Искушение альфы - Рене Роуз

его член в ответ удлиняется, прямо между моих бедер. Большая рука Джексона скользит вверх по боку и касается моей груди. Он двигает бедрами, трахая меня между ног и проводя твердым членом по моей промежности.

— Ммм, котенок. Эта киска снова мокрая для меня? — говоря, он перекатывает мой сосок пальцами.

Казалось бы, так оно и есть.

Он щиплет меня за грудь, и я морщусь от неожиданной боли.

Я протягиваю руку между ног, чтобы крепко прижать его член к своей сердцевине. Медленное покачивание моих бедер натирает клитор об него.

Он стонет и кусает меня за ухо.

— Хочешь, чтобы я был внутри тебя, детка? Тебе хочется, чтобы я трахнул тебя сегодня утром сонную?

— Да, — шепчу я. Двигая бедрами, наклоняю его член к себе.

— Черт, детка, у меня нет… — Он скользит в меня. Я содрогаюсь от удовольствия, мои мышцы сжимаются вокруг его члена.

Нет презерватива. О да.

— Упс, — говорю я.

Дыхание Джексона учащается, он держит меня за бедро, проникая глубоко. Знаю, что должна остановить его, сказать, чтобы он достал презерватив, но это такое наслаждение. Так… хорошо.

— Выйди, перед тем как кончить, — говорю ему.

Он страдальчески стонет.

— Я сейчас остановлюсь, — обещает он, но продолжает врываться в меня с жестокой, восхитительной силой. Его хватка на моем бедре достойна синяка, его яйца шлепают по моей заднице.

— Джексон… — выдыхаю я.

Он толкает меня на живот и садится сзади, удерживая мои запястья над головой.

К счастью, клаустрофобия не дает о себе знать. Может быть, потому что вид передо мной не заблокирован. Я приподнимаю свою задницу к нему, наслаждаясь новым ракурсом, желая большего, желая всего. Каждой позиции, каждой вариации, каждого ритма.

Жуткий, животный рык вырывается из Джексона, и я оборачиваюсь на него через плечо.

И кричу.

Я кричу во всю мощь своих легких, не переставая.

Потому что Джексон — гребаный вампир. Клыки торчат наружу, а глаза у него льдисто-голубые. Льдисто-голубые. Совсем не зеленые. И звук, который он издает, не человеческий. Он собирается укусить меня и превратить в вампира. У меня такое чувство, будто я попала прямиком в фильм ужасов.

Как и клаустрофобия, мой ужас оживает. Никаких мыслей, только чистый страх, подпитываемый адреналином.

К счастью, мой крик застает его врасплох, и он отстраняется настолько, что я смогла выкарабкаться из-под него. Я хватаю с пола свою одежду и бегу вниз совершенно голая. Босиком.

Вылетаю через заднюю дверь, на бегу натягивая рубашку через голову. Думала, что дверь ведет в гараж, но, видимо, перепутала… я нахожусь в пустыне, а впереди виднеется предгорье. Слышу, как Джексон зовет меня за спиной, поэтому несусь прямо к горе.

— Кайли! — кричит Джексон. Он снаружи, и его голос звучит разъяренно.

Теперь понимаю, что меня пытались предостеречь. Джексон и Сэм оба сказали, что он не может быть со мной. Почему я не послушалась? Я останавливаюсь, чтобы натянуть джинсовую юбку, затем продолжаю бежать. Я не убегу далеко без обуви. Здесь сплошные камни и кактусы, и мои ноги уже в ссадинах. Оборачиваюсь через плечо, но не вижу Джексона за спиной.

Слава Богу. Может быть, он вернулся, чтобы одеться. Затем огромная фигура взбирается на холм. Серебряный волк. И он идет прямо на меня.

О Господи. Джексон не вампир. Он волк.

Я не могу решить, лучше это или хуже. Неужели оборотни заражают своим укусом и тоже превращают в одного из них? Или это вампиры? Нет, вампиры высасывают кровь. Так что, да. Оборотни заражают. Я все еще чувствую себя так, словно застряла в фильме ужасов, только он становится все более похожим на реальность.

Волк прыгает на меня в мгновение ока, но он не набрасывается так, как… Господи. То был Сэм, который напал на меня возле особняка? Сейчас определенно Джексон. Я могу сказать это по ледяным голубым глазам. Он тычется носом в мою руку.

— Держись. Черт возьми. Подальше от меня.

Он садится и скулит. Он огромен. В два раза больше обычного волка, с густой серебристой шерстью. Красивый волк и определенно смертоносный.

Моргнув, я вижу, что он снова мужчина, присевший рядом со мной. Обнаженный.

— Эй. Ты в безопасности. Я не собираюсь причинять тебе вред, котенок.

— Не называй меня так! — Мой сдавленный голос звучит слегка истерично. Обычно я из тех, кто гордится тем, что держит себя в руках, но эта ситуация совершенно выбила меня из колеи.

Я бегу вверх по склону. Краем глаза вижу, как волк бежит рядом со мной, будто решил стать моим домашним питомцем.

— Иди домой, — приказываю. Вот бы только он был простой собакой, которую я могла бы отправить бегом домой.

Конечно, он продолжает трусить рядом со мной.

Я свирепо смотрю на него.

— Так ты оборотень? Это твой большой секрет? И что? Тебе обязательно нужно кого-то укусить в полнолуние? Что-то в этом роде?

Джексон — или, скорее, волк — снова скулит.

— Чего ты хочешь от меня? — рыдаю я.

Он лижет мне ногу, пока я иду.

— Нет! — кричу я. — Не прикасайся ко мне. Перестань преследовать меня. Иди. Домой. — Под ногой подворачивается камень, и я с силой падаю на колено. Боль пронзает всю мою ногу. Я крепко зажмуриваюсь, пытаясь не обращать на это внимания.

Когда открываю глаза, Джексон снова в человеческом обличье. Обнаженный. Подхватывает меня на руки.

— Нет, — протестую я. — Отпусти меня.

Он с каменным лицом спускается с холма.

— Ты ранена.

— Я не вернусь с тобой в дом. — Восстало мое упрямство, невосприимчивое к логике. Если он опасный оборотень, ожидающий, чтобы обратить меня, ему будет все равно, куда я хочу пойти.

Но Джексон останавливается. Его плечи опускаются.

— Ладно, прекрасно. — Он начинает взбегать на холм с невероятной скоростью.

Я хватаю его за плечи.

— Куда ты меня несешь? — ахаю я.

— У меня есть хижина на горе.

Здорово. Он уносит меня куда-то, в еще более отдаленное место, чтобы обратить. Единственное исключение, что я больше не боюсь. Теперь, когда первоначальный ужас прошел, мой мозг начинает снова подключаться к сети.

— Джексон, что происходит, когда ты кого-то кусаешь?

— Сыворотка покрывает мои зубы. Это оставляет мой запах на коже.

— И превращает в оборотня?

— Нет. — Он продолжает двигаться с головокружительной скоростью, его широкие шаги босиком быстро поглощают расстояние. Не могу себе представить, как у него не поранились ноги. — Мы не обращаем людей, — натянуто говорит он, и я с веселой улыбкой понимаю, что, возможно, обидела его.

— Но я в опасности? Что делает