Фрегат "Звенящий" - Владислав Крапивин

— Бывало и такое, — согласился Мотя. — Хотя, скажем прямо, это не лучшее применение «кошек»… А теперь — спокойной ночи.

Первого апреля четверо друзей вместе возвращались из школы. Синтаксис и Василиса встретили ребят у школьного крыльца. Вася погладил котов, а потом грустно сказал:

— Все-таки тяжелое это дело — первый день после каникул. Даже шутить не хочется, хотя и первое апреля.

— Зато послезавтра — хорошая дата, — напомнила Васе Ксеня. — У тебя же день рождения.

Конечно, Лису было приятно, что Ксеня не забыла про этот день. Но он притворно вздохнул:

— Чего хорошего. Второй десяток пойдет. Так и до пенсии недалеко. Буду как Мотя…

Все, конечно, рассмеялись. Потому что до пенсии было далеко, весна была в самом разгаре, а день рождения — всегда праздник.

— Мама и папа обещали подарить гитару, — сообщил Вася. — Я уже немножко умею играть, потому что брал гитару у двоюродной сестры…

— А я подарю тебе книжку про капитана Головнина, про его путешествия, — пообещал Антон.

— А я — карманный фонарик, — раскрыла свою тайну Ксеня. — А ты, Слава?

— А я… это пока секрет, — смутился Слава. — И к тому же подарок еще не готов.

Никто не стал расспрашивать. Сюрприз — это даже интереснее.

Вечером собрались у Якова Платоновича. Он очень обрадовался, что его друг Модест Мокроступович волшебным образом познакомил ребят со многими корабельными устройствами.

— Теперь, пожалуй, наш «Звенящий» и в самом деле готов к плаванию. Надо только поставить у штурвала компас да загрузить между днищем и трюмной палубой балласт — чугунные чушки или каменные бруски. Иначе фрегат может потерять устойчивость и опрокинуться.

— Раз-два, загрузили! — решил Вася. — А что еще надо делать?

— Хорошо бы как-нибудь украсить корпус, — нерешительно заметил Слава. — Я читал, что у парусных кораблей на носу было такое красивое сооружение, вроде узорчатого балкона… У него трудное название.

— Княвдигед, — сказал Яков Платонович. — Но княвдигеды делались на судах старой конструкции. В девятнадцатом веке от них отказались. На «Звенящем» он будет, пожалуй, неуместен. А вот нарисовать на носу какой-нибудь орнамент, пожалуй, можно… Кроме того, под бушпритом даже в наше время иногда укрепляют вырезанную из дерева скульптуру. Обычно она соответствует названию судна… Сейчас покажу.

Яков Платонович достал с полки большую книгу с кораблем на обложке. Внутри оказалось множество цветных фотографий: с парусными судами всех видов, размеров и конструкций. Были там на снимках и носовые фигуры кораблей.

Под бушпритом знаменитого клипера «Катти Сарк» летящая юная ведьма держала во вскинутой руке клок конского хвоста, который вырвала во время погони.

На американском паруснике «Игл» распластал крылья орел, напоминая, что «Игл» — это «орел» и есть.

Блестела позолотой фигура Свободы на аргентинском фрегате «Либертад».

А еще были львы с рыцарскими щитами, индейцы, русалки, бюсты знаменитых людей, крылатые богини и фантастические птицы…

— Дед, почему мы раньше эту книгу не видели?! — возмутилась Ксеня. — Ты даже мне ее не показывал!

— Мне только вчера прислал ее один знакомый капитан. И я хотел припрятать ее до послезавтра, чтобы подарить Васе на день рождения, да не удержался, когда речь зашла о носовых фигурах.

Вася от радости расцвел и засмущался, словно был самой стеснительной девочкой, а не рыжим Лисом.

— Раз уж так случилось, получай книгу сегодня, — решил Яков Платонович.

— Спасибо, — выдохнул Вася. Остальные сопели — с удовольствием и слегка завистливо. И Вася тут же великодушно решил: пусть книга будет общая — всего экипажа фрегата «Звенящий».

Такое решение все шумно одобрили. А Вася напомнил:

— Мне кажется, надо и для «Звенящего» выбрать носовую фигуру…

— Надо! Надо! — поддержали его Ксеня, Слава и Антон.

— Да, но какую? — Яков Платонович в затруднении стал теребить пегие усы. — Надо что-то такое… звенящее.

— А я знаю, — сказала Ксеня. — Взглянула на Васю и слегка покраснела. — Пусть будет мальчик с гитарой. Рыжий… То есть золотистый… Мальчик — потому, что у нас детский экипаж. Золотистый… ну, потому, что красиво. А с гитарой — потому, что она звенит.

— Ну вот еще… — пробурчал Вася Лис. Он прекрасно понял, кого Ксеня имеет в виду под «золотистым мальчиком». И знал, что вовсе не заслужил такой чести.

— Но у тебя же скоро день рождения, — настаивала Ксеня. — Это будет тебе еще один подарок. — И это ведь ты самый первый среди нас придумал изучать морское дело!

— Вовсе не я… Все вместе…

Яков Платонович поскреб подбородок.

— А знаете, друзья мои, в таком предложении что-то есть… привлекательное. Действительно, мальчик со звенящей гитарой — это соответствует…

— Да не хочу я… — стыдливо пробубнил Вася.

— Ну, если не хочешь, тогда давай сделаем с гитарой не мальчика, а лисенка! — вдруг предложил Слава. Такого симпатичного веселого Лиса, как в диснеевской сказке. Это будешь и чуть-чуть ты, и в то же время… просто Морской Лис!

— А люди спросят — почему? — засомневался Антон. — Лис ведь очень хитрый зверь. И даже хищный.

— Всякие бывают, — возразила ему Ксеня. — Есть очень славные. — И чтобы не подумали, будто она только о Васе говорит, напомнила: — Мы же все видели кино «Рыжий, честный, влюбленный». Про лисенка, который не терпел коварства и всегда защищал справедливость. И тоже играл на гитаре.

Так и решили.

Васин день рождения справляли у него дома, а потом пошли к Якову Платоновичу. Именно туда Слава Воробьев принес свой подарок.

Это была картина, написанная акварелью.

По волнам с пенными гребешками летел трехмачтовый фрегат. Под его бушпритом держал гитару и взмахивал лапой улыбающийся лисенок золотисто-апельсинового цвета. На борту под узором из листьев было выведено название «Звенящий».

На реях и штагах были поставлены все-все паруса. Ветер туго надувал голубовато-белую парусину с похожими на длинные ресницы линиями риф-штертов. Мало того! На фрегате были и такие паруса, названий которых Вася не знал. Они плавно выгибались по сторонам от марселей и брамселей.

Вася сперва обалдел от восхищения. Долго держал картину перед собой, как зеркало. Разглядывал неотрывно.

Потом он спросил:

— А что это за паруса по бокам? Я таких не знаю.

— Я тоже не знаю, как они называются, — признался Слава. — Но я видел такие на одной фотографии. И нарисовал. Очень уж они красивые.

— Это дополнительные паруса, — объяснил Яков Платонович. — Я не успел рассказать о них. Называются они лиселя.