Медовый месяц под прицелом - Марина Серова

— Это мы на месте разберемся, — буркнул Никита и вышел из подъезда так стремительно, что я за ним еле поспевала.

— Никита, куда ты так летишь?

— К машине.

Сказал — не придерешься. Можно было бы попросить и более развернутый ответ, но я не была уверена, что Никита мне его даст.

До соседнего двора мы добежали со скоростью курьерского поезда. За это время я успела сто раз проклясть себя за свой наряд, а Никиту за то, что он так мчится. Я путалась в подоле платья, еле успевая за будущим мужем.

А возле машины нас ждал небольшой сюрприз. Нет, только не думайте, что на нас напали сразу. Эти ребята стали более осторожными. Они дождались, когда мы с Никитой разойдемся по разные стороны машины и повернемся к ним спиной. Но не учли ребята одного: у женщины гораздо лучше развито боковое зрение. Чтобы видеть то, что происходит сбоку, ей совсем необязательно поворачивать голову. Обезьяны решили пойти еще на одну, как им казалось, хитрость, но на самом деле то была их самая большая ошибка. Во-первых, они первым делом решили обезвредить меня, а во-вторых, два человека для меня одной — это как слону три мухи.

Я очень быстро приготовилась к нападению. Вытащила из сумочки заветный кортик и приняла нужную мне стойку. Просторное платье также сыграло на руку, оно скрыло расположение моего тела, и налетчики даже не догадывались, что я собираюсь достойно их встретить.

Первый полез на меня с голыми руками — еще один промах со стороны грязных горилл. Мне не составило большого труда перехватить руку нападающего и перекинуть его через плечо. Он сильно стукнулся спиной о землю.

Второго я встретила уже лицом к лицу. Серия быстрых и точных ударов в челюсть вывела его из равновесия, а последним ударом в солнечное сплетение я добила и этого амбала. Он прилег рядом со своим товарищем, которого я кинула наземь несколькими минутами раньше и который даже и не пытался подняться, понимая, что этим принесет себе еще больший вред. Я подпрыгнула к нему с кортиком в руках, демонстрируя перед его носом замечательную гладкую сталь. Я не хотела его ни резать, ни калечить, мне просто хотелось узнать у этого «малого», кто их подослал и зачем.

— Женя! Сзади! — услышала я голос Никиты.

Я оглянулась и увидела, что на выручку своим товарищам шли еще пятеро дородных ребятушек с резиновыми дубинками.

— Спасибо, Никита, за предупреждение.

Я поняла, что справиться с пятерыми мужиками мне будет сложнее. Тем более что они должны быть хорошо осведомлены, что баба у Панкратова дерется не хуже Ван-Дамма, но до Джекки Чана еще не дотягивает. Я думаю, что они основательно подготовились к нашей встрече. Калекой доживать мне свой век не хотелось, поэтому я приняла единственно правильное решение — убежать, пока руки-ноги целы. Они мне еще пригодятся, и не раз.

— Никита, лови, — я бросила ему ключи от машины, потому что он стоял рядом с ней, а мне еще предстояло добраться до моего любимого «насекомого».

Никита был достаточно сообразительным человеком, несмотря на то что являлся мужчиной. Он подбежал к машине, открыл дверцу и завел ее.

В два прыжка я оказалась около «жука» и прыгнула на сиденье. Эх, черт, — туфля соскользнула с моей ноги и осталась на улице. Ничего, зато я, кажется, в безопасности. Дверца за мной захлопнулась. Как раз вовремя. Ребятушки окружали нас со всех сторон.

— Гони! — приказала я Никите.

— Куда?

— Без разницы, только подальше отсюда.

Никита дал задний ход, и мы промчались мимо головорезов. Все было сделано на такой хорошей скорости, что они даже не успели сообразить, что к чему. Когда мы проезжали мимо их машины, я произвела несколько выстрелов по колесам, чтобы нас не смогли преследовать, если ребятам взбредет такое в голову.

— Кому же я так перешел дорогу? — сокрушался Никита, выруливая на главную магистраль Тарасова.

— Этого я тебе сказать не могу. Но одно я знаю точно: если они еще раз задумают на тебя напасть, так просто нам не сбежать.

— Ты думаешь?

— Сам посуди. С каждым разом они присылают все больше и больше народа. И не с голыми руками, а вооруженного.

— Спасибо, успокоила.

— А я и не собиралась этого делать. Если ты хочешь, чтобы тебе сказали, что у тебя все будет хорошо, то сходи к психоаналитику, это по его части. Или, на худой конец, можешь посетить какую-нибудь гадалку. Она тоже расскажет тебе, какое прекрасное и светлое будущее тебя ожидает.

— Спасибо за совет, но я не думаю, что воспользуюсь им когда-нибудь.

— На это я тоже не рассчитываю. Я просто хочу тебе сказать, что убивать тебя они вроде бы пока не собираются. Иначе давно бы уже пристрелили.

Никита остановил машину перед одним из самых дорогих бутиков Тарасова.

— Сейчас мы тебе обувку прикупим, — объяснил он мне. — Не можешь же ты ходить босиком. Так ведь?

— По большому счету могу, конечно, но не люблю, когда люди косо на меня смотрят.

— Тогда выходи, купим тебе туфли.

— Извини, конечно, за вопрос, но за чей счет?

Никита удивленно посмотрел на меня, явно не понимая сути вопроса.

— Понимаешь, если это будет в счет оплаты моей работы, то тогда не стоит здесь покупать, есть места, где можно приобрести вполне симпатичные туфли в два раза дешевле. Но если это свадебный подарок, то я согласна его принять.

— Тогда считай, что подарок, — недовольно буркнул Никита.

Я всегда знала, что наглость — второе счастье, поэтому не собиралась искоренять в себе этот недостаток. От скромности я умирать не собиралась.

Едва ступив на порог магазина, мы сразу же оказались в центре внимания продавцов-консультантов. Они раскусили в момент, что Никита готов оставить в их магазине неприлично большую сумму денег. Поэтому их даже не смутил мой внешний вид. Плевать они хотели на мою босоногость, главное, что Никита готов выложиться на всю катушку.

— Женя, я решил сделать небольшое дополнение к свадебному подарку и подарить какое-нибудь платье, — предупредил меня Никита.

— Тебе не нравится мое? — решила я обидеться.

— Нет, что ты, сегодня утром, когда ты появилась в нем передо мной, я был просто в восторге. Но сейчас, ты меня извини, конечно, но некоторые бомжи лучше одеваются.

Никита взял меня за плечи и подвел к зеркалу. Я посмотрела на себя и в ужасе отшатнулась. То, что смотрело на меня из зеркала, не могло быть красивой и неповторимой Евгенией Охотниковой. Хотя неповторимым это существо, пожалуй, можно было бы назвать, но о каких-либо эстетических категориях говорить не приходилось.

Мало того, что платье было разодрано в нескольких местах, оно еще было и ужасно грязным. От нежно-розового цвета остались лишь одни воспоминания, о фасоне же приходилось только догадываться.