Палочка для Рой - ShayneT

процессе я ощутила, как по мне бегут тысячи ног насекомых, набивающихся в мошну. Упихала их туда столько, сколько смогла унести.

Именно для таких вот ситуаций я и тренировалась накладывать уменьшающие чары в темноте. Уменьшив оружие, его я тоже сунула в мошну.

Я сократила контроль над насекомыми настолько, насколько смогла.

Затем крутнула раз один из маховиков; часа более чем достаточно, чтобы сделать всё необходимое, и если времени всё же не хватит, то у меня было ещё четыре шанса.

Если потребуется, буду возвращаться в прошлое, пока не добьюсь своего.

Я оказалась за дверями своей спальни, и едва смогла устоять, балансируя на ступеньках. Услышав, как я повернулась в кровати, задержала дыхание.

Я сократила чувства насекомых до максимума, но не стоило будить саму себя, споткнувшись на ступеньках.

Накинув чары хамелеона, я превратилась в осу.

Система вентиляции теперь была ещё более опасной. Без способности предвидеть появление крыс я находилась в невыгодном положении. Чувства сократились до такой степени, что я видела только на несколько футов, и мне приходилась полагаться на собственные чувства.

Я много раз очищала вентиляцию от крыс; отчасти, чтобы кормить пауков, и отчасти из-за всех этих неудобств с нападениями, когда ты всего лишь учишься летать по тёмным местам.

Крысы всегда возвращались. Я слышала, что в траншеях первой мировой войны одна крыса могла породить за год девять сотен крысят. Я до сих пор понятия не имела, где эти крысы добывали пропитание.

Я очутилась на пятом этаже, обнаружив там спящего на посту аврора. Скорее всего он позавтракал одним из первых, и из-за своих размеров, он видимо, любил обильно запивать еду.

Установка пулемета прошла легко. Несомненно, его украли у британской армии. Кажется, это была версия L7A1, точно я не знала. За одно короткое практическое занятие я не слишком хорошо познакомилась с этой моделью, но просунуть дуло в прорезь для палочки много ума не надо.

Скорость стрельбы пулемета составляла тысячу патронов в минуту. Лента была на двести пятьдесят патронов, и перезарядить её я не смогу. Выставила скорость на семьсот пятьдесят в минуту.

Ранее я ухитрилась спереть треногу. Пришлось модифицировать её, чтобы легче было поворачивать ствол туда-сюда. Дуло в прорези для палочки не позволит ему отклониться слишком сильно в одном направлении, но при этом оставит хороший сектор обстрела.

Пауки уже сплетали паутину, чтобы зацепить за спусковой крючок. Им приходилось работать прямо на моём теле, чтобы избежать обнаружения прошлой мной, и это было щекотно.

Убедившись, что с сектором обстрела всё в порядке, я перешла к следующему аврору.

Он был сонным, но ухитрялся кое-как оставаться в сознании. Хотя время реакции замедлилось, до такой степени, что я легко оглушила его со спины.

Быстрый конфундус и я установила второе оружие. У меня было только по одному образцу каждого; Грюм отчего-то настороженно отнёсся к идее выдать мне по несколько экземпляров одного и того же оружия, так что на этот раз я установила Глок.

Он не должен нанести вреда ― они увидят ущерб от первого оружия, так что увидев щит, будут наготове.

Третьим был Браунинг, и для него я нашла коридор без авроров и украла второй щит из другого коридора, где авроров тоже не было.

Тот аврор, который должен был там находиться, спал в туалете; ещё одна ранняя жертва отравления. Я отлевитировала щит к потолку и прикрепила заклинанием приклеивания.

Установка Браунинга заняла больше времени, чем я рассчитывала; пришлось парить на метле, пытаясь одновременно левитировать оружие. Учитывая, что весило оно поболее тяжёлого шара для боулинга, задача оказалась не из лёгких.

Я накинула чары хамелеона на себя, щит и оружие, и несколько людей прошли подо мной, даже не заметив.

Все они выглядели полусонными. Одно из преимуществ медленного воздействия напитка живой смерти заключалось в том, что выпившие вряд ли заметят неестественную сонливость друг друга.

Время подходило к концу, и я едва успела трансфигурировать кусочки обеда в заградительные шипы и наделать стальной проволоки, закрепленной у основания одной из движущихся лестниц.

Кроме того я расставили ловушки повсюду в шахтах вентиляции.

У меня было преимущество, я знала, что они направятся к Большому Залу, тому месту, где, должны были находиться спящие авроры.

Это означало, что количество маршрутов было предельно ограничено. Если они подойдут с умом, то воспользуются мётлами, но это тоже могло оказаться опасным.

Спрятавшись в одной из шахт вентиляции, я окружила себя насекомыми. Все они касались меня и касались друг друга, так что ни одного из них я не контролировала на расстоянии.

Существенным ограничением выступала моя неспособность использовать силу в полную мощь, пока прошлая я не исчезнет; равно как и возможность того, что кто-то обнаружит моё оружие и поднимет тревогу.

Согласно одной теории, маховики не могли изменить прошлое. Если она верна, я могла творить практически что угодно, потому что в другой временной линии тревога не поднялась.

С другой стороны, я слышала слухи о путешественниках во времени, стиравших самих себя и других людей.

Министерство запретило исследования путешествий во времени всем вне правительства, так что информации удалось обнаружить мало. И это означало, что мне следовало действовать благоразумно.

Я вылетела, и вместе со мной остальные насекомые. Меня окружала масса насекомых, размером с руку нового тела, и мы добрались до проволоки, которую я привязала к спусковому крючку.

Мгновение спустя мы затащили проволоку обратно в вентиляцию. С точки зрения насекомых спусковой крючок был туже, чем в воспоминаниях меня-человека.

Затем мы принялись ждать. Единственными органами чувств в моём распоряжении были насекомые, присоединенные ко мне и друг другу, и по большей части всё затмевали звуки их собственных движущихся тел.

Меня накрыло ощущение клаустрофобии, словно я оглохла и ослепла. Я так привыкла к постоянному использованию органов чувств насекомых, что сокращение даже до превосходящих человеческие чувств осы казалось сродни отсечению руки.

Ожидание казалось бесконечным.

Нашим разведчиком была стрекоза, которую я мысленно звала Перископом. У неё было наилучшее зрение, так что именно она выглядывала из вентиляции.

Я ощутила внезапное желание сделать Перископу цилиндр. Может позже, когда все будут в безопасности.

Дверь в конце коридора открылась и оттуда выглянул мужчина.

Щит был видим, а оружие сокрыто под чарами хамелеона. Наблюдатель