Между ангелом и бесом - Ирина Боброва

— Ничего, привыкнешь, — успокоительным тоном сказала невеста. — Первый раз трудно, зато после двух месяцев тренировок будешь гордиться своими успехами. Смотри! — Брунгильда закатала рукав и показала мощные мышцы, узлами перекатывающиеся под кожей. Гучу передернуло. — Стоит только приложить немного усилий и ты — самый быстрый, самый сильный, самый…

— Тупой! — вставил черт.

— Что? — опять не поняла принцесса.. — Впрочем, не важно. Отдыхай, набирайся сил. Я распорядилась, чтобы тебя никто не беспокоил. Через десять минут — праздничный ужин. Явка обязательна! Форма одежды — парадная!

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие! — рявкнул жених, приложив к несуществующей фуражке два пальца.

— Высочество, — высокомерно поправила его принцесса и вышла.

— Дура, — крикнул Гуча ей вслед и, плюнув в сердцах, сполз с кровати.

Когда облаченный в белую рубаху и алый плащ, он спустился вниз, веселье уже было в самом разгаре.

Зала пестрела всеми оттенками серого — от цвета грозовой тучи до цвета новорожденного мышонка. Слуги тоже в серой униформе, сновали меж столов, разнося еду и напитки.

Откуда-то вынырнула Брунгильда и, ухватив жениха за руку, утащила к почетному королевскому столу. Видимо, почетным он считался из-за присутствия за ним королевской семьи, ибо пищу за ним подавали такую же отвратительную, как и за остальными — овсянку и похожее на подошву по цвету и вкусу драконье мясо. После череды тостов, которые запивали отвратительным пивом, счастливая невеста увлекла хмурого жениха в сад, на вечернюю прогулку.

— Режим дня — залог здоровья, — объяснила она. — Три круга по саду и будешь спать, как убитый!

— Естественно, это меня убьет. Точнее — добьет, — проворчал Гуча. — Скажи-ка мне, Бруня, а что это ты вся такая на физкультуре помешанная? У тебя какие-нибудь женские интересы есть?

— Женские? Интересы? — Принцесса удивленно взглянула на спутника. Закатные лучи осветили ее лицо, пышные волосы отливали розовым, а бездонные глаза казались еще глубже.

— Ну да, женские! Может быть, ты готовить любишь? Хотя нет, не то, судя по ужину, не то… А, вот! Шить, например? Или вышивать? Крестиком?

— Ты имеешь в виду удар крестом в ближнем бою? — Девушка наморщила лоб, пытаясь сообразить, чего хочет жених.

— Ох, — вздохнул черт. — Ну не может же быть, чтобы такая кукла жила только войной! Не верю! Должно быть что-то еще! Ну, хоть какое-нибудь хобби, что ли!

— Что такое хобби? Поясните! — Приказала Брунгильда.

— Понимаешь, непобедимая…

— Уже Побежденная, — поправила его невеста.

— Господи, не перебивай!

— Это тоже не мое имя! — послышалось в ответ.

— Бруня, заткнись! — вскипел черт, принцесса недовольно поджала губы. — Хобби — это увлечение. Одним нравится вышивать, другим — рисовать картины, третьим — коллекционировать подковы.

— Подковы? Это неправильно и глупо. Во время войны каждая подкова на счету, — решительно возразила юная амазонка.

— Да не в подковах счастье!!! — закричал черт, чувствуя, что готов придушить нареченную. — Неужели у тебя на уме только война?! Что ты любишь? Может быть, тебе романтические прогулки под луной нравятся?

— Под луной? — Брунгильда широко раскрыла глаза.

— А цветы?! — вспомнил Гуча. — Цветы ты любишь?

Девушка захлопала ресницами, не понимая, чего от нее добиваются. Черт схватил принцессу за плечи и потряс.

— Должно же быть хоть что-то светлое в твоей душе? В жизни не только смерть, в ней еще и любовь есть! — закричал он.

— Поняла! — воскликнула принцесса. — Поняла! Цветочки, крестики и все это под луной. Так?

— Так, — подтвердил жених и опустил ее на землю.

— У меня есть хобби! Пойдем покажу!

Гуча попытался представить, что же она такое коллекционирует, но впервые в жизни воображение его подвело.

Принцесса, солнечно улыбаясь, поманила за собой. Они немного попетляли по заросшим тропкам запущенного сада и вышли на залитую лунным светом полянку. На ней ровными рядами стояли изваяния и кресты, украшенные цветочными гирляндами. Под ними на небольших холмиках были разбиты клумбы. Пожалуй, этот цветник был единственным ухоженным местом в саду.

— Что это? — хрипло спросил черт, у которого почему-то пересохло во рту.

— Мое хобби, — гордо ответила принцесса и улыбнулась. Она подошла к роскошному розовому кусту. Белые нежные лепестки настроили черта на романтический лад.

— Ты белую розу напомнила мне… — процитировал он.

— Он тоже так говорил, поэтому я распорядилась посадить на его могиле розы. — Девушка сорвала готовый раскрыться бутон и сжала его в кулаке.

— Кто?

— Жених. — Принцесса вздохнула. — Он мне так нравился, но, к сожалению, мечом он владел гораздо хуже, чем словом.

— Он что, здесь похоронен? — Черт смертельно побледнел.

— Ага, — кивнула она.

— А хобби?

— Какой ты непонятливый! Это и есть мое хобби.

— Убивать?! — просипел вконец ошалевший жених кровожадной девчонки.

— Собирать! — Брунгильда с досадой топнула ножкой. — Ты же сам сказал — цветочки, крестики… Что-нибудь собирать… Я собираю.

— Могилы?

— Да. Под теми красными цветами лежит Рыжий Мэтти. Под клумбой, напоминающей шляпу, — весельчак Бача Драная Шляпа. А вон там — статуя Абдул-Бабая в полный рост. Родственники поставили. Они еще хотели его любимого верблюда увековечить, но я не разрешила. А правда здесь уютно? Я на этой лужайке душой отдыхаю. Я даже цветы сама садила, без садовника обошлась!

— Ни фига себе дизайн! — Гуча схватился за голову. — Сколько же их было?

— Двадцать семь, ты чуть двадцать восьмым не стал. Я бы тебе могилку в центре сделала, а над ней твою статую поставила, ту, которая в твоей комнате у дверей стоит. Ты, правда, красивее, но все равно получилось бы хорошо. — Девушка отступила на шаг и критическим взглядом окинула коллекционное кладбище. — Да, эта статуя в центре придала бы полянке законченный вид.

— Дура ты законченная, — прошептал черт и обнял принцессу. — Как же меня угораздило?

— Угораздило что? — переспросила Брунгильда.

— Влюбиться в тебя, — ответил он и поцеловал ее.

В свою комнату Гуча вернулся далеко за полночь и, не раздеваясь, рухнул на постель. Он долго не мог уснуть, размышляя о том, какие последствия повлечет за собой сегодняшнее свидание, и ругал себя последними словами за слабость.

Когда же он, измученный донельзя, провалился в тревожный сон, привиделась ему заветная Брунгильдина полянка, на которой вымуштрованные слуги устанавливали статую Аполлона Бельведерского на свежий могильный холмик. Сам Гуча лежал под слоем земли. Он пытался крикнуть, что еще жив, что его не имели права закапывать, так как принцессу он победил и, как честный человек, согласен на ней жениться, но земля давила на грудь, лезла в нос и рот, мешая не то что говорить, но и дышать. Черт в отчаянии стиснул зубы. Рот наполнился кровью, он закашлялся и проснулся. Над кроватью возвышалась темная фигура человека. Незнакомец зажимал ладонью его рот и тихонько выл: