Тот, кто следовал за мистером Рипли - Патриция Хайсмит

Они только что отужинали. Элоиза настроилась смотреть какую-то передачу по телевизору. Том пригласил Фрэнка к себе наверх, и Фрэнк устроился на краешке кровати. Он смущенно похлопал глазами и вдруг произнес:

— А вы не согласитесь поехать вместе со мной? В какой-нибудь другой город? Хотя бы на несколько дней? — Он нервно облизнул губы и продолжал: — Знаю, я вам уже здорово надоел. Переедем в другую страну — а там можете меня сразу бросить. — Он тоскливо поглядел в окно и снова уставился на Тома — Знаете, мне будет так жутко одному покидать ваш дом. Но если надо, так что поделаешь...

Мальчик расправил плечи, как бы демонстрируя свою решимость.

— Куда бы тебе хотелось поехать?

— В Венецию. Или в Рим. Там многолюдно, там меня никто не найдет.

Том улыбнулся: Италия всегда была любимым местом охоты для специалистов по похищению людей.

— А как насчет Югославии?

— Вам нравится Югославия?

— Нравится, — ответил Том, своим тоном ясно давая понять, что в настоящий момент его туда вовсе не тянет. — Ты можешь, конечно, поехать в Югославию. Что касается Венеции или Рима, то не советую, если хочешь еще какое-то время пожить инкогнито. Могу предложить еще Берлин, например. Туда туристы обычно не ездят.

— Берлин? Я там никогда не был. А вы со мной поедете? Ну хотя бы на пару денечков?

Тома Берлин интересовал, и идея съездить туда была заманчивой, поэтому он сказал:

— Поеду, если обещаешь оттуда полететь прямо домой.

Фрэнк просиял:

— Хорошо, обещаю! — выпалил он.

— Ладно, тогда — в Берлин!

— Вы его хорошо знаете?

— Был там, кажется, раза три.

Он внезапно почувствовал прилив энтузиазма. Пробыть в Берлине три-четыре дня совсем неплохо, это может быть даже очень интересно, к тому же он поймал Фрэнка на слове и оттуда отправит его прямо в Штаты. Возможно даже, что Фрэнка и уговаривать не придется.

— Когда поедем?

— Чем скорее, тем лучше. Может быть, завтра. Утром я узнаю в Фонтенбло насчет билетов на самолет.

— У меня еще осталось немножко денег. Правда, немного, — добавил Фрэнк упавшим голосом и уточнил: — Если в долларах, то что-то около пятисот.

— Пусть это тебя сейчас не тревожит. Потом сочтемся. А теперь — спокойной тебе ночи. Я хочу еще сегодня переговорить с Элоизой. Можешь спуститься, если хочешь, ты нам не помешаешь.

— Спасибо, но я, пожалуй, напишу Терезе, — весело сказал Фрэнк.

— Хорошо, пиши, но мы отошлем его завтра не отсюда, а из Дюссельдорфа.

— Почему из Дюссельдорфа?

— Самолеты до Берлина обычно совершают одну посадку уже на территории самой Германии — либо в Дюссельдорфе, либо в Гамбурге. Я предпочитаю те, которые летят через Дюссельдорф. Там не нужно пересаживаться на другой самолет, просто выходишь на несколько минут, и они проверяют паспорта. Но самое главное — не сообщай Терезе, что едешь в Берлин.

— Ладно.

— Она может сказать об этом твоей матери, а ты ведь не хочешь, чтобы тебя искали в Берлине? По дюссельдорфскому штемпелю она, конечно, догадается, что ты в Германии, но напиши, что направляешься, скажем, в Вену, хорошо?

— Так точно, сэр! — отчеканил Фрэнк, словно солдат-новобранец, которого только что повысили в чине.

Том спустился вниз. Элоиза лежала на диване и смотрела новости.

— Боже! — вдруг воскликнула она. — И когда только они перестанут убивать друг друга?

«Вот уж чисто риторический вопрос!» — подумал Том. Он рассеянно взглянул на экран. Там показывали взрыв дома — красные и желтые языки пламени, кувыркающаяся в воздухе металлическая балка... Вероятно, Ливан. Несколько дней назад нечто подобное было в Хитроу — в результате нападения на самолет израильской авиакомпании. А что завтра? Может быть, взлетит на воздух весь мир? Том вспомнил, что завтра, где-то около десяти, Элоизе должны сообщить результаты обследования, и Том от души надеялся, что дело обойдется без операции. Том намеревался еще до десяти съездить в Фонтенбло за билетами и, вернувшись, сказать Элоизе, что ему срочно нужно выполнить кое-что для Ривза Мино, который звонил ему поздно ночью. В комнате Элоизы телефона не было, и через закрытую дверь она не могла слышать разговоров по телефону ни из его комнаты, ни из гостиной. Диктор перечислял события одно страшнее другого, и Том отложил разговор с Элоизой до утра.

Перед тем, как лечь в постель, Том постучал к Фрэнку и вручил ему несколько проспектов и карту Берлина.

— Подумал, что тебе будет интересно. Здесь кое-что о политике и обо всем остальном.

Еще до завтрака Том несколько изменил свой первоначальный план: билет для себя он решил купить через туристическое агентство в Море, а на новое имя Фрэнка заказать билет в аэропорту. Элоизе он сказал, что Ривз позвонил ночью и просил его срочно приехать — ему нужен совет относительно сделки по продаже некоего произведения искусства. Он сообщил ей также, что Билли выразил желание поехать с ним и оттуда вернуться наконец домой, в Штаты. (После поездки в Париж Том вынужден был сказать жене, что паренек так и не принял никакого решения.)

Как Том и предполагал, Элоиза восприняла эту новость с явным удовольствием.

— А ты? Когда ты вернешься?

— Ну, денька через три — в воскресенье или в понедельник. — Том, уже одетый, выпил свою вторую утреннюю чашку кофе и сказал: — Надо съездить за билетами. По возвращении надеюсь услышать от тебя хорошие новости, милая.

— Спасибо, солнышко.

Элоиза знала, что именно он имел в виду — здоровье ее матери. В десять она должна была звонить врачу. Том выглянул в окно — и увидел, хотя это был не вторник и даже не четверг, а пятница, садовника Анри, который, как всегда, еле двигаясь, наполнял жестяные емкости дождевой водой из цистерны возле оранжереи.

— Смотри-ка, кто заявился — Анри! Как мило с его стороны.

— Да, я видела. Послушай, Тома, в этой твоей поездке в Гамбург нет ничего опасного?

— Конечно, ничего, дорогая. Просто Ривз знает что я немного занимался такого рода экспертизами для Бакмастерской галереи, в Гамбурге, по сути, предстоит сделать то же самое. И для Билли это будет конечный пункт пребывания в Европе. Я его немного повожу по городу. А в опасные дела я никогда не вмешиваюсь, ты же знаешь.

Собственные слова заставили Тома улыбнуться: в разборки со стрельбой он никогда не попадал, однако ему вспомнился вечер, когда здесь, на мраморном полу этой самой гостиной, лежали трупы двух или трех мафиози. Тогда Тому пришлось пустить в дело все имевшиеся в наличии высококачественные тряпки мадам Аннет для того, чтобы как следует замыть следы крови на полу. Элоиза об этом, естественно, ничего не узнала. Правда, это было не результатом перестрелки. У бандитов оружие было, но одному из них Том размозжил череп поленом. Вспоминать о деталях он не любил.