Верность - Леонид Гришин

– Наконец-то мне на старости лет подвалил кусочек счастья. Лёнь, я счастлива с тобой.

Она положила голову мне на плечо, и я её обнял.

Я проснулся как всегда. Мне не надо было смотреть на часы, я точно знал, что сейчас ровно шесть часов. За долгие годы интенсивной работы я приучил себя вставать всегда в одно и то же время, причём это время было московское. Поскольку по работе приходилось бывать в разных часовых поясах, переучивать себя я не стал, поэтому всегда просыпался ровно в шесть утра по московскому времени. Тридцати секунд мне было достаточно, чтобы сориентироваться, где я нахожусь, затем вновь закрывал глаза и в течение трёх минут я прокручивал в голове всё то, что мне предстоит сегодня сделать. Мне надо было определить, где и какие совещания, куда надо поехать, кому позвонить, что на сегодня отложить, а что наоборот. Предварительно вечером я обычно просматривал свой ежедневник, намечал, а утром корректировал. Для этого мне достаточно было трёх минут, после корректировки я поднимался, и закручивался день.

Сегодня я так же проснулся, но прокручивать день было не нужно. Я знал, что сегодня будет такой же приятный день, как вчера, что я его проведу с одним из прекраснейших созданий, которое вот сейчас лежит рядом на правом бочку. Её правая ручка находилась под щёчкой, краешки губ улыбались, подрагивая, очевидно, ей снилось что-то приятное. Её пушистые красивые волосы лежали на подушке волнами. У неё было такое прекрасное выражение лица, что я боялся шевельнуться, чтобы не потревожить её сна. Левая ручка её лежала у меня на груди. Я чувствовал её нежность, свежесть, и мне не хотелось вставать.

Так и лежал какое-то время, потом всё-таки пришлось встать. Я очень тихо и осторожно снял её ручку со своей груди, она то ли почувствовала, то ли ей хотелось поменять позу – она и эту ручку подложила под щёчку, но уже тыльной стороной. Обе её ладошки, таким образом, оказались под щекой. Она что-то промурлыкала во сне и улыбнулась. Я очень тихо поднялся, взял свои вещи, зашёл в ванну.

В молодости, в зрелом возрасте, даже и сейчас у меня знакомые товарищи обливаются, принимают холодный душ по утрам. Я не люблю холодную воду. Можно даже сказать, что холодная вода меня пугает. Умываться холодной водой я не могу, мне больше нравится тёплая вода. Я встал под тёплый тропический душ. Как же хорошо с утра делать водные процедуры! Когда эта тёплая вода ласково скатывается по телу, внутри сначала чувствуется холодок, потом, когда организм прогревается, и эти нежные капельки текут с головы, по плечам, а затем по всему телу, чувствуешь себя свежим и бодрым.

Пробовал я в юности закаляться холодной водой. Но даже в ванну с холодной водой мне уже боязно. По телу проходит дрожь, хотя, как многие говорят, именно холодная вода и бодрит с утра лучше всего. На море или в реке то же самое. Когда в первый раз весной пробуешь искупаться и заходишь в ещё не прогретую воду, то дыхание схватывает даже без погружения. То ли дело, когда вода тёплая, близкая к температуре тела. Я постоял в душе подольше, наслаждаясь лаской тёплой воды. Взял здесь же висевшее махровое полотенце, вытерся и вышел на кухню.

Я решил приготовить завтрак. Я не знал, какие продукты где лежат, но даже просто находиться на кухне у Майи было уже приятно. Как я говорил, кухня заполнена разной техникой и приспособлениями для готовки. Я открыл холодильник. К моему удивлению, я там обнаружил почти те же продукты, которые привык видеть у себя. Я решил приготовить омлет. Когда взял два яйца, то у меня на лице появилась невольная улыбка.

Чаще всего омлет я делаю на даче, когда ко мне приезжает младший внук. Я делаю омлет всего из двух яиц – «одно тебе, другое мне». При этом я всегда хитрил. У меня рядом с дачей находится посёлок, где расположена птицефабрика. Яйца, которые там несут куры, отсылают на другие фабрики, где цыплят выводят в инкубаторах, выращивают и рассылают по торговым сетям. Но иногда случается брак – большущее яйцо с двумя желтками. Эти яйца они в своём магазинчике продают для населения. Я как-то поинтересовался, почему такие яйца выбраковывают. Оказалось, дело в том, что из двухжелткового яйца цыплята не появляются, поскольку они там задыхаются: то ли воздуха не хватает, то ли ещё по каким-то другим причинам. Не бывает цыплят-близнецов, только одиночки. Поэтому такие яйца выбраковывают и продают. А почему так получается? Мне сказали, что это зависит от питания курицы. Если курица сбалансированно получает полезную калорийную пищу и витамины, то выходят нормальные, привычные нам яйца, а если же она получает питание и витамины в избытке, или же пища слишком калорийная и насыщена чересчур витаминами, то в результате в большом количестве могут нестись вот такие двухжелтковые яйца. В основном это бывает у молодых кур.

Короче, я готовил всегда из двух яиц. Но теперь, глядя на обычные яйца, которые я нашёл у Майи, мне показалось, что этого будет слишком мало для двоих. Поэтому я взял ещё два яйца, достал репчатый лук, помидор, перец и корицу. Репчатый лук я мелко порезал и сразу же облил его кукурузным маслом, чтобы кухня не наполнилась запахом лука. Потом я измельчил помидор, перемешал его в миске с луком, добавил туда немножко молотого чёрного перца, измельчил корицу и убрал всё в сторонку. Решил, что приготовлю сразу же, как только проснётся Майя: добавлю молока, яйца, помещу в микроволновку; пока она будет душ принимать, завтрак и поспеет.

Сам я занялся другим. Взял хлеб, но не знал, как лучше его приготовить – поджарить или в тостере. Не зная, как любит Майя, я решил сделать в двух вариантах. Я взял сковородочку небольшую, налил кукурузного масла, разогрел, пожарил греночки и в тостер заправил пару кусочков. Когда они были готовы, я положил их на тарелочку и расставил приборы. Осталось приготовить только кофе. Я вообще не любитель кофе. Настоящие ценители кофе считают, что готовить его нужно с самого начала, то есть кофейные зерна нужно самому обжарить, затем измельчить в ручной кофемолке. Именно в ручной, поскольку, как они говорят, электрическая зёрна «рубит», а ручная измельчает, как жернова, сохраняя аромат зёрен и их первозданный вкус. Затем нужно заваривать, причём обязательно в турке. А я даже не знал, сколько в турку воды наливать, то ли под поясок, то ли повыше, то ли пониже.

Я вспоминаю другой кофе, который готовила мама. Это было после войны. В то время я считал, что кофе, как и каша, готовый продукт, то есть я и понятия не имел, что кофе в первозданном виде – это зёрна, которые растут на деревьях. Мама всегда готовила кофе в кофейнике. Чайник – он широкий, низкий, а кофейник узкий и высокий, причём зауживается он кверху и имеет большой изогнутый носик. Мама брала этот кофейник, добавляла туда немного воды для того, чтобы, как она говорила, молоко не пригорело, и, когда вода закипала в кофейнике, она добавляло молоко примерно на три четверти. Когда молоко начинало закипать, она клала две-три столовых ложки так называемого «кофе».

Кофе тогда был ячменный, не такой, как сейчас. Таким он навсегда останется в моих воспоминаниях. Он был в картонной упаковке, на которой были нарисованы колосья ячменя. В моём представлении кофе был тем же самым, что и кукурузная каша. Крупа готовилась из кукурузы, поэтому я долго думал, что и кофе готовится из ячменя. Овёс – питание для лошадей, а кофе – ячменный напиток, зёрна которого, как я думал, поджаривали, потому что ячмень изначально не коричневый, а такого же цвета, как пшеница. Но, несмотря на это, напиток назывался «кофе».