Лабиринт миров - Евгений Гуляковский

— Зачем им понадобилось посылать в Кызылкумы Вакенберга? — спросил Павловский, заранее зная ответ.

— Об этом в шифровке ничего не говорится.

Он отключил вифон и, поудобней устроившись на ледяном кресле тороса, глубоко задумался.

Искать в такое время какие-то ископаемые — это вряд ли, а вот избавиться на время от неугодного члена комитета — это на Динькова похоже.

Павловский, как никто другой, хорошо знал любовь к независимости и неукротимый нрав старого академика. Он неоднократно предлагал ему должность руководителя своего аналитического отдела, но Вакенберг неизменно отказывался, предпочитая собственные исследования и собственный институт.

Павловский его хорошо понимал и ценил то, что никакие тайные пружины, приведенные в свое время им в действие, для того чтобы переманить ученого к себе в управление, не подействовали на старого упрямца.

И вот теперь от него решили избавиться, и, возможно, не только на время… Диньков вполне мог воспользоваться неразберихой, царившей в восточных районах страны. «На Гифрона многое можно списать, очень многое!»

Была и еще одна причина избавиться от ученого. Оперативные данные о последнем выступлении Вакенберга на правительственном комитете указывали на то, что академику стала известна информация, способная если и не остановить Динькова, то, во всяком случае, сильно ему навредить, если академик сумеет довести эти сведения до президента.

«Вряд ли ему позволят это сделать. Придется помочь вредному старикашке».

Павловский нажал кнопку вызова дежурного.

— Расконсервируйте установку космической связи «Бета-два», подключите ее к аварийным каналам питания и срочно подготовьте к вылету оперативную группу Зеленского. Задание получат у меня лично!

Последняя вспышка пламени была самой сильной, и за ней последовал удар, от которого узкий маленький мирок защитного кокона Андрея начал бешено вращаться, а затем рассыпался на тысячи осколков. Прямо на него с огромной скоростью летела поверхность Земли, однако ей навстречу, опережая падение, выдвинулась многокилометровая воронка воздушного смерча, и ударила в барханы, взметнув по всему периметру гигантские стены песка.

Вакенберг прервал свое бессмысленное занятие по пересчитыванию песчинок и ожиданию выстрела. Какой-то посторонний звук заставил его резко вскинуть голову.

То, что академик увидел, не имело никакого смысла и заставило его подумать, что у него начинаются галлюцинации.

Вокруг него, по периметру, на расстоянии десятка метров, отрезая от него убийц, вздыбились многометровые стены песка, и Вакенберг оказался в центре циклонического вихря, перевернувшего пустыню и не затронувшего в своем центре ни единого бархана…

Но самым странным было не это. Прямо напротив него, в нескольких шагах, на вершине соседнего бархана сидел мальчишка, вернее, уже почти юноша. Его рот был открыт в беззвучном крике, а плотно зажмуренные глаза не могли видеть природного катаклизма, который вызвало его появление.

И тогда Вакенберг сделал то, что не сделал бы на его месте ни один нормальный человек. Он подошел к нежданному пришельцу, похлопал его по плечу и спросил так, словно ничего не случилось, словно он находился на лекции в университете и падающие с неба юноши — это всего лишь феномен, который следует объяснить аудитории:

— Откуда вы изволили прибыть, юноша? С другой планеты? Вы странно выглядите, хотя, если учитывать способ вашего передвижения… — Кажется, его спокойный академический тон помог пареньку прийти в себя. Вакенберг понимал, что должен разобраться в случившемся до того, как опадут песчаные стены вихря, отрезавшие от него охрану. — Так откуда вы взялись?

— Из другого мира. Но вы не тот.

— Что значит, «не тот»?

— Вы не тот человек, который мне нужен.

— Ну вы, возможно, не правы. Поскольку в данный момент только я и могу вам помочь.

— Я должен был встретить человека, которому смогу передать… но Алан, похоже, ошибся, неверно рассчитал направление. Я знаю, что вы совсем не тот человек.

— Выражайтесь яснее, юноша, и поторопитесь, ветер стихает. Как только буря вокруг этого места прекратится, вы уже ничего не сможете объяснить. — Неожиданно Вакенберг увидел на ладони Андрея полупрозрачное изображение синего ножа, похожее на голограмму. Заинтересовавшись этим странным, почти не материальным предметом, он протянул было к нему руку, но изображение сразу же стало бледным, почти неразличимым.

— Видите, я же говорил… Рикон не узнал вас… Не понимаю, почему я здесь оказался, должна быть какая-то причина…

— Сорок лет назад в этом районе пустыни упал осколок космического корабля, летящего с Зидры, и на нем… — начал Вакенберг, но Андрей перебил его:

— Летел инспектор Егоров, и на корабле, кроме него, находилась спора Гифрона.

— Откуда вы об этом знаете? Эта информация строго секретна.

— Алан рассказал мне. Для него нет секретов. Он живет так долго, что пережил все существующие в мире секреты. Но не только спора находилась на корабле. Был еще один осколок…

— Вы знаете и это?

— Я знаю только то, что относится к моей миссии. Внутри второго болида находилось оружие. Внешне похожий на Рикон нож.

Как только Вакенберг отвел свою руку, изображение ножа вновь стало видимым.

— Я руковожу экспедицией, которая занимается поисками второго болида. И теперь, по крайней мере, буду знать, что он собой представлял…

— Этот нож не может принадлежать кому попало. Его хозяином был Егоров, и только тот человек, которому он добровольно согласится передать свое оружие, сможет им воспользоваться.

— Инспектор Егоров давно мертв. От него осталась лишь груда отчетов, в которых до сих пор разбираются специалисты.

— Смерть — довольно условное понятие… Алан, направивший мой полет на Землю из другого параллельного мира, умер тысячи лет назад, однако он до сих пор способен действовать, способен помочь…

— Тогда пусть он поспешит с этим. Буря кончилась. Вон те люди у вездехода собирались меня убить перед вашим появлением, теперь, боюсь, вам придется разделить мою судьбу.

— Вряд ли у них это получится… — Андрей протянул руку с изображением ножа навстречу приближавшимся людям, один из которых уже снимал с плеча бластер.

В руке юноши не было ничего, никакого оружия, потому что Вакенберг упорно отказывался считать оружием почти невидимую голограмму кинжала. Но именно из нее вылетела шипящая голубая молния, оплавившая песок под ногами убийц. И лишь облако пара осталось на том месте, где только что стояли двое.

— Теперь вы возглавляете экспедицию, и, кажется, я начинаю понимать, почему оказался здесь, — Рикон поможет вам найти нож гиссанцев.

До дома, в котором жил бывший хозяин Масека, они добрались без всяких происшествий. И хотя внешний вид Лосева, одетого в изорванную и грязную армейскую куртку, с плотно застегнутым рюкзаком, в котором сидел домовой, иногда вызывал недоуменные взгляды у редких прохожих на улицах, никто не задал ему ни одного вопроса.