Лондонская полиция во времена Шерлока Холмса - Светозар Чернов

момент его знакомства с Уотсоном. Если квартира в районе Бейкер-стрит стоила 4 фунта в месяц (или даже чуть дешевле), а плату за нее Холмс с Уотсоном делили пополам, то ежемесячный доход обоих должен был составлять примерно по 20 фунтов, или 240 фунтов (или несколько меньше) в год.

Мы знаем, что Уотсон в течении девяти месяцев получал от военного министерства по 11 шиллингов в день, что составляло в месяц 16 фунтов 10 шиллингов — это чуть меньше расчетных 20 фунтов, но в целом попадает в допустимые пределы и говорит скорее о том, что квартиру двум джентльменам миссис Хадсон сдавала не за четыре, а примерно за 3 фунта 6 шиллингов. Соответственно, годовой доход Холмса в то время был порядка 200 фунтов — жалование, которое получали в полиции детектив-инспекторы.

Если в 1881 году Холмс был только в самом начале своей карьеры и нуждался в компаньоне, чтобы оплачивать на двоих квартиру, в рассказе «Холмс при смерти», относящемся к расцвету деятельности детектива-консультанта, Уотсон пишет, что его друг платил за свое жилье миссис Хадсон «по-княжески» и мог бы, наверное, купить дом целиком за те деньги, что выплатил ей за время своего там проживания.

Из ответа Уотсону в рассказе «Установление личности», действие которого относится примерно к 1889 году, когда детектив-консультант уже пользуется по крайней мере европейской известностью и имеет широкую клиентуру, мы узнаем, что Холмс одновременно ведет 10–12 дел, среди которых такие рутинные, как выяснение некоторых незначительных обстоятельств в деле о судебном решении о раздельном проживании семейства Дандесов, где супруг взял привычку после еды швыряться в жену вставной челюстью.

Уровень доходов Холмса, судя по той жизни, которую он ведет, вряд ли ниже 800 фунтов — такая сумму считалась приличествующей молодому профессионалу. Начавшему свою карьеру и только что женившемуся (например, д-ру Уотсону). Это означало, что Холмс должен был получать не менее 15 гиней в неделю (сюда не входят накладные расходы, которые клиенты оплачивали отдельно). Если разделить эту сумму на предполагаемое количество дел «в производстве», выйдет чуть более гинеи в неделю для каждого клиента, что, в свете приводившихся выше цифр по расценкам реальных частных детективов, слишком мало.

Если взять хотя бы по полгинеи в день для каждого клиента, то в неделю выйдет шесть гиней (предположим, что Холмс блюл воскресенье как день Господень и не работал). При 10–12 делах одновременно его месячный заработок можно оценить в 250–300 фунтов, а годовой, соответственно, в 3000–3600 фунтов. Если Холмс оценивал стоимость своих профессиональных качеств хотя бы по минимальной таксе агентства Слейтера, сумма возрастает до 6000–7200 фунтов.

Но мы знаем, что его услугами пользовались как сильные мира сего, так и правительства различных стран: правительство и правящий дом Великобритании, королевская фамилия Скандинавии (т. е. Швеции), правительство США, правительство Французской республики, папа Лев XIII и правительство Ватикана, королевская фамилия Голландии, правительство королевства Нидерланды, турецкий султан Мохаммед V, правительство Блистательной Порты, русское правительство и даже коптский патриарх Александрии.

Король Богемии пожаловал ему за историю с Ирен Адлер табакерку старого золота с большим аметистом на крышке, голландская королевская семья — кольцо с великолепным бриллиантом, королева Виктория — изумрудную булавку для галстука за расследование дела о чертежах Брюса-Партингтона.

В «Пенсне в золотой оправе» упоминается о благодарственном письме от французского президента и ордене Почетного легиона (которое наверняка сопровождалось значительной суммой), а в «Последнем деле Холмса» (в 1891 году) Шерлок Холмс заявляет, что оказанные им правительству Франции и королевскому дому Скандинавии услуги принесли ему столько денег, что он мог бы спокойно удалиться на покой.

Значительные суммы вознаграждения фигурируют иногда и непосредственно в делах, описанных Уотсоном. Так, в «Деле о берилловой диадеме» клиентом Холмса является Александр Холдер, старший компаньон второго по величине банкирского дома в Лондонском Сити «Холдер и Стивенсон», которого Холмс после разрешения дела просит возместить три тысячи фунтов, потраченные им на выкуп диадемы, и выплатить небольшое вознаграждение ему самому — еще тысячу фунтов. Сумма в 6 тысяч фунтов, чек на которую герцог Холдернесс выписал в рассказе «Случай в интернате», возможно, потрясла доктора Уотсона, но Холмс, кажется, не испытывал на этот счет особых переживаний, позволив себе даже пошутить, назвав себя «бедным человеком».

Чтобы закончить рассказ о частных детективах не на столь коммерчески-прозаической ноте, приведу напоследок несколько курьезных случаев из реальной частно-детективной практики викторианских времен (правда, все они так или иначе связаны с бракоразводными процессами или с делами о наследстве).

В 1887 году мистер Дриффилд нанял следить за своей женой частного детектива Скуайра Уайта. Среди штатных филеров детективного агентства был племянник Уайта, Эдуард, который, чтобы прояснить разночтения в докладах других филеров, вошел в контакт с тещей Дриффилда и с его женой, после чего те наняли Эдуарда Уайта для контршпионажа против детективов мистера Дриффилда. В итоге на бракоразводном процессе мистера и миссис Дриффилд Эдуард Уайт оказался среди соответчиков.

В 1893 году мистер Пирс добился развода с женой и суд вынес условное постановление, которое должно было вступить в силу через три месяца, если не будет отменено. За месяц до окончания этого срока Пирс выяснил, что соответчик по его бракоразводному процессу, некто Локвуд, нанял частного детектива Хилла, чтобы найти свидетельства против Пирса. Однако Пирс уже так потратился в связи с процессом и так боялся увеличения издержек, что посчитал более экономным заключить соглашение с детективом об уплате ему суммы в 100 фунтов в обмен на прекращение любых действий и предотвращение, если это будет возможно, действий любых других агентов. 30 фунтов детектив получил в качестве аванса, а остальные должен был получить, когда постановление вступит в силу.

В 1890 году соответчиком в бракоразводном процессе неожиданно для себя оказался глава детективного агентства и бывший полицейский Морис Моузер. Служивашая в течении двух лет в его агентстве в качестве женщины-детектива Шарлотта Уилльямсон подала прошение о расторжении ее брака с Эдуардом Уилльямсоном, производителем стиральных машин, обвинив мужа в жестокости и прелюбодеянии, а тот в ответ представил встречное ходатайство, обвиняя жену в прелюбодеянии со своим шефом. Адвокаты со стороны миссис Уилльямсон вину супруга доказать не смогли, а при рассмотрении прошения мистера Уилльямсона выяснилось, что на седьмом году супружества, будучи уже матерью