Шаг второй. Баланс сил - Антон Демченко

— Совершенно не возражаю, — развёл я в ответ руками и поинтересовался: — и когда начнём?

— Да хоть сейчас, — отставив в сторону чашку, улыбнулся Остромиров.

— Э… прямо здесь? — я демонстративно окинул кухню-гостинную недоумённым взглядом.

— А почему бы и нет? — переспросил волхв, но тут же пояснил: — я же не Перуновой длани тебя учить буду. Школа Переплута, знаешь ли, это не путь разрушения. Хотя-а, иногда… Ну да, мы же не сразу перейдём к объёмным воздействиям. А начальная мелочь вреда твоей квартире не нанесёт, точно. Как и лекции, с которых мы, собственно, сегодня и начнём.

— Что ж, если вы уверены, — протянул я. Замечание о лекциях меня не вдохновило. После семи часов, проведённых в школе, желание изучать теорию отсутствовало как класс. Пусть даже речь шла о теории "магии", всегда приводившей меня в дикий восторг. Но когда слишком много хорошо, это тоже нехорошо… эх!

— Абсолютно. Приступим? — явно не пожелав заметить отсутствия энтузиазма на лике ученика, вокликнул Вышата Любомирич.

— Ну… да, наверное, — неуверенно кивнул я… и чуть не утонул в потоке информации. Но выгреб всё же. Как бы не велика была лень, но побороть интерес, толкавший меня на изучение всего связанного с ментальными воздействиями, ей оказалось не под силу. Так что, уже через несколько минут я увлечённо строчил в вытащенном из сумки чистом блокноте, стараясь успеть записать всё, что говорил Остромиров.

А школа Переплута, как оказалось, весьма заметно отличалась от прочих старых школ… прежде всего своим подходом к воздействиям.

— Заметь, Ерофей, — говорил Вышата Любомирич, вышагивая передо мной из стороны в сторону. — Знакомая тебе школа Перуна — это путь разрушения… или, как частенько его называют, "путь Победы". Школа Макоши — путь Бережения, школа Сварога — путь созидания, школа Волоса — путь преумножения…

— Школа Числобога — путь знания, — поддакнул я, за что получил подтверждающий кивок волхва.

— Именно! — воскликнул он. — А вот путь Переплута… это школа Пути. Не цель, но действие само по себе.

— Не понял, — честно признался я. Остромиров хмыкнул.

— Бывает. Сразу такое осознать ещё ни у кого не получалось, — заметил он и пустился в объяснения: — Представь двух путников. Один идёт из пункта "А" в пункт "Б", чтобы, скажем, купить картошки. А второй путешествует из пункта "А" через пункт "Б", "В" и прочие буквы алфавита. На этапе пути из "А" в "Б", маршруты этих двух путников совпадают, хотя цели отличаются. Для первого путника, цель — купить картошки. А для второго, цель — сам путь по себе. Понимаешь?

— Вроде бы, — я неуверенно кивнул. — Полагаю, что та тропа, которой мы ходили к Числобогову волхву, это…

— Именно, один из приёмов, помогающих в преодолении пути, каковых у моей школы весьма и весьма много, — перебив меня, кивнул Остромиров. — Но полагать, что суть Переплутовой школы заключается лишь в облегчении путешествий, было бы наивно, не находишь? Путь — это ведь не только пробежка из пункта "А" в пункт "Я", но и многое-многое другое. Цепь событий и череда действий, жизнь человека или его карьера… всё это пути. Разные, совершенно не похожие друг на друга, но пути. А раз есть путь, значит, найдется место и Переплутовой школе, которая поможет его… оптимизировать, скажем так.

В подтверждение своей лекции, Остромиров решил устроить маленькую демонстрацию.

— Ерофей, подай мне чистую чашку, пожалуйста, — произнёс он. Я поднялся из-за стола и, протопав через всю комнату, взял из шкафчика требуемое. Вернувшись к столу, я протянул чашку волхву. Тот благодарно кивнул и демонстративно щёлкнул крышкой карманных часов. — Девять секунд ровно. А теперь, смотри.

Я уставился на Вышату Любомирича, а тот усмехнулся и… исчез, чтобы появиться через мгновение уже с двумя чашками в руках.

— Это как? — я глянул на закрывающуюся со скрипом дверцу шкафчика и тут же перевёл взгляд на стоящего передо мной волхва.

— Вот так, — развёл он руками, по-прежнему сжимая в ладонях две одинаковые чашки. — Оптимизация пути, Ерофей.

— И… я тоже так смогу? — сглотнув, спросил я.

— Ну, друг мой, ТАК ты сможешь ещё очень нескоро. Лет через двадцать-тридцать, как минимум. Долго, да? — заметив моё расстройство от такого заявления, Остромиров весело рассмеялся и подмигнул, — но ведь есть к чему стремиться, согласись?

— Да уж, — заторможено кивнул я. — Оно того стоит.

— А можно так, — Вышата Любомирич разжал ладони, но чашки, вместо того, чтобы упасть на пол, вдруг шустро поплыли в сторону кухонного гарнитура. Вновь скрипнула дверца шкафа, а следом звякнули блюдца, которых коснулись донца левитируемой волхвом посуды.

— И этому я тоже смогу научиться лет через двадцать, да? — вздохнул я.

— О, не всё так плохо, обычный телекинез доступный кому угодно. Пара недель тренировок и сможешь так же, если не лучше. Хотя, ученик Переплутовой школы, прошедший процедуру отбора, справился бы с изучением этого приёма куда быстрее, — произнёс волхв. — Это довольно простой фокус, не имеющий прямого отношения к Переплутову пути. Точнее, он относится к моей школе лишь постольку, поскольку облегчает путь, а моя собственная принадлежность к школе, соответственно, облегчает изучение этого приёма. Понимаешь?

— Ученику школы легче даются те приёмы, что проистекают из смысла самой школы, так? — мысленно покрутив так и сяк выданную волхвом словесную конструкцию, ответил я.

— Именно, — прищёлкнув пальцами, кивнул Остромиров. — Причём, как ты уже понял, принадлежность приёма к той или иной школе — вещь совершенно необязательная. Если следующему Перунову пути для победы потребуется использовать приём школы Сварога, например… "Небесный горн", он освоит это воздействие куда быстрее, чем любой другой его коллега, за исключением, разве что, Сварожьих волхвов и их учеников. Об обычных ментальных конструктах я и вовсе молчу. Хотя толку от этой "механики" для волхвов, на самом деле, немного. Всё же, мы используем совершенно иной способ воздействия на реальность.

— Понял. А что такое, этот самый "Небесный горн"? — спросил я.

— Воздействие, позволяющее в очень широких пределах изменять температуру в определённой области пространства, — ответил волхв. — Приём кузнецов, следовавших путём Сварога.

— И каковы эти самые пределы? — поинтересовался я.

— До шести тысяч градусов, если мне не изменяет память, — ответил Вышата Любомирич.

— Это… много, — протянул я. — Остаётся только удивляться, что при таких умениях кузнецов уровень развития здешней металлургии не слишком отличается от того, что был в моём прошлом мире.

— О, если подумаешь, в этом нет ничего удивительного, — пожал плечами Остромиров. — Ни один кузнец не сможет заменить собой полноценную домну. Силёнок не хватит. А кустарщина никогда не сможет конкурировать с фабричным производством… если, конечно, речь не идёт о произведениях искусства. Но мы отвлеклись от темы занятия, Ерофей. Давай оставим пока сторонние рассуждения и вернёмся к нашим баранам.