Певец боевых колесниц - Александр Проханов

Утром Подкопаев проснулся почти здоровым. Ушибы не болели. Ссадины померкли. Синяки исчезли. Его одежда была вычищена от грязи. Рубашка постирана и проглажена. Вероника, свежая и прелестная, готовила ему кофе, жарила гренки.

– Ты потратила на меня весь свой гербарий, – произнес Подкопаев, ловя и целуя ее руку.

– Когда-нибудь мы пойдем с тобой в луга, я покажу тебе целебные травы, и мы соберем новый гербарий.

Подкопаев не мог наглядеться на ее руки, которые наливали кофе в чашечку розового фарфора. Не мог налюбоваться на ее свежее утреннее лицо, которое казалось таким домашним, родным. Синие глаза утратили свою колдовскую силу, были любящие, теплые, родные.

– Сейчас мы расстанемся с тобой. У меня есть хлопоты в городе. А вечером созвонимся. Ты доберешься до дома? Тебе нужно еще полежать.

– Буду ждать твоего звонка.

Подкопаев вернулся домой. Чувствуя слабость, улегся на диван, поглядывая издалека на компьютер. В нем так и не появилось ни единого слова из будущего романа. Подкопаев почти не думал о нем, не искал замысла. С ним происходили такие перемены, случались такие встречи, что не укладывались ни в какой замысел. Любовь, которую он переживал, была столь истинна, драгоценна, что не терпела никакого вымысла. Ей не было места в романе.

Подкопаев решил заглянуть в интернет, куда не заглядывал несколько дней. Во всех новостных лентах было одно и то же ошеломляющее известие: «В Лондоне, в номере отеля „Дорчестер“ скончался известный российский предприниматель и оппозиционер Бородулин. Он был найден голый в ванной с голубым шарфом на шее. Причиной смерти является отравление неизвестным ядом растительного происхождения. Так Президент России Вязов отомстил своему старинному врагу, грозившему разоблачениями. Вновь Президент Вязов является в роли отравителя. Агенты Вязова с ампулами яда кочуют по Европе. Россия – страна-отравитель. Ядовитые змеи Кремля жалят неугодных режиму». И все в таком роде. Подкопаев был ошеломлен. Смерть Бородулина была связана с его, Подкопаева, визитом в Лондон.

Он вновь перебирал все подробности встречи, с момента, когда беличье лицо Бородулина впервые появилось на подиуме.

Было дерево, менявшее свою форму, превратившееся из шара в блюдо. Были члены «правительства в изгнании» с чемпионом мира по шахматам и оперным баритоном. Была шумная попойка, где все лезли обниматься с Бородулиным. И были синие глаза Вероники, которые вспыхивали то в одном конце банкетного зала, то в другом. Приближались к Бородулину. Тот увлекся ею, предложил выпить на брудершафт, чтобы коснуться своими дряблыми губами ее свежих пленительных губ. Она наполнила бокалы светлым вином. Что-то блеснуло в ее руках, какой-то стеклянный флакончик, который показался Подкопаеву отблеском люстры. Вероника поднесла бокал Бородулину. Они скрестили руки, чтобы выпить вино и расцеловаться. Но Вероника сначала сама поцеловала Бородулина, а потом они опустошили бокалы. Почему? Почему поцелуй предшествовал винопитию?

Подкопаева охватила паника. Он снова и снова вспоминал каждую мелочь недавнего вечера. Снова видел стеклянный флакончик в руках Вероники, сверкнувший, как отблеск люстры. Снова видел, как она остановила Бородулина, желавшего поскорей осушить бокал и поцеловать ее. Она поцеловала его плотоядные губы, и лишь потом они осушили бокалы. Неужели она влила яд в бокал Бородулина? И поцеловала его, пока еще яд смертоносных растений находился в бокале и не мог попасть с губ Бородулина на ее целующие губы?

Подозрение было чудовищным. Ночью в номере ее любовные ласки напоминали истерику. И только наутро в Гайд-парке, когда вороная лошадь посмотрела на них солнечным глазом, Вероника успокоилась.

Надо немедленно увидеться с ней, выспросить, добиться признания. Чтобы открылся ужасный заговор, куда его вовлекли. Заговор, о котором говорил покойный генерал Филиппов. Заговор, направленный против Бертолетто, коим был Президент России Вязов.

Что было делать Подкопаеву? Он был знаком с владыкой Епифанием, который благоволил к его литературным занятиям. Владыка был вхож к Президенту, был его духовником. Надо спешно повидаться с владыкой, открыть ему страшную истину, а тот предупредит Президента.

Подкопаев тщетно пытался связаться по телефону с владыкой. Секретарь архимандрита сообщил, что владыка находится в длительной поездке. Оставался единственный путь – добиться встречи с Президентом и предупредить его о планах заговорщиков. Но Вероника, любовь его, она тоже была заговорщицей? Или, как и он, была вовлечена по неведению? Ну конечно, надо с ней объясниться, узнать всю правду, вызволить ее из рук жестоких магов. Они вместе исчезнут.

А заговор? А угроза Президенту и государству Российскому?

Подкопаев был в смятении. Несколько раз в течение дня звонил Веронике, но телефон молчал.

Подкопаев лежал на диване, не зажигая свет, глядя, как сумерки плывут из окна в комнату, поглощают старинную вазу, книги, мамину акварель. Вскочил и выбежал из дома.

План был прост. Пешком, без машины, он достигнет Кремля, той башни, сквозь которую въезжает в Кремль Президент. Будет ждать его автомобиль с кортежем. Остановит взмахом руки. Президент выйдет, и Подкопаев поведает ему грозную тайну.

В метро он приглядывался к пассажирам, опасаясь, что на него нападут, перехватят, пресекут его путь к Президенту. Двое таджиков-гастарбайтеров посмотрели на него дружелюбно, но он уловил в их взглядах коварство и перешел в соседний вагон. Молодой человек, по виду студент, сидя напротив, читал книгу и несколько раз взглянул на него. Этого было достаточно, чтобы Подкопаев вышел из вагона и дождался следующей электрички. На платформе двое полицейских некоторое время смотрели на него, и один что-то передавал по рации. Это могли быть агенты Школьника, которые следили за ним и были готовы сорвать его план.

Он нес в себе свой секрет, как гонец несет секретное послание царю, пробираясь сквозь посты врагов.

Подкопаев вышел на Пушкинской и направился по Тверской вниз к Кремлю. Его поразила пустота Тверской. Празднично сияли витрины, горели рекламы, сверкали электрические короны на деревьях, растущих из бетонных гнезд. Но не было ни одной машины, ни одного пешехода. Никто не толпился у входов в рестораны и ночные клубы. Асфальт пустынно блестел, словно покрытый лаком. Одиноко и бессмысленно мигал светофор.

Подкопаев торопился пройти это подозрительно безлюдное место.

Сошел на проезжую часть и заторопился туда, куда манили рубиновые звезды Кремля.

Он услышал за спиной странный треск. Дерево, растущее в бетонном гнезде, выдирало из земли корни, вываливало земляные комья. Отталкиваясь рваными корнями от асфальта, набросилось на Подкопаева. Тот увернулся. Несколько ветвей хлестнуло его по плечам. Он побежал. Но другое дерево выдралось из гнезда, кинулось вслед за ним, шумело и скрипело ветвями. Сбрасывало огненные змеи гирлянд, желая набросить их на Подкопаева.

Тот в страхе бежал, и деревья, украшавшие Тверскую, выламывались из гнезд, отталкиваясь корнями, как кривыми ногами, гнались за Подкопаевым.