Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

не остывала, затем выливал в кусты — и все это время его настороженный взгляд возвращался к пленникам.

Покончив с немудреной едой, Джейми прилег. Клэр, свернувшись калачиком, прижалась к нему. Драка — дело утомительное, да еще страх добавляет; через минуту она уже спала.

Джейми чувствовал сонливость, однако не спешил поддаться дремоте: пытался вспомнить стихи, которые декламировала Брианна, — ему особенно нравился отрывок про серебряных дел мастера из Бостона.

Тем временем отряд устраивался на ночлег. Браун по-прежнему суетился: то сидел, уставясь в землю, то вскакивал и начинал прохаживаться. По контрасту с ним Кристи застыл, не шевелясь, почти не тронув свой ужин. Что-то промелькнуло возле его ноги: мышонок осторожно подбирался к забытой тарелке, стоящей на земле.

Лишь пару дней назад до Джейми наконец дошло то, что все это время крутилось в подсознании (как оно обычно бывает): Том Кристи влюблен в его жену.

Бедняга… Наверняка он не верит, что Клэр имеет отношение к смерти дочери, иначе его бы здесь не было. А вот что Кристи думает про него самого?..

Джейми лежал под покровом темноты, искоса разглядывая изможденные черты Кристи; глаза, полускрытые полями шляпы, ничего не выражали. Бывают люди, которых можно читать словно книгу, — Кристи не из таких. И все же он явно мучается. Виной ли тому судьба дочери или отчаянная тоска по женщине? Джейми доводилось подмечать ее в других и испытывать самому. А если Кристи все-таки думает, что Клэр убила малышку Мальву или еще как-то замешана? Ничего не скажешь, затруднительное положение для человека чести…

Тоска по женщине… Эта мысль снова вернула Джейми в настоящее, и звуки, к которым он прислушивался, стали явственней. Последние пару дней их кто-то преследовал.

Он медленно поднялся, укрыл Клэр плащом и спокойно, не делая резких движений, шагнул в гущу деревьев, словно бы по нужде.

Бледная ущербная луна давала мало света. Он закрыл глаза, чтобы погасить отблески костра, и снова открыл в темноту, где царили неясные формы и призрачные тени.

Впрочем, навстречу ему шагнул вовсе не призрак.

— Святой Михаил, защити нас, — тихо произнес Джейми.

— Да пребудут с тобой ангелы и архангелы, дядя, — столь же тихо откликнулся Йен. — Хотя не откажусь и от парочки престолов и мирового владычества.

— Если Провидение вмешается, я только за, — пошутил Джейми, искренне обрадованный присутствием племянника. — Иначе просто не представляю, как мы выпутаемся из этой дурацкой истории.

Йен повернул голову в сторону костра. Не сговариваясь, оба отошли подальше в лес.

— Я не могу долго задерживаться, а то за мной придут. Перво‑наперво: в Ридже все благополучно?

Йен пожал плечом.

— Ходят разговоры… — осторожно обмолвился он, и по его тону было понятно, что «разговоры» подразумевают весь спектр: от бабьих сплетен до оскорблений, на которые приходилось отвечать кулаками. — Пока никого не убили. Дядя Джейми, что мне делать?

— Ричард Браун что-то замышляет.

— Он слишком много думает — такие люди опасны, — засмеялся Йен.

Зная, что племянник в жизни не прочел ни единой книги добровольно, Джейми подарил ему взгляд, полный сомнения, однако спорить не стал — не до того.

— Есть такое дело, — сухо откликнулся он. — Браун всюду нас костерит почем зря — подготавливает народ. Наверное, надеется, что сбагрит нас с рук какому-нибудь шерифу или что нас линчует разъяренная толпа.

— Боюсь, что у него получается. Ты не поверишь, чего я наслушался, идя за вами по пятам.

— Да уж могу себе представить…

Джейми осторожно потянулся. Благодарение Богу — да еще ярости Клэр, — что обошлось малой кровью: все столпились поглазеть, как она треплет своего противника, словно пучок льна.

— Полагаю, до него уже дошло, что, если хочешь наметить жертву, нужно отойти в сторонку. Говорю тебе, Браун замышляет недоброе. Если он куда отъедет или пошлет кого…

— Я прослежу за ним, и тогда решим, что дальше.

Они стояли в тени; в пространстве между деревьями висела легкая дымка лунного света. Парень двинулся было, затем помедлил.

— Может, лучше выждать немного и отползти? Укрыться вон там, за холмами…

Искушение было велико. Манил темный лес, жажда свободы. Всего лишь отойти подальше в чащу…

— Не пойдет. — Не скрывая сожаления, Джейми покачал головой. — Тогда мы вечно будем беглецами, да еще и цену назначат за наши головы. Люди и так настроены против нас — они быстренько сделают всю работу за Брауна. И потом, сбежать — значит признать вину.

— Что ж, ладно, — вздохнул Йен.

Он шагнул вперед и крепко обнял Джейми, затем повернулся и исчез.

Джейми осторожно выдохнул, морщась от боли.

— Ступай с богом, — прошептал он в темноту.

Лагерь затих. Люди лежали, словно бревна, завернутые в одеяла. Возле угасающего костра остались двое: Ричард Браун и Томас Кристи, каждый со своими мыслями.

Разбудить Клэр, рассказать ей? Джейми подумал минутку, прижавшись щекой к теплой массе ее волос. Нет, пожалуй, не надо. Конечно, присутствие Йена может ее подбодрить, но все же не стоит рисковать и возбуждать у Брауна подозрение. Если он заметит перемену в выражении лица или настроении Клэр… Нет, не стоит. Во всяком случае, не сейчас.

Он заметил легкое копошение у ног Кристи: мышь привела на пир друзей.

Глава 90

Сорок шесть фасолин

На рассвете Ричард Браун исчез. Остальные, хмурые, но смирившиеся со своей участью, молча собрались, и под руководством угрюмого коротышки по имени Оукс мы продолжили путь на юг.

Что-то изменилось за ночь: впервые с момента отправления из Риджа Джейми слегка расслабился. Хоть я и чувствовала себя совершенно разбитой, эта перемена принесла некоторое утешение, а вместе с ним и любопытство — что же произошло? Не по той ли самой причине куда-то поспешил Ричард Браун?

Впрочем, Джейми ничего не сказал, лишь осведомился о руке, до того одеревеневшей, что не сразу удалось согнуть пальцы. Он по-прежнему не сводил глаз с наших спутников, однако и они явно успокоились. Я даже почти перестала бояться, что они потеряют терпение и повесят нас на первом суку, несмотря на присутствие Тома Кристи.

Словно в согласии с общей разрядкой атмосферы, погода неожиданно прояснилась, от чего настроение еще больше поднялось. Нельзя сказать, что наши отношения нормализовались, и все же без постоянного злобствования Брауна остальные по крайней мере иногда проявляли вежливость. Дорожные тяготы всех вымотали; мы катились по неровной колее, словно шарики из детской игры, то и дело наталкиваясь друг на друга, пыльные, молчаливые, объединенные к концу дня хотя бы усталостью, если ничем иным.

В Брунсвике все стало иначе. За пару дней до того Оукс