Загадочное наследство - Джейн Энн Кренц

– А почему ты решила, что во всем этом стоит копаться? Почему тебе так важно узнать правду? Зачем взваливать на себя такую ответственность?

– Потому что никому, кроме меня, это не интересно. Никто ни на минуту не допускает, что здесь нечистая игра. Короче, раз уж этот проклятый контрольный пакет свалился мне на голову, мне и отвечать.

– Тогда давай начнем сначала.

– То есть?

– Там, где замешано убийство, могут возникнуть сложности даже при условии самого тесного и открытого сотрудничества, а уж если хитрить и изворачиваться, тогда лучше вовсе не браться за дело.

Этот стремительный натиск застал Кейди врасплох. Возможно, это была ошибка – обратиться именно с Маку Истону. Она считала его умным, проницательным, но что, если он в конечном счете просто пронырлив и напорист? Увертливая рыбка в темных водах среди ненасытной оравы, которая только и ждет, чем бы поживиться.

«Однако что сделано, то сделано, – подумала Кейди со вздохом. – Отступать поздно. Контракт подписан, подозрения высказаны». Ей так или иначе понадобится помощник, и если в запрошенную цену входит полная откровенность, придется откровенничать.

– Ладно, будь по-твоему. Начнем с того, что тетя Веста не была горячо любима в своем кругу. Это еще мягко выражаясь. Конечно, она была умница, но с совершенно несносным характером. Словно нарочно усложняла людям жизнь. Время от времени она брала любовника, но вот именно брала, без намека на чувства. Все сходились на том, что для любви у нее слишком каменное сердце, а если там и есть мягкий уголок, он целиком занят «Шатлейном». Галерея была смыслом ее жизни. Трудно сказать, замечала ли она по-настоящему тех, кто ее окружает. Неудивительно, что я одна плакала над ее гробом.

– Это не ответ на мой вопрос, Кейди, – довольно мягко заметил Мак. – Я хотел знать, почему ты считаешь себя ответственной за раскрытие правды.

– Почему, почему! – Кейди уставилась на белую от барашков волн поверхность залива. – Да потому, наверное, что мне все время говорили, что я на нее похожа. Предрекали, что к старости я буду вылитая тетя Веста – эксцентричная, неприступная, одинокая, живущая только работой.

– Кажется, я понимаю, – сказал Мак после короткого раздумья. – Ты хочешь знать о своей тетке все, в том числе правду о ее смерти, потому что в какой-то мере это правда о тебе самой. Это так?

– Так. – Кейди отвернулась, не желая встречаться с ним взглядом. – Ну? Что скажешь? Достаточно откровенно, на твой вкус?

– Вполне.

– И мы по-прежнему одна команда? – настаивала Кейди, боясь расслабиться.

– По-прежнему.

– А теперь ответь ты! Неужто ты в самом деле считаешь, что я чокнутая, потому что не верю, что это был несчастный случай?

– Ты все, что угодно, только не чокнутая, Кейди. Я же сказал, нет ничего невозможного, и это не просто слова. – Взгляд Мака стал тяжелым, настойчивым, словно он пытался усилием воли заставить ее принять то, что он скажет. – Чудес не обещаю, только всемерную помощь. Может статься, ты так и останешься при всех своих загадках и без единого решения.

– Такова жизнь, – философски заметила Кейди. – Это ведь не значит, что не нужно стремиться разгадать загадки.

Снова наступило молчание.

– Наверное, стремиться все-таки нужно, – наконец сказал Мак. – Иначе незачем было бы жить.

Мак прошелся взглядом по виа Аппиа – набережной Фантом-Пойнт, почти картинно красивой, со множеством бутиков и ресторанчиков.

– Что у них тут происходит? Зачем всюду понавешаны эти флаги?

– Сегодня карнавальная ночь, – объяснила Кейди. – Благотворительное мероприятие для сбора средств в пользу голодающих талантов. Устроено в подражание старинным венецианским карнавалам. Приходить положено в костюме и маске, движение перекрывается, зато галереи и рестораны работают всю ночь. Своеобразный день открытых дверей для почитателей прекрасного.

– Интересно.

Кейди возобновила путь, и Мак последовал за ней ко входу в галерею, расположенную посреди оживленного торгового квартала. Сравнительно небольшие размеры помещения подчеркивались массивной копией «Монастырского кастеляна» над входом.

– Это местный филиал, – сказала Кейди, снова приостанавливаясь. – Тетя Веста открыла его несколько лет назад в честь своего формального ухода на покой, когда Сильвии наконец удалось от нее этого добиться. С той поры здесь был ее офис, а вообще в демонстрационном зале хозяйничает Леандра. В галерее выставляется живопись девятнадцатого века, картины малоизвестных авторов. Более ценные полотна идут в Сан-Франциско, в главный зал.

– Думаешь, твой предлог сработает? – с сомнением спросил Мак.

– А почему бы ему не сработать? Раз уж мне навязан контрольный пакет, приходится входить в курс дела, вникать в финансовую ситуацию. Как иначе я смогу решить, хочу ли иметь с галереей что-то общее? Лично я не вижу более подходящего предлога, чтобы покопаться в файлах тети Весты.

– И никто ничего не заподозрит?

– Чего ради? – Кейди бросила на Мака досадливый взгляд. – Ты что мне сказал? Что хочешь просмотреть личную переписку Весты. Сколько угодно. Хоть сейчас. Дома и в обстановке полной секретности. Ну а я вполне открыто просмотрю те файлы, что хранятся в офисе. Если вообще есть какие-то свидетельства тому, что заставило ее отложить голосование, они могут обнаружиться как там, так и здесь.

– Тогда идем.

– Что-то не вижу энтузиазма. По-твоему, я зря трачу время?

– Когда я сказал, что хочу просмотреть бумаги Весты Бриггз, то имел в виду те, что можно откопать дома в ящиках стола. Все остальное, конечно же, давно просмотрено той же Сильвией. Это не только ее право, но и обязанность как директора галереи. Я бы на ее месте с этим не задерживался.

– Так что же, бросить эту затею?

– С другой стороны… – спохватился Мак, решив, что придерживается уж слишком негативной позиции, – с другой стороны, всегда есть шанс наткнуться на то, что ускользнуло от взгляда других. Не думаю, чтобы Сильвия копала так глубоко, как ты, – в конце концов, ты сама сказала, что никто ничего не подозревает.

– Вот именно! – оживилась Кейди.

Мак собрался предупредить ее насчет осторожности, но она не дала ему и рта раскрыть, распахнула дверь и вошла.

Войдя следом, он оказался в небольшом помещении, полном классических полотен Викторианской эпохи. Здесь имелись портреты в темных тонах, мрачные ландшафты и подборка сильно подслащенных иллюстраций к жизнеописанию короля Артура – всё в пышных позолоченных рамах.

За небольшим, под стать залу, столом сидела с книгой в руках молодая темноволосая женщина с приятно округлой фигурой и живыми чертами лица. При виде Кейди она сразу отложила книгу и воскликнула: