Моисей. Записки Финееса - Александр Альвих

Узнав о приговоре Предвечного, народ стал горько раскаиваться в содеянном. Женщины рыдали, мужчины рвали на себе одежды. Даже всегда спокойные и уверенные в себе левиты не могли сдержать слез, ибо рушилась их мечта — увидеть своими глазами сказочный Ханаан[27].

Поистине скорбный день!

Аарон, как мог, пытался утешить израильтян:

— Не плачьте, — говорил он женщинам, — не рвите на себе одежды, — говорил он мужчинам, — радуйтесь, что Господь не отвернулся от вас. Радуйтесь этому, ибо ваши дети и внуки ваши будут жить в Земле обетованной. Господь простил вас, и на ваших детях не лежит проклятия!

Однако израильтяне были безутешны и просили Моисея похлопотать за них перед Господом.

— Господь наказал вас, — строго отвечал Моисей. — Вы смели отречься от Него, и вас настигла заслуженная кара!

Но люди продолжали упорствовать:

— Мы хотим в Ханаан и пойдем туда. Мы не можем ждать сорок лет, когда все мы умрем. Какая нам разница, что будет после нашей смерти?

И народ решил идти в Ханаан, несмотря на строгий запрет Моисея, несмотря даже на то, что он предупредил о засаде, устроенной в долине амаликитянами и ханаанеями.

Почти сразу за всеобщим унынием израильтяне возликовали великой радостью, охваченные надеждой войти в Ханаан без особых затруднений. Старые воины вытащили свои мечи и копья и, сопровождаемые громкими подбадривающими возгласами женщин, отправились прокладывать дорогу в Землю обетованную.

Аарон приказал всем коленам готовиться к походу, хотя и предвидел, что очень скоро битва будет бесславно окончена. Так и получилось…

Не успело солнце скрыться за горизонтом, как насмерть испуганные, израненные воины вернулись в стан и рассказали, что битва проиграна и все мы, если хотим сохранить свою жизнь, должны быстро сниматься с места и идти обратно в пустыню.

— Мы попали в ловушку, — рассказывал мне позже один из наших горе-воинов. — Враги ожидали нас у входа в долину, куда ведет глубокое узкое ущелье. Стоило нам оказаться в том месте, как с высоких скал на нас полетели камни, стрелы и копья. Мы ничего не смогли сделать, ибо одно дело кидать камни вниз, и совсем другое — вверх. Мы карабкались на скалы, чтобы вступить в бой, но враги с легкостью сбрасывали нас обратно. И когда ущелье заполнила гора трупов, мы поняли, что Господь отвернулся от нас. Мы отступили в пустыню, только чудом уйдя от преследователей.

Когда обессиленные воины вернулись в стан, Моисей приказал немедленно идти вглубь пустыни в сторону Чермного моря, что и было исполнено. После недолгого перехода мы остановились лагерем у места Хорма.

Здесь произошел случай, который запечатлелся у меня в памяти, хотя мне к тому времени едва минуло семь лет.

Перед нашим шатром на базарной площади судили одного человека, который в субботу посмел собирать дрова. Этим разбирательством занимались Моисей и Аарон, хотя в последнее время дела подобного рода легли на плечи тысяченачальников.

— Уже не раз, — сказал Моисей, восседая на троне перед Скинией, — мы говорили в народе, что святость субботы нерушима, а нарушители ее должны быть немедля преданы смерти. Этот человек посмел нарушить Завет и собирать дрова в заповедный день. Неужели жалкая вязанка дров дороже ему, чем Господь, который любит нас. Из-за таких людей Всевышний отвернулся от нас и не дал нам войти в Ханаан. Что мы должны делать с этим человеком?

Толпа вокруг негодующе загудела, требуя немедленно предать провинившегося смерти.

— Казним его, — кричали евреи, — из-за него мы лишились Ханаана.

— Мы должны его выслушать, — сказал Аарон.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — спросил Моисей у провинившегося, который был привязан к столбу.

— Я должен был разжечь очаг, — ответил тот, — чтобы приготовить пищу, ибо даже в субботу мне хочется есть, и я ничего не могу с этим поделать.

И тогда Моисей, поднявшись во весь свой могучий рост, сказал:

— Да будет предан смерти этот нечестивый отступник. Его главный грех в том, что он не считает свой поступок тяжким грехом. Именно такие люди точат колена Израилевы, как вода камень. Сегодня этот человек собирал в субботу дрова, завтра кто-нибудь из нас решит сработать себе деревянные сандалии, объясняя это тем, что не может ходить босиком, послезавтра все забудут о святой субботе. Складывая из кирпичей греха пирамиду, мы в конце концов похороним в ней народ Израиля. А посему этого негодного человека надо вывести за стан и там побить камнями.

Толпа приветствовала решение Моисея радостными криками…

КНИГА ТРЕТЬЯ ГОДЫ СТРАНСТВИЙ

Теперь я должен перейти к рассказу о некоем Корее, нашем родственнике, который возвел хулу на Моисея, за что Предвечный наказал и его, и его многочисленное семейство.

Однажды Дафана и Авирама, сынов Елиава из колена Рувимова, обуяла гордыня и зависть, и они стали говорить против левитов, а значит, и против Господа.

Они пили вино и вели беседы с Кореем, сыном Ицгара:

— Корей, ты хоть и левит, а хороший человек. Ты — такой же, как мы: лишен того, что тебе принадлежит по праву.

— Я вас не понимаю, Дафан и Авирам. У меня все есть, о чем может мечтать каждый…

— Мы — из колена Рувима. Рувим был старшим сыном Иакова, а, как тебе известно, права первородства никто не отменял!

— Но я из левитов.

— Ты из левитов, но всегда понимал наши беды. Скажи: почему мы, вместо того, чтобы по праву старшинства находиться во главе стана и руководить народом, уступили место левитам? Разве это справедливо?

— Но так повелел Господь, — робко возразил братьям Корей. — Грех противиться воле Господа.

— Нет. Так говорит не Господь, но всего лишь Моисей. Почему же мы должны ему верить? Он говорит, что только ему Господь доверяет, что только он избран. Еще он говорит, что его устами с нами разговаривает Предвечный. Но где доказательства?

— Их бесчисленное множество.

— Весьма и весьма странные доказательства… Вспомни велеречивые рассказы о его встречах с фараоном… Ну и что с того? Он всего-навсего показал Мернепте фокусы, которые доступны любому, кто знаком с магией.

— В таком случае, как вы объясните, что воды египетские превратились в кровь?

— Ты уверен, Корей, что это была именно кровь?

— А что же еще?