Рапсодия любви - Барбара Картленд

Граф вслед за ней прошел через комнату.

Орлене чудилось, что они оба движутся под музыку, как-то смешанную с ароматом лилий.

Граф остановился рядом, но не заговорил, а только стоял, глядя на нее с высоты своего роста.

Казалось, его глаза обыскивают ее лицо, те проницательные темные глаза, которых девушка раньше так боялась и которые теперь любила, потому что это были его глаза.

Смущаясь от такого пристального разглядывания, она напомнила:

— Ты… ты… говорил о… герцогине.

— Она вернулась в деревню, — ответил граф. — Конечно, теперь твоей дуэньей будет моя матушка, но поскольку она все еще больна, я не могу быть уверен, что она как следует присмотрит за тобой.

— Я обещаю не делать ничего, что ты… не одобришь, — быстро вставила Орлена.

— Как я могу быть в этом уверен, если сам не пригляжу за тобой?

Девушка уставилась на него в легком замешательстве. И тогда граф очень тихо сказал:

— Я прошу тебя выйти за меня замуж, Орлена!

Целую минуту девушка молчала, не веря своим ушам.

— Н-но ты должен… жениться на леди Аделаиде.

— Я никогда не собирался жениться на леди Аделаиде, — отрезал граф. — Это была идея моей матери и герцогини. В сущности, если хочешь знать правду, Орлена, я ни на ком не собирался жениться. — Он сделал паузу, и его губы скривились в улыбке. — Даже на тебе, моя дорогая.

— Тогда… почему?.. — недоуменно начала она.

— Я сказал себе, что хочу быть свободным — хочу жить холостяцкой жизнью, потому что меня это устраивает, — но я не намерен снова страдать, как ты заставила меня страдать эту прошедшую неделю, — ответил граф. — И я не могу снова тратить свое драгоценное время, рыская по музыкальным центрам Лондона, многие из которых пользуются крайне дурной репутацией, в надежде найти девушку, чей единственный ходовой талант — это ее умение играть на фортепиано.

— Ты так долго меня искал?

— Думаю, я побывал в каждом концертном зале, в каждой музыкальной академии, в каждом музыкальном клубе в этом проклятом городе! — резко бросил граф.

Девушка отлично представляла, насколько ему это не понравилось.

— Я… я… сожалею.

— Только сегодня Терри признался мне, что возил тебя в Амфитеатр Астли, — продолжил граф. — Мы оба думали о местах, связанных с музыкой, и его осенило — довольно запоздало, — что в цирке была музыка!

— Значит, ты приехал… посмотреть, там ли я.

— С той минуты, как Терри рассказал мне, что тебе понравилась женщина, которой он тебя представил, я не сомневался, что найду тебя там.

— Ты не… рассердился на Терри?

— Я собирался устроить твоему брату хорошую головомойку за то, что он представил тебя такой особе, — ответил граф, — но теперь я могу быть лишь благодарным, что он направил меня в нужное место — и в нужный момент.

Орлена вспомнила о пожаре и содрогнулась.

Граф обнял ее.

— Судьба послала меня туда, не Терри. Он не мог знать, что это проклятое место сгорит во второй раз. — Он крепче прижал к себе девушку и сказал почти незнакомым голосом: — Я обещаю тебе одно, любовь моя: я никогда больше не позволю тебе посещать такое место.

От такой близости к нему Орлене было трудно думать и говорить, но она должна была задать этот вопрос:

— Ты… действительно хочешь… на мне жениться?

— Я намерен на тебе жениться, — ответил граф. — Как твой опекун я рекомендую себя как крайне выгодного жениха и, вне всяких сомнений, — не охотника за приданым! Что касается меня, ты можешь раздать все пенни, какими владеешь.

Орлена вздохнула, но по-прежнему не сводила глаз с его лица, ища ответ на свой вопрос.

Словно инстинктивно поняв, что она хочет знать, граф наклонил голову, и его губы почти касались ее губ, когда он сказал:

— Я люблю тебя, моя дорогая! Я люблю тебя, как никогда не любил ни одну женщину в своей жизни, — в сущности, я не могу жить без тебя! Ты это хотела услышать?

Дальше в словах не было нужды.

Осталась только музыка, магия звезд и чудо из чудес, когда его губы встретились с ее.

Граф открыл дверь между своей спальней и той, которую всегда занимала графиня Алверстонская.

В комнате было темно, горели лишь две свечи, и когда он приблизился к огромной кровати с шелковым пологом и резными золотыми голубками на балдахине, он понял, что кровать пуста.

Только тогда граф услышал звуки музыки, доносившиеся из соседнего будуара.

С улыбкой на лице он направился туда, спрашивая себя, много ли новоиспеченных мужей обнаружили, что жены не ждут их, а играют на фортепиано.

Они с Орленой поженились утром в церкви Святого Иакова, в Вестминстере.

Это была тихая свадьба, на которой присутствовали только ближайшие родственники, так как принц Уэльский уже уехал в Брайтон, и большая часть бомонда или последовала за ним, или вернулась в свои сельские поместья.

То, что им не пришлось устраивать пышную церемонию, спасло Орлену от излишней нервозности и порадовало графа, который не любил светские события такого рода.

Церковь была украшена белыми цветами, и когда Орлена шла по проходу под руку с Терри, граф подумал, что она сама выглядит как цветок.

Было что-то очень юное, очень невинное и чистое в ее лице под прозрачной фатой, и граф понял, что именно это он всегда хотел видеть в своей жене, но никогда не ожидал найти.

Он так часто бывал разочарован в женщинах, которые преследовали его ради графского титула и богатства, что давно пришел к выводу: он ищет недостижимого.

После свадьбы молодые поехали в фаэтоне графа в Алверстон-парк в Кенте.

Когда четверка великолепных гнедых понеслась вскачь, Орлена воскликнула звенящим голосом:

— Как здорово! Я так часто хотела прокатиться с тобой.

Граф повернул голову и улыбнулся ей, а девушка продолжала:

— Но ты никогда не приглашал меня, и я так завидовала леди Аделаиде, когда узнала, что ты взял ее с собой в парк.

— Я хотел, чтобы ты была со мной, но делал все возможное, чтобы не слишком к тебе привязаться.

— Ты не… жалеешь теперь, что… слишком привязался? — спросила Орлена.

— Я отвечу на этот вопрос, когда мне не нужно будет следить за лошадьми — если ты не желаешь угодить в аварию!

Сам тон его голоса дал ей ответ без слов, и девушка вскрикнула от ничем не замутненного счастья.

— Я так много хочу показать тебе в моем доме, — продолжил граф, — а когда тебе это наскучит, мы всегда сможем поехать куда-нибудь в другое место на остаток нашего медового месяца.