Убийцы прошлого - Калеб Карр

Мы выскочили на балкон. От гула корабля дом Мачена задрожал, и коллекция оружия с грохотом осыпалась на пол. Некоторые экземпляры при этом выстрелили, а Мачен исторг новые стоны, но наши мысли были заняты побегом. В считанные секунды Лариса, Слейтон и я оказались на борту, и корабль взмыл в воздух.

Теперь мы знали имя — а вскоре хакерский опыт и усилия Тарбелла позволили нам увидеть лицо человека, которого мы искали, жесткое и устрашающее. Из дальнейшего мониторинга служебных переговоров израильтян мы поняли, что Мачен не соврал: начальство Дова Эшкола и вправду рассчитывало на то, что мучительное чувство, вызванное у непокорного оперативника сталинскими фотографиями, найдет выход в публикации этих материалов тем или иным способом. Но все мы подозревали чуть ли не предвидели: так легко мир не отделается.

Не зная, покинул ли Дов Эшкол Калифорнию или даже Соединенные Штаты, мы снова искали убежища в тихоокеанских глубинах. Тарбелл, которому теперь помогали Куперманы, все еще взламывал базы данных и прослушивал переговоры американских и израильских разведок, чтобы создать полный портрет беглеца. Тем временем остальные снова собрались за столом, чтобы подкрепиться импровизированным обедом, что приготовил Жюльен, и обсудить то немногое, что удалось выудить из Ари Мачена.

Обсуждение привело к поистине обескураживающим выводам. Утверждение Мачена, что если Эшкол залег глубоко на дно, то разыскать его не по силам даже Моссаду, было очень похожим на правду, если вспомнить, что Эшкол не обнаружен и по сей день. Все мы были согласны с тем, что если поиски Израиля не увенчались успехом, то шансы Соединенных Штатов (единственная держава помимо Израиля, оказавшаяся в курсе проблемы) и вовсе стремятся к нулю. Не обнадежило нас и подтверждение интуитивного предположения Малкольма, что Эшкол происходит из семьи переживших холокост. Начальство считало этого человека крайне вспыльчивым и жестоким, и если его кровавые наклонности, которые волею случая уже обернулись против его же сограждан, берут начало в гневе за судьбу родных и нации, то вряд ли его смутят цифры жертв, когда придет время измыслить наказание для соучастников геноцида в нацистской Германии, не изобличенных ранее.

Чтобы определить, какую форму примет это наказание, потребовалась достоверная информация, и в несколько часов Леон, Эли и Иона добыли ее. С помутившимися взорами, голодные, они вошли и вывалили на стол груду записей и несколько фотографий Эшкола, каждая из которых не походила на остальные. Все это они принялись растолковывать нам, а Жюльен тем временем принес им поесть. Собранные сведения не позволяли усомниться в том, что Эшкол — крайне опасный тип, зато нам стало ясно, что наша команда преуспеет в выслеживании этого человека куда больше, чем израильтяне и американцы.

— Да, он убийца, настоящий мясник, — молвил Тарбелл, запихивая в рот еду, — но при этом он, так сказать, играет за нас.

В ответ на наши озадаченные взгляды Иона, поглощавший пищу с куда меньшей жадностью, пояснил:

— Он владеет стандартными приемами укрытия и маскировки, то есть умеет менять внешность и языки, но настоящий секрет его успеха в том, что он информационный наркоман. Он блестящий аналитик, он может изготовить любые документы, удостоверяющие личность, может получить доступ куда угодно и к чему угодно, а затем затереть все следы своего присутствия. Он умудрился надуть даже универсальную базу данных по ДНК.

— Я полагала это невозможным, — удивилась Лариса.

— Это возможно, — ответил ей Эли, — но очень, очень сложно. Фокус в том, чтобы добыть подтверждающие образцы. Если ты собираешься, скажем, путешествовать самолетом под именем человека, которого на самом деле уже нет в живых, то на регистрации ты должен предъявить образец его ДНК. Взять его лучше у того, кто хоть как-то похож на тебя. И самое важное: его смерть не должна быть отражена в базе данных. У Эшкола, похоже, имеется целая коллекция двойников и, думаю, ты догадываешься, где он их добыл.

— У убитых им оперативников Моссада, — кивнул полковник Слейтон.

— И у арабских агентов, которых он тоже не щадил, — подтвердил Тарбелл, сверяясь с записями и просматривая фотографии. На некоторых снимках Эшкол носил традиционное арабское одеяние. — Нарциссизм незначительных отличий, а? Ваш коллега Фрейд был бы доволен, Гидеон. В любом случае, некрологи им не положены, на чьей бы стороне они не выступали, и их смерть не фиксируется в базе данных ДНК. Как доноры образцов они поистине идеальны, ведь отследить их практически невозможно.

— Эшкол несколько раз попадался, — продолжил Иона, а Тарбелл вновь вернулся к еде. — Первый раз в 2011 году, ему было двадцать шесть. Расчленил тело своей жертвы, как это назвали в Моссаде.

— В этой игре такие вещи, в общем, не новость, — заметила Лариса. — Своеобразный трофей.

— Верно, — согласился Эли, снова зарываясь в свои записи, — так что они просто отпускали его с предупреждением. Несколько раз. Вот тут-то мы и можем его подцепить. Ни израильским, ни американским спецслужбам не известен modus operandi[7]Эшкола, а мы уперлись в это только тогда, когда стали делать перекрестные ссылки на имена его жертв, извлеченных из самых защищенных файлов Моссада. Эти имена были чуть ли не в каждой базе данных по передвижениям агентов, что нам удалось взломать. Выплыло несколько совпадений, затем еще несколько.

— За эти годы он выполнил несколько внеплановых поездок, — вставил Иона. — Не думаю, что это был туризм — он бы не стал так тщательно заметать следы.

— Ты утверждаешь, что он творит частную вендетту, — мрачно и негромко заметил Малкольм.

Эли кивнул.

— Неонацисты, скинхеды, арабские интеллектуалы в зарубежных университетах, которые горячо выступали против мира с Израилем, — все они погибали при загадочных обстоятельствах, когда Эшкол пребывал в их стране под чужим именем. В нескольких случаях мы можем даже определить город, где они были убиты.

Малкольм медленно кивнул, молча вглядываясь в океан за окном, как он делал всегда, когда события принимали тревожный оборот.

— Полагаешь, мы можем его выследить? — осведомился Слейтон, тут же поняв настроение Малкольма и приняв на себя роль лидера. — Используя вот этот метод?

— А мы уже приступили, — ответил Иона, радостно кивнув.

— И? — спросила Лариса.

— И, — отозвался Эли, — такое впечатление, что он действительно покинул Соединенные Штаты и направился в Париж. Два дня назад.

Последовало общее обсуждение. Отчего Эшкол должен был улететь в такое хорошо просматриваемое место, как столица Франции? Не оборачиваясь, Малкольм дал тихий уверенный ответ:

— Оружие. Ему нужно оружие.

Фуше, похоже, совсем сбился с толку.

— Но он быстро передвигается, Малкольм. Вряд ли он может себе позволить танк или даже ружье особо крупного калибра, обычные статьи французского оружейного экспорта. Взрывчатые вещества несложно достать где угодно, так почему же… — Жюльен замер на полуслове, а его глаза расширились от внезапного понимания.