Королевство крестоносцев - Джошуа Правер

В этих обстоятельствах высшие должности в королевстве не соответствовали таковым на Западе. Когда придворная должность сенешаля в Западной Европе приобрела значительный вес, французский король Филипп II Август оставил ее вакантной, что привело в итоге к ее упадку. Ничего подобного не наблюдалось в Иерусалимском королевстве.

Здесь коннетабль был более важной фигурой, хотя у сенешаля и были заслуги в прошлом. Главной отличительной причиной при сравнении положения этих двух должностей в Европе и королевстве был тот факт, что коннетабль, возглавлявший армию, не только играл важнейшую роль в охваченной войной стране, но и осуществлял свои властные полномочия в той единственной области, в которой мнение короля никогда не оспаривалось. Сенешаль мог председательствовать в Верхней палате в отсутствие короля (за исключением тех случаев, когда рассматривались уголовные дела и спорные дела о земельных владениях, которые не были инициированы в присутствии короля). Однако власти у него было не больше, чем у короля, который был не более чем primus inter pares (первый среди равных), председательствуя в Верхней палате.

Сенешаль, как личный представитель короля, мог председательствовать на заседаниях Верхней палаты во времена мира. На войне он командовал войсками короля. В остальное время сенешаль управлял королевскими финансами. Конечно, казначейство и департамент финансов так и не вышли на уровень норманнского казначейства. Однако управление Secrete (так назывался департамент в письменных источниках Иерусалимского королевства и Кипра) было важной обязанностью сенешаля. Он назначал и контролировал работу писцов и чиновников различного ранга, занимался сбором королевских доходов или отдавал его на откуп за большие деньги. Поскольку сенешаль распоряжался финансами, он был обязан поддерживать в должном состоянии королевские замки, обеспечивал их продовольствием и комплектовал гарнизоны, не вмешиваясь в решение военных вопросов.

Военное министерство, как уже говорилось, возглавлял коннетабль и его помощник маршал. Между ними существовала особая, довольно необычная связь, ведь маршал был обязан своей должностью коннетаблю. Подобная взаимосвязь была характерной чертой Латинского королевства. За свою службу коннетабль получал от короля феод, часть которого он передавал маршалу в качестве основного содержания. Основной обязанностью коннетабля было поддерживать на должном уровне боеспособность армии и ее материальную часть и осуществлять командование. Он проверял выполнение крупными землевладельцами своих обязательств выставить определенное количество воинов, которых он должен был принять и вооружить. В походах он имел право судить по законам военного времени, хотя правосудие было прерогативой вассалов. В армии всегда было много заносчивых аристократов, и поэтому власть коннетабля ограничивали укоренившиеся обычаи, особенно когда дело касалось дворян. Но феодальное войско было только частью армии. В случае крайней опасности и чрезвычайного положения король и знать нанимали рыцарей, сержантов и оруженосцев рыцарей. Коннетабль непосредственно отвечал за их содержание и выдачу жалованья. Он представлял в суде их требования и жалобы. Вероятно, в таких случаях в отсутствие короля он лично председательствовал в суде. Основной обязанностью маршала был уход за лошадьми и раздел военных трофеев, в первую очередь боевых коней. Если конь пал в битве, то за его заменой обращались к маршалу. Эта должность никогда не имела особого значения.

Гофмейстер имел более тесные связи с королем, чем другие высшие сановники, и его должность сохранила много старых черт, которые были обязаны его службе при королевском дворе. Его должность, по крайней мере в XII в., давала право владеть феодом с пятью деревнями, стоимость которого оценивалась в 7500 безантов. Это приносило годовой доход около 1 тысячи безантов (рассчитанный из 15 % годовых), то есть это был доход двух рыцарских феодов. Гофмейстер отвечал за проведение церемонии присяги на верность королевских вассалов, за расходы королевского двора и распоряжался слугами.

Косность центрального механизма управления ни в чем не проявляется так явно, как в отсутствии развития в деятельности канцелярии. Когда королевские канцелярии во всей Европе становились ключевыми учреждениями, принимая на себя новые функции и расширяя поле своей деятельности, способствуя беспрецедентному усилению монархической власти, канцелярия Иерусалима пребывала в застое. Хотя во главе ее всегда стоял прелат, иногда достаточно влиятельный, незаметно, чтобы она когда-либо оказывала влияние на королевскую политику. Не сформировался также и секретариат. Чаще всего сам глава канцелярии писал указы или диктовал их, а иногда другой прелат замещал его. Среди указов преобладали дарственные грамоты (хотя возможно, что это ошибочное представление, ведь мы судим по сохранившимся грамотам). Канцелярия никогда не занималась вопросами судопроизводства, не была связана с другими учреждениями и вела только королевскую корреспонденцию и, возможно, занималась регистрацией событий.

Мы уже перечислили основные причины, которые препятствовали развитию системы центрального управления. Вследствие растущей автономии феодальных владений нам следует искать ее ростки на местном уровне. В этом случае королевский домен должен рассматриваться как одна из сеньорий или, скорее, как объединение нескольких земельных владений, принадлежавших короне.

Природа и политика не терпят пустоты. Как только прерогативы короля ограничивали, а власть центра слабела, в дело вступала аристократия. Таким образом, во второй половине XII в. при менее эффективном правлении центра управление страной перешло на местный уровень в сеньории.

История становления сеньории мало известна, и не всегда удается ее проследить. Мы уже говорили о том, что монархия, по крайней мере в лице двух первых королей Готфрида Бульонского и его брата Балдуина I, довольно неохотно жаловала замлевладения своим соратникам по оружию. Была ли тому причиной бедность королевства или, что более вероятно, опасение, что появится земельная аристократия, способная бросить вызов короне, но власть начала проводить политику, почти неизвестную в Европе. Чтобы наградить вассалов за службу и гарантировать выполнение ими своих обязанностей в дальнейшем, короли Иерусалима выплачивали им денежное содержание вместо дарования земельных владений. Это было естественно для королевства, которое и после франкского завоевания продолжало развивать традиционную для Ближнего Востока денежную экономику. Первые фьефы были денежными фьефами, хотя и не всегда имели ту форму, которая позднее получила распространение под названием fief de besant (безантный фьеф).

Если бы подобная политика проводилась последовательно, то она привела бы к созданию псевдофеодального государства с дворянством на жалованье, которое функционировало бы подобно бюрократическому аппарату. Можно было пойти и по эволюционному пути, имевшему место в соседних мусульманских странах. Там икта (или феод), по крайней мере, вначале следовала той же линии развития. Преданность мусульманской аристократии, как и ее средства к существованию, также гарантировались денежными выплатами из государственной казны.