Однажды летом - Карен Робардс

Доступна — пожалуй, это слишком мягко сказано, если иметь в виду ее сегодняшнее поведение. Даже распущенностью это не назовешь. При всем богатстве словарного запаса она никак не могла подобрать подходящего эпитета.

Рейчел боялась даже пошевелиться, чтобы не дай Бог не разбудить Джонни. Одна мысль о том, что она предстанет перед ним в таком непристойном виде, повергала ее в шок. Ей казалось, она просто не выдержит этого испытания.

Но побеспокоить его все-таки было необходимо. Рейчел уже изнемогала под тяжестью его тела, спина затекла и противно ныла. И к тому же ей просто хотелось исчезнуть.

Изловчившись, Рейчел все-таки сумела слегка сдвинуть его и выскользнуть. Он не проснулся, и ей удалось подняться. Чувствуя, как дрожат колени, она постояла, глядя на спящего Джонни, одновременно пытаясь привести в порядок мятую юбку. Его храп набирал обороты и все более походил на звериный рык. До Рейчел вдруг дошло, что такой глубокий сон был порожден вовсе не сексуальной сытостью, а переизбытком выпитого.

Она подавила в себе мимолетное желание пнуть его ногой.

Он лежал, разметав руки в стороны, вытянув длинные ноги, которые были словно спеленаты приспущенными узкими джинсами. Обнаженные ягодицы были прекрасны — округлые, упругие, и Рейчел теперь уже знала точно, не понаслышке, что на ощупь они так же тверды, как кажутся.

Она заметила торчавшую из-под его плеча розовую бретельку своего кружевного лифчика. Чтобы высвободить ее, пришлось нагнуться и приподнять его плечо. Если бы не собственный опыт, она бы ни за что не поверила, что такой худой и мускулистый мужчина может так много весить.

Застегивая лифчик, Рейчел обнаружила, что у нее дрожат руки. Со второй попытки ей наконец удалось справиться. Неожиданно она подумала о том, что Джонни ничуть не разочаровался размерами ее грудей. Наоборот, ласкал их с энтузиазмом, близким к самопожертвованию.

Рейчел подавила вспышку воспоминаний, чувствуя, что лицо и шею обжигает горячей волной. Как вообще отважиться встретиться с ним после произошедшего в этот вечер?

Ответ напрашивался один: она не будет видеться с ним. Во всяком случае, пока.

Разумеется, невозможно было вообще избежать встреч, но оттянуть этот щекотливый момент хотя бы на несколько недель было в ее власти. Занятия в школе начинались в четверг — неужели уже через два дня? Она будет очень занята и не сможет наведываться в магазин. Придется нанять нового управляющего, но, вероятно, Оливия справится одна хотя бы в течение какого-то времени. Не исключено, что и Бен согласится задержаться чуть дольше.

Черт бы побрал этого Джонни Харриса! Он так резко вторгся в ее жизнь и все в ней спутал.

По опыту Рейчел знала, что время стирает куда более тягостные воспоминания. И надеялась лишь на то, что оно остудит память и отрезвит разум, прежде чем она вновь увидит эти дымчато-голубые глаза.

Ее малиновая маечка валялась возле дивана у ног Джонни. Рейчел осторожно обогнула распластанное тело, подхватила и надела майку. Торопливо заправляя ее в юбку, она огляделась по сторонам в поисках своих трусиков.

При воспоминании о том, при каких обстоятельствах она их потеряла, Рейчел захотелось провалиться сквозь землю.

Трусиков между тем нигде не было. Внимательно осмотрев всю комнату, Рейчел решила, что Джонни лежит как раз на них.

Промелькнула мысль уйти без них. В любом случае отсутствия на ней сего предмета никто не заметит.

Но что, если Джонни Харрису придет в голову вернуть ей трусики, причем, зная его, можно было предположить, что он предпочтет сделать это публично.

Рейчел не могла так рисковать. Сама мысль о возможности подобной выходки со стороны Джонни повергла ее в дрожь.

Опустившись на колени, она попробовала приподнять спящего. Он не почувствовал прикосновения, лишь хрюкнул, прервав на мгновение свой храп.

Где-то за ее спиной раздался тихий вой. Рейчел с ужасом вспомнила о грозной собаке, томящейся за хлипкой дверью. Джонни был сейчас в бессознательном состоянии и вряд ли бы очнулся, пусть даже псина растерзала бы ее прямо на нем. Если пес вырвется, подумала Рейчел, участь ее может оказаться плачевной.

Она вновь попыталась приподнять Джонни, но лишь на дюйм оторвала его плечо от пола. Он опять фыркнул, а собака завыла. Рейчел решила отказаться от своей затеи. Ей было не сдвинуть Джонни.

Вой собаки сменился лаем. Очевидно, она учуяла чужака и теперь проявляла свое неудовольствие. Рейчел подумала, что надо уходить, пока еще есть возможность. Бог с ними, с трусиками.

Уже направляясь к двери, она заметила крохотный розовый комочек, валявшийся на тумбочке возле лампы. Вздохнув с облегчением, Рейчел ловко подцепила трусики и натянула их.

Окинув Джонни мимолетным взглядом, она вышла.

Хотя ночь и была теплой, Рейчел слегка знобило, пока она ехала к дому. Как бы то ни было, но последние несколько часов оказались чересчур насыщенными — и не только эмоционально. Сначала исповедь Джонни потрясла ее душу, потом подверглось сладкой пытке ее тело. Рейчел капитулировала, поддавшись зову сердца и плоти. И было бы странно, если бы после случившегося она оставалась спокойной и безмятежной.

По ночам в Тейлорвилле было темно как в склепе. Слабый лунный свет, струившийся с неба, не мог рассеять причудливые тени, блуждавшие по узкой извилистой дороге. По обе стороны тянулись рядами высоченные сосны, за которыми открывались пустынные поля. Этим маршрутом Рейчел ездила по нескольку раз в день в течение вот уже многих лет. И все равно сейчас невольно вспоминала легенды, витавшие над окрестностями Тейлорвилла. Беда в том, что некоторые из этих легенд были правдой. Хотя Рейчел и не знала, какие именно.

Ее тетушка Вирджиния, например, рассказывала историю о старой баптистской церкви, давно уже заброшенной, которую Кей и члены Общества охраны памятников старины пытались сейчас возродить. Эта церковь стояла на холме неподалеку от дома Рейчел. Она проезжала мимо нее всякий раз по дороге в город и обратно и редко задумывалась о привидении церковной органистки, которое, как говорили, до сих пор обитает в старых стенах. Сейчас именно этот образ ожил в ее воображении. Возможно, причина в нервном напряжении, подумала Рейчел, невольно нажимая на акселератор.

Легенда рассказывала о любви церковной органистки, молодой женщины, имя которой затерялось во времени, и местного проповедника. Его жена, занимавшаяся разведением садов (их сейчас как раз собиралась реставрировать Кей), узнала откуда-то об этой связи и устроила засаду на влюбленных. Самым возмутительным было то, что парочка прелюбодействовала в стенах церкви. Однажды вечером священника вызвали к умирающему прихожанину, а хорошенькая органистка ждала его в церкви. Но вместо проповедника на свидание пришла его жена, она убила соперницу и каким-то образом избавилась от трупа. Имя убийцы так и осталось для всех тайной, разве что сам проповедник догадывался.

Исчезновение молодой женщины породило массу сплетен в городе. Жена проповедника еще много лет прожила со своим неверным супругом, и ни тени подозрения не упало на нее. Единственная ее ошибка была в том, что она вела дневник, в котором правдиво описывала день за днем. Конечно, впоследствии дневник бесследно исчез. А легенда об убийце органистки жила.