Дипломаты в погонах - Михаил Болтунов

По возвращении из командировки Горев становится военным руководителем коммунистического университета трудящихся Востока, проходит стажировку в должности командира стрелкового полка.

С 1930 года — в военной разведке. Направлен в качестве нелегального резидента в США. Отработал там три года. О том времени и о делах резидента Горева известно не много. Ведь Владимир Ефимович в начале 1938 года был репрессирован и документы, связанные с именем «врага народа», оказались уничтоженными.

И тем не менее есть данные, что Горев достаточно успешно действовал в США в военно-технической области. К этой мысли склоняется и автор книги «Советская разведка в Америке» Владимир Позняков. «Одной из самых успешных операций, — пишет он, — осуществленных РУ в эти годы в Америке, стало приобретение лицензии на производство, чертежей и двух прототипов быстроходного колесно-гусеничного танка, созданного прославленным американским инженером-изобретателем Уолтером Кристи».

Этот танк под маркой БТ-2 был изготовлен в СССР и в 1931 году принят на вооружение. В дальнейшем наша промышленность выпустила тысячи таких машин. Более того, БТ-2 модифицировали, и он стал ведущим легким танком Красной армии 30-х годов.

Еще одним подтверждением хорошей работы Горева на поприще военно-технической разведки является и то, что по возвращении из США он был назначен помощником начальника Автобронетанкового управления РККА. Хотя, как известно, Владимир Ефимович никогда прежде не занимался ни танками, ни автомобилями.

Интересен тот факт, что после трех лет службы в управлении ему доверяют командовать отдельной механизированной бригадой.

Таким образом, ко времени назначения военным атташе в Испанию у Горева за плечами был колоссальный опыт разведчика-нелегала, командира, технического специалиста. Все эти качества пригодились на войне.

О том, сколь успешно действовал военный атташе комдив Горев в Испании, говорят и его награды. В 1937 году он удостоился орденов Ленина и Красного Знамени.

Военно-морским атташе СССР в Испании в 1936 году был назначен капитан I ранга Николай Кузнецов. Конечно, он мог «позавидовать» своему коллеге Гореву и его накопленному опыту в период работы в разведке, но знаний военно-морского дела Николаю Герасимовичу было не занимать. Пятнадцатилетним мальчишкой, добыв в сельсовете «липовую» справку и прибавив себе два года, поступил добровольцем в Северо-Двинскую флотилию. Так началась его морская биография.

Позже Кузнецов напишет: «Вся моя жизнь связана с советским военно-морским флотом. Я сделал выбор однажды, в совсем юные годы, и никогда не жалел об этом».

До назначения атташе Кузнецов закончил с отличием Военно-морское училище им. М. В. Фрунзе, служил на крейсере «Червона Украина», учился в Военно-морской академии, ходил в походы на крейсере «Красный Кавказ», уже будучи старшим помощником командира. В 1933 году стал командиром крейсера «Червона Украина».

Успехи экипажа корабля в боевой подготовке под командованием молодого командира удивляли и вселяли гордость. В 1933-м нарком обороны наградил Кузнецова грамотой ЦИК и именными золотыми часами. В следующем году Николай Герасимович «за успешные летние учения» удостоен ордена «Знак Почета».

В 1935 году крейсер «Червона Украина» выходит на первое место среди кораблей Военно-морского флота СССР.

Николай Кузнецов досрочно получает звание капитана I ранга. А ведь ему всего 31 год. Неспроста командующий Черноморским флотом называет Кузнецова «самым молодым капитаном I ранга всех морей мира». В конце года Николай Герасимович удостоен ордена Красной Звезды. Награду получает в Кремле.

В августе 1936-го — новое назначение. На сей раз на военно-дипломатическую работу, но непосредственно связанную с морем.

Испания — страна с давними морскими традициями. В ту пору флот ее хоть и не мог считаться передовым, но был достаточно внушительным. Он состоял из 2 линейных кораблей, 7 крейсеров и 17 эсминцев. Было еще несколько канонирских лодок, катеров береговой охраны и 12 подводных лодок.

После первого неудачного похода республиканской эскадры на север страны министр морского флота Индалесио Прието попросил назначить атташе Кузнецова одновременно его военно-морским советником. Теперь на плечи Николая Герасимовича легли заботы по проводке и организации конвоев транспортов, следующих из советских черноморских портов в Испанию, встрече их в Картахене, разгрузке, поскольку в технике, оружии остро нуждались интербойцы на фронте.

А флоту Испании противостояли эскадры Германии и Италии. Тем не менее республиканский флот успешно охранял коммуникации. До осени 1937 года 20 транспортов с оружием и техникой уверенно дошли до испанских портов.

Здесь их уже встречал Кузнецов со своими помощниками. Немецкие самолеты нередко наносили удары с воздуха по скоплению кораблей в порту Картахены. С фашистами сражались наши пилоты, а Николай Герасимович старался организовать быструю разгрузку кораблей. Он же выстраивал и противовоздушную оборону порта, разрабатывал боевые операции республиканского флота, организовывал взаимодействие сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил.

В августе 1937 года Кузнецов по приказу из Москвы убыл на родину. Впереди у него была долгая и непростая служба. Уже в начале 1938 года он станет командующим Тихоокеанским флотом. В 1939-м первым заместителем народного комиссара ВМФ, а через месяц с небольшим — наркомом Военно-морского флота. На этом посту он встретит войну, станет адмиралом флота Советского Союза, Героем Советского Союза.

В 1946-м Сталин отстранит Кузнецова от должности, через два года его дело будет передано в Военную коллегию Верховного суда, и Кузнецова признают виновным. Но адмирала не посадили, а лишь понизили в воинском звании до контр-адмирала.

В 1951 году он вновь назначен военно-морским министром СССР, а в 1956-м понижен в звании до вице-адмирала и уволен с флота.

В 1988 году Николай Герасимович Кузнецов восстановлен в звании адмирал флота Советского Союза посмертно.

Однако Испанией в ту пору занимались не только советские разведчики, которые находились непосредственно на территории этой страны. Многие наши специалисты, например летчики, добирались до Испании через Польшу, Германию, Бельгию, во Францию. В Париже был своего рода перевалочный пункт.

Вот как об этом вспоминает участник войны в Испании, генерал-лейтенант в отставке Виктор Михайлович Лавский: «Шел тридцать шестой год. Я служил в Смоленской авиационной бомбардировочной бригаде. Вызвали, спросили: «Вы согласны?» «Согласен». Из нашей бригады летчиков и штурманов было человек шестнадцать. Меня назначили старшим. Сотрудник ГРУ Наталья Золотарева на вокзале вручила мне бумажку. На ней карандашом написано три адреса. Тогда же шариковых ручек не было. Один из адресов — посольство. Заниматься с нами должен Николай Николаевич Васильченко, военно-воздушный атташе во Франции. И в путь. Выдавали себя за различных специалистов, я, например, был метеорологом. Якобы меня наградили за хорошую работу путевкой в Париж на Всемирную промышленную выставку.