Триггер. Как далеко ты можешь зайти? - Павел Воронин

— Хорошо. Десять минут.

И, когда они уже входили в лифт, заметил:

— Я не так много психологов видел, но вы, кажется, самый странный.

Они поднялись на верхний этаж и по пожарной лестнице вышли на крышу здания. Здесь в нескольких местах свисали вниз тросы — мойщики уже неделю мыли на разных этажах стекла.

Артем не спешил начать обещанный разговор. Проходя мимо одной из катушек троса, похлопал по ней, сказал:

— Когда они наконец домоют? Этим ребятам, кажется, нравится заглядывать нам в окна.

Однако Геннадий не собирался беседовать о пустяках. Спросил:

— У вас же хватит ума не пытаться сбросить меня с крыши?

— Не волнуйтесь, — старался успокоить его Артем. — Просто это единственное место, где нас гарантированно никто не побеспокоит.

— И что мне надо делать? Лечь и исповедоваться?

— Это, боюсь, не поможет, — сказал Артем словно бы с сожалением. — Вы атеист.

— С чего вы взяли?

— По типу депрессии. Крайне не характерному для человека, который верит в Божий промысел. Нет, вы верите только в себя…

— Интересная теория!

— Я это хорошо понимаю, — заверил Артем. — Я тоже верю только в себя. Отсюда и все проблемы. Они есть у каждого, но не каждый считает необходимым себя наказывать. Вот я вчера узнал, что моя сестра собирается начать карьеру порнозвезды. Но кто я такой, чтобы ее упрекать? Сам не так давно из тюрьмы вышел.

— Это многое объясняет, — заметил Геннадий.

— Мы не всегда в силах контролировать то, что происходит вокруг, — продолжал Артем. Его объяснение подходило к концу; приближался решающий миг. — Даже с теми, кто нам дорог. Иногда нужно просто смириться с этим.

— Я надеюсь, вы не будете требовать с меня плату за этот сеанс? — с усмешкой сказал Геннадий. Он уже совсем успокоился. — По-моему, это вы решили облегчить душу за счет…

Он не договорил. Не договорил, потому что услышал скрежет. Одна из закрепленных на крыше катушек с лебедкой быстро разматывалась.

— Крепление! — крикнул Геннадий и бросился к лебедке. — Там альпинист!

Он попытался остановить трос руками, обдирая кожу, но катушка продолжала разматываться.

— Помоги! Помоги мне! — крикнул он Артему.

Он нагнулся, стараясь найти опору и удержать трос, свесился через ограждение крыши… и увидел, что на том тросе, который он держит, нет альпиниста. Люди висели на других лебедках, по соседству.

Трос к этому времени полностью размотался и висел свободно. Геннадий отступил от края, без сил сел на крышу, все еще не выпуская из рук ненужный трос. Тут его прорвало — он принялся рыдать. Артем подошел, сел рядом.

— Я знаю, что у тебя случилось, — сказал он. — Поговорил с вдовой одного из тех ребят. Ты наказываешь себя за их гибель. Думаешь, что на тебе лежит ответственность за все. Тебе кажется, что ты держишь страховку для всего мира. А когда он летит в пропасть, ты берешь вину на себя. Но правда в том, что каждый должен отвечать за себя. Мы не должны контролировать то, что не можем. Тебе нужно просто отпустить этот трос.

Геннадий смотрел на свои окровавленные руки — и не решался.

— Просто отпусти его, — мягко сказал Артем.

И Геннадий выпустил трос. Артем обнял его, Геннадий обнял его в ответ. Потом начал рассказывать.

— Пять лет назад… Тогда был самый пик моды на всякие командные испытания. И я потащил молодняк в горы. Зарегистрировался в МЧС, провел с каждым инструктаж, все, как положено. Сам выбрал место для ночлега… А ночью на нас лавина сошла. Из двенадцати человек только трое откопались. И я в их числе. Почему я?! Почему я там не сдох, не понимаю!

— Потому что так сложились обстоятельства, — объяснил Артем. — Не больше и не меньше. Вы сами навязали себе чувство вины и сами каждый день себя наказываете.

— Я понимаю… — кивнул Геннадий. — Умом понимаю. Вы правы, я должен попрощаться с этим. Прийти на кладбище и извиниться перед ними.

Артем пожал плечами:

— Если хотите, пожалуйста. Но вам не за что извиняться. Вы ни в чем перед ними не виноваты.

…На следующее утро сотрудники строительной фирмы вновь были потрясены. Их начальник вошел в офис… неся с собой уже знакомую боксерскую грушу. Поставил ее посреди комнаты и, улыбаясь, сказал:

— Это Григорий. Его можно бить. Меня — нет. Не перепутайте, ребята.

Повернулся, чтобы уйти, но задержался — и сорвал с Григория свою фотографию.

…Матвей ценой больших усилий и большого везения сумел-таки добыть адрес следователя Терентьева. И теперь Артем приехал в указанный в адресе подмосковный поселок. Постучал в дверь дома. И навстречу ему вышел следователь Иван Ильич. За прошедшие годы он почти не изменился.

— Добрый день! — сказал Артем.

— Добрый, — настороженно ответил следователь.

— Не помните меня? Я психолог, которого вы посадили за доведение до самоубийства.

Следователь сделал шаг назад.

— Нет-нет, я мстить не собираюсь, — заверил Артем. — И точно — не вам. Я скорее за помощью…

— Мне с вами разговаривать не о чем, — все так же мрачно ответил Терентьев.

— Если помните, в деле была запись камеры наблюдения, на которой я вроде бы подталкивал жертву к краю крыши. Я сходил в этот бизнес-центр. Там еще, как минимум, шесть камер. Вы получали их записи?

— Все, что я получил, было в материалах дела.

— А кто предоставлял записи? Вы их лично изымали?

Это был самый главный вопрос! За ответом на него Артем сюда и приехал. Но он знал, что Иван Ильич не ответит. И он не ответил.

— Я не обязан отчитываться перед уголовниками, — заявил он. — Вы убили человека. И очень плохо, что вы до сих пор этого не поняли.

— Иван Ильич, — сказал Артем, — насколько я знаю, вас уволили из органов, потому что вы отказались возбуждать дело на невиновного коллегу из МВД, хотя вас очень настоятельно об этом просили…

— Это уж тем более не ваше дело!

— Не мое, — согласился Артем. — Но, может, и в моем тоже не все так очевидно?

— С вами как раз все понятно, — отрубил Иван Ильич. — Всего хорошего! Наслаждайтесь свободой.

И закрыл дверь. Артем пошел назад, к станции. Он был доволен.

Даша наконец нашла место, где ее готовы были принять на работу. Сегодня в шесть вечера надо было идти на собеседование. И она поспешила в детский сад — заранее забрать сына, отвезти домой, а потом уже, со спокойной душой, идти на собеседование.

Дети были на прогулке. Даша вышла на площадку, высматривая сына среди других детей, когда к ней подошла воспитательница: