, целая гора которой громоздится в раковине.

– Отец и сын считаются пропавшими после того, как их челнок перевернулся в миле от залива Россили…

В радиоприемнике трещат помехи, и я осторожно подкручиваю ручку настройки в попытке поймать сигнал посильнее.

– Спасательная шлюпка из Порт-Эллис вышла в море сразу после того, как местные жители подняли тревогу, но пока спасателям не удалось найти пропавших. Мы еще вернемся к этому сюжету.

Ветер треплет деревья, сгибая их чуть ли не пополам. Моря из окон не видно, и я не знаю – радоваться этому или подчиниться настойчивому желанию бежать обратно к спасательной станции и встать на берегу, высматривая крохотное оранжевое пятнышко.

Домыв посуду, я обхожу кухню, вытирая руки маленьким полотенцем. Комод завален бумагами, и я нахожу подобную бессистемность неожиданно успокаивающей. Поравнявшись с буфетом, я берусь за ручку, вспомнив слова Патрика: «Что бы ни случилось, не открывайте шкаф!»

Что там он от меня прячет? Я оглядываюсь, словно Патрик может войти в любой момент, и решительно дергаю дверцу. На меня сразу что-то вываливается, и я ахаю, чудом поймав вазу прежде, чем она ударилась бы о кафельный пол. Я ставлю ее обратно к целой коллекции стекла и хрусталя. От стопок постельного белья на полках тянет затхлой лавандой. В шкафу нет ничего зловещего – здесь хранятся лишь воспоминания.

Я уже хочу закрыть шкаф, когда замечаю краешек серебристой рамки, торчащей между сложенных скатертей. Я осторожно вытягиваю фотографию: Патрик обнимает за плечи белозубую женщину с короткими светлыми волосами. Они улыбаются – не на камеру, а друг другу. Интересно, кто это и почему Патрик прячет от меня снимок? Это та самая женщина, на которой он хотел жениться? Я вглядываюсь в фотографию, соображая, где она могла быть сделана. Патрик выглядит совсем таким же, как сейчас; эта блондинка – его прошлое или настоящее? Значит, не только у меня есть секреты… Я снова заталкиваю снимок между скатертей и закрываю шкаф, оставив все как было.

Я долго хожу по кухне, а потом, вконец устав от беспокойства, делаю себе чашку чая и присаживаюсь за стол.

Дождь больно хлещет по лицу, заливая глаза и наполняя окружающее пространство неясными силуэтами. Сквозь завывания ветра я едва различаю шум мотора, но отлично слышу глухой удар о капот и отвратительный звук, с которым ребенок падает на асфальт.

И вдруг вода в глазах перестает быть дождевой, превратившись в соленую, морскую. Мотор не автомобильный, а лодочный – чаг-чаг-чаг, от спасательной шлюпки. Крик мой собственный, но лицо, которое смотрит на меня большими темными глазами, окруженными слипшимися мокрыми ресницами, принадлежит не Джейкобу, а Патрику…

– Извини, – говорю я, не зная, вслух у меня получается или только мысленно. – Я не хотела…

Меня кто-то трясет за плечо, окончательно вырвав из сна. Ничего не понимая, я поднимаю голову от сложенных рук. Деревянная столешница еще теплая от моего дыхания, а остывший воздух кухни холодит лицо. Щурясь от яркого электрического света, я закрываюсь локтем:

– Не надо!

– Дженна, проснись! Дженна, тебе снится сон.

Я медленно опускаю руку, открываю глаза и вижу Патрика, присевшего на корточки у моего стула. Я открываю рот, но говорить не могу – голова гудит от тяжелого кошмара и одновременно готова лопнуть от несказанного облегчения: Патрик вернулся.

– Что тебе приснилось?

Я с трудом выговариваю слова – язык не слушается:

– Я… Я не знаю. Я испугалась.

– Ничего не бойся, – говорит Патрик и гладит влажные волосы у меня на висках, приподнимая мое лицо ладонями. – Я здесь.

Он бледен, на волосах и ресницах еще блестят капли дождя. Глаза, обычно такие живые, сейчас пустые и потемневшие. Он выглядит подавленным, и я, не раздумывая, подаюсь вперед и целую его в губы. Он отвечает жадно, удерживая мое лицо, но вдруг отпускает меня, уперевшись лбом в мой лоб.

– Вызов отменили.

– Как это? Значит, отца с сыном не нашли?

Патрик мотает головой, и я вижу в его взгляде тяжесть пережитого. Он устало садится на пол.

– Мы снова выйдем в море, когда рассветет, – безучастно говорит он, – но никто уже не притворяется, будто есть надежда.

Зажмурившись, он кладет голову мне на колени и плачет, не скрываясь, об отце и его подростке-сыне, которые так самоуверенно вышли в море на жалкой лодчонке, несмотря на штормовое предупреждение.

Я глажу его по волосам, и у меня тоже капают слезы. Я плачу о мальчишке, оказавшемся в открытом море, о его матери, о кошмарах, преследующих меня во сне, о Джейкобе, о моем малыше.

Тела выбрасывает на берег в Сочельник, через несколько дней после того, как спасатели прекратили поиски. Я наивно полагала, что отец и сын окажутся на берегу рядом, но мне следовало бы уже знать: как поведет себя прилив, предугадать нельзя. Сына море отдает первым – ласковые волны, вынесшие его на песок залива Россили, выглядят кроткими, не способными причинить ужасные повреждения, полученные его отцом, тело которого находят на берегу милей дальше.

Мы на пляже, когда Патрику звонят, и по его угрюмо стиснутым челюстям я понимаю – новости нерадостные. Он немного отходит в сторону, будто чтобы оберечь меня, и поворачивается лицом к морю, молча слушая Дэвида. Опустив руку с телефоном, Патрик некоторое время стоит, вглядываясь в морскую даль, словно в поисках ответов. Я подхожу и трогаю его за локоть. Патрик вздрагивает, как будто начисто забыл о моем существовании.

– Мне очень жаль, – начинаю я, тщетно подбирая слова.

– Я встречался с девушкой, – вдруг говорит Патрик, снова отвернувшись к морю. – Мы познакомились в университете и вместе жили в Лидсе.

Я слушаю, не вполне понимая, почему он заговорил об этом сейчас.