Зимние костры - Джоанна Линдсей

— Как и я о тебе, — огрызнулась девушка. — И должна сказать, что не уважаю человека, отказавшегося признать собственного сына или бороться за то, чтобы навсегда увезти его мать отсюда.

Перрин ошеломленно отшатнулся, нахмурившись:

— Вижу, у Джейни слишком болтливый язык!

— Не стоит винить Джейни, — холодно бросила Бренна. — Она говорила о тебе только с любовью и гордостью и ни разу не упрекнула в трусости. Неужели тебе безразлично, когда другие мужчины тащат в постель мать твоего сына?

Глубокая боль исказила точеные черты Перрина.

— Не безразлично; Но пока я ничего не могу сделать. Джейни принадлежит Гаррику.

— И ты боишься попросить у него, — не скрывая презрения, бросила Бренна.

— Не этого я страшусь, девушка, а отказа, ведь тогда я не смогу попросить еще раз.

— Будь я на твоем месте, просто взяла бы, что хотела. Вы, викинги, кажется, только на это и способны!

К удивлению Бренны, Перрин неожиданно рассмеялся:

— Ты действительно так высокомерна и дерзка, как мне говорили. Вижу Гаррик еще не приручил тебя! Невзирая на гнев, Бренна невольно улыбнулась:

— Если хорошенько приглядишься, сразу заметишь, что именно Гаррик укрощен. Не такому, как он, со мной тягаться!

— Хотел бы я знать, согласится ли Гаррик с таким утверждением, — ответил Перрин, подходя к лохани. Но Бренна лукаво блеснула глазами.

— Тебе нравится то, что ты сейчас видишь, викинг? — поддразнила она, удивившись себе.

— Несомненно.

— Так вот, если намереваешься узреть больше, забудь об этом! Я сама выбираю любовников, не они — меня. И можешь быть уверен, тебе не быть в их числе!

— Храбрые слова, особенно для девушки, оказавшейся в моих руках! — Перрин громко, от души рассмеялся и опустил руку в воду.

— Осторожно, викинг, — холодно предупредила девушка. — Джейни никогда не простит, если мне придется ранить тебя.

— Ха! — хмыкнул он. — А ты, конечно, все ей расскажешь, правда?

— Обязательно.

Перрин невольно отступил:

— Тебе нечего бояться, девушка. Я не коснусь тебя.

— Я и не боюсь, Перрин, — улыбнулась Бренна. — И вообще ни одного мужчину.

— Даже Гаррика? — Перрин насмешливо поднял брови.

— Особенно его.

— На твоем месте, госпожа, — серьезно произнес Перрин, — я не стал бы относиться ко всему этому так легко. Не стоит недооценивать Гаррика.

И, повернувшись, он зашагал к двери, оставив Бренну удивляться столь неожиданному уходу.

Гаррик сидел в одиночестве за длинным столом, доедая жаркое, и грустно размышляя о своей невеселой судьбе. У его ног лежал пес, шумно постукивая хвостом по каменному полу и терпеливо ожидая подачки. Чаще всего Гаррик наслаждался этими спокойными минутами, но сейчас почти жалел, что не остался у родителей, вместо того чтобы торчать сейчас в холодном пустом доме. Ему не хватало семейного тепла, дружеской беседы и хорошей компании. А сегодня даже Ярмиллы не было: она оставалась в его доме, лишь когда он подолгу отсутствовал, а в остальное время жила со своим сыном.

Теперь, когда рабов было значительно меньше, Ярмилла приходила только дважды в неделю, чтобы отдавать им приказания.

Гаррик рассеянно подцепил ножом кусок оленины и бросил овчарке. Скоро слуги окончат работу и уйдут к себе на ночлег, а он останется совсем один в большом доме, и только Дог отправится за ним в спальню.

Три года назад Гаррик думал, что все будет по-иному. Как же он ошибался, надеясь на собственную семью и домашний очаг… сыновей, которые будут подрастать, оживляя тишину веселыми голосами, любящую жену, чтобы согревать его постель. Никогда еще на свет не рождалось большего глупца! Ни одна женщина не украсит его дом, не разделит судьбу. Ни одной Гаррик не сможет доверять настолько, чтобы подарить ей любовь, не откроет доверчиво душу.

Пес поднял голову, когда из кухни донесся пронзительный смешок Джейни. Через минуту в холл, удовлетворенно улыбаясь, вошел Перрин и уселся рядом с хозяином.

— Готов поклясться, когда ты приезжаешь, то проводишь гораздо больше времени с этой девчонкой, чем со мной, — добродушно проворчал Гаррик, обрадованный тем, что его одиночество наконец-то нарушено.

— Признаю, что нахожу ее компанию приятнее твоей. Последнее время ты вечно хмуришься, а она… всегда такая милая!

— Тьфу! Мне давно следовало бы догадаться, что она — единственная причина твоих наездов, — объявил Гаррик, притворяясь оскорбленным. — В таком случае убирайся! Я освобождаю ее от работы: пусть ублажает тебя!

— Ты ранишь меня в самое сердце, Гаррик! — воскликнул Перрин, поднося руку к груди. — Печальное зрелище, когда мужчина предпочитает общество женщины дружеской беседе!

— Верно, — серьезно отозвался Гаррик. — Тогда почему же тебя так долго не было? — улыбнувшись, спросил он. — На праздник не явился и с тех пор, как мы вернулись, — ни разу не приехал.

— Собирал урожай с тех немногих полей, которыми владею. В отличие от тебя, у меня не столько рабов, и без моей помощи им не управиться с жатвой.

— Мог бы и попросить помочь, Перрин! Мои поля были убраны месяц назад, а рабам совсем нечего делать, да и я бы поехал.

— Может, в следующем году… но с условием, что примешь плату.

— Неужели собираешься оценивать дружбу в деньгах? Нет, теперь ты ранишь меня!

— Я вспомню это, Гаррик, если вернешься с востока вовремя.

— А ты разве не поплывешь со мной? — удивился Гаррик.

— Еще не решил. Мать плохо перенесла без меня зиму.

— Но торговля прошла прекрасно, — настаивал Гаррик. — Может, мы слишком долго задержались у славян, и поэтому пришлось остаться. Обещаю, что этого больше не случится.

— Все в руках Одина, — покачал головой Перрин. — Посмотрим.

Но тут вошла Джейни с кружками эля, и мужчины замолчали. Гаррик заметил взгляды, которыми обменялись рабыня и Перрин, и почти позавидовал этой необременительной связи. Хотел бы он вот так брать девушек, ничего к ним не испытывая, кроме похоти.

После ухода Джейни Перрин, усмехнувшись, наклонился поближе к Гаррику:

— Я случайно увидел сегодня новую рабыню — зашел в маленький домик, но Джейни там не было, а вместо нее застал темноволосую красотку. Она как раз купалась.

Глаза Гаррика потемнели:

— И?

— Удивляюсь, почему ты избегаешь ее, ведь твоя постель достаточно широка!

— Должно быть, ты не разговаривал с ней, иначе сразу бы понял, в чем дело, — проворчал Гаррик. — Настоящая роза, только шипы слишком острые!

— Ошибаешься, друг, разговаривал, и довольно долго, — ухмыльнулся Перрин. — Она дерзко соблазняла меня, лишь за тем, чтобы осыпать угрозами, если осмелюсь к ней прикоснуться.