"Мертвая рука". Неизвестная история холодной войны и ее опасное наследие - Дэвид Хоффман

Потом в своих мемуарах Рейган вспоминал: «Последовательность событий, описанная на брифинге, во многих отношениях напоминала увиденное в фильме АВС. И всё-таки в Пентагоне ещё есть люди, которые заявляют, что ядерную войну “можно выиграть”. Я думал, что они — сумасшедшие. Но всё ещё хуже: похоже, что и в Советском Союзе были генералы, подумывавшие о победе в ядерной войне».[171]

В середине октября Шульц сообщил Рейгану, что все последние предложения в области контроля над вооружениями ни к чему не привели. «Если будет всё жарче и жарче, а вопрос о контроле вооружений так и не будет разрешён, — сказал Рейган Шульцу, — возможно, мне стоит увидеться с Андроповым и предложить ему ликвидировать всё ядерное оружие». Шульц напомнил ему, что вряд ли Андропов откажется от ядерных вооружений: «Без ядерного оружия Советы уже не будут сверхдержавой».

И тут совершенно неожиданно для Рейгана наступил момент неопределённости, один из самых хаотических за время его президентства. Кларк ушёл с поста советника по национальной безопасности и стал министром внутренних дел. Рейган назначил на эту должность заместителя Кларка, Роберта Макфарлейна, который провёл большую часть предыдущих нескольких месяцев в переговорах по поводу ливанского кризиса. По всей Западной Европе прокатились антиядерные демонстрации: два миллиона людей вышли на улицы, протестуя против плана размещения ракет «Першинг-2».

Двадцать третьего октября в шесть часов утра жёлтый грузовик «Mercedes» въехал на парковку лагеря морской пехоты США в международном аэропорту Бейрута в Ливане. Машина, гружённая более чем 5 тоннами тротила, взорвалась; 241 военнослужащий погиб, около ста были ранены. Это были самые серьёзные военные потери за весь президентский срок Рейгана.[172] Когда Макфарлейн разбудил его среди ночи этой новостью, лицо Рейгана стало мертвенно-бледным. Макфарлейн вспоминал, что тот «выглядел как человек, 72-летний человек, получивший сильный удар в грудь. Из него как будто вышел весь воздух». «Как так случилось? — спросил он недоверчиво. — Насколько всё ужасно? Кто это сделал?» Затем 25 октября, Рейган приказал оккупировать Гренаду, маленький карибский остров, под тем предлогом, что безопасность находившихся там американских студентов была поставлена под угрозу из-за переворота.[173] 27 октября Рейган провёл в Кемп-Леджене в Северной Каролине панихиду по морским пехотинцам, погибшим в Бейруте. Он был, как вспоминал Макфарлейн, «совершенно убит горем».

В это время Рейган получил секретный аналитический документ из ЦРУ. Он содержал сообщения Гордиевского о РЯН — разведывательной операции КГБ, нацеленной на поиск сигналов о ядерном нападении. По воспоминаниям Макфарлейна, документ оказался у Рейгана в октябре, во время кризиса в Ливане и Гренаде, хотя точная дата неизвестна.[174] Тэтчер также была в курсе информации, полученной от Гордиевского, и могла рассказать об этом Рейгану во время своего визита несколькими педелями ранее.

Макфарлейн поначалу был не уверен, действительно ли Советский Союз настроен столь параноидально, как это следовало из материалов Гордиевского. «У меня возникли вопросы о том, реальна ли эта паранойя, или же это пропагандистская схема, которую скармливают Западной Европе, чтобы вбить клин между нами и нашими союзниками», — отмечал Макфарлейн. Присутствие в Политбюро министра иностранных дел Громыко обнадёживало: работая с Соединёнными Штатами четыре десятка лет, Громыко должен был знать, что США не начнут ядерную войну. Но, по словам Макфарлейна, его беспокойство выросло, когда он получил разведывательные данные из Праги и Будапешта, говорящие о том, что люди «действительно встревожены». Макфарлейн вспоминал, что, прочитав материалы, он подумал: а это ведь вполне может быть по-настоящему.[175]

Двадцать восьмого октября Мэтлок отправил Макфарлеину короткую тревожную записку. Американский посол в Москве Артур Хартман доложил о встрече с Громыко. «Основным пафосом слов Громыко, — писал Мэтлок, — было то, что советские лидеры убеждены: администрация Рейгана не признаёт их легитимность, а следовательно, не готова всерьёз вести переговоры с СССР и в действительности упорно пытается развалить советскую систему». Хотя, как заметил Мэтлок, эти высказывания могли быть «во многом обусловлены эгоизмом… Я уверен, что именно такие аргументы возникают в дебатах советского руководства по поводу дальнейшего курса страны».[176]

***

В ноябре 1983 года советские власти, снедаемые страхом перед ядерным нападением, приказали построить новый бункер в Уральских горах, глубоко под землёй. Там планировалось устроить сверхсекретный командный центр ракетных войск стратегического назначения. После окончания строительства военные командиры смогли бы управлять ядерной войной из-под этого укреплённого холма. Дважды в день гору потрясали взрывы; строители всё глубже вгрызались в гранит. Туннели уже уходили на километры вглубь породы, но проект был далёк от завершения. Тёмные подземные проходы заполняла вода. В глубокие пещеры было доставлено для испытаний первое электронное оборудование. Бункер получил кодовое наименование «Грот». Узнав о создании «Грота» и подземных бункеров под Москвой, аналитики американских спецслужб были озадачены. Они недоумевали: о чём думают в СССР? Неужели они считают, что смогут выжить и вести ядерную войну дальше?

***

К моменту запланированных в Европе на 2-11 ноября учений НАТО советская паранойя достигла пика. Учения, названные «Able Archer» («Умелый лучник»), были нацелены на то, чтобы отработать сценарии полномасштабного ядерного конфликта в Европе. Советский Союз давно опасался, что такие тактические упражнения могут быть использованы как прикрытие для реального нападения; советские планы войны предусматривали возможность подобного обмана. Согласно Гордиевскому особенную тревогу в Москве вызывали две особенности «Able Archer». Во-первых, процедуры и форматы связи, связанные с переключением от обычной к ядерной войне, заметно отличались от тех, что использовались на предыдущих учениях. Во-вторых, в этот раз воображаемые силы НАТО должны были пройти через все стадии, от обычной боеготовности до всеобщей тревоги. КГБ мог ошибочно воспринять это как реальную боевую тревогу.[177]