История войн на море с древнейших времен до конца XIX века. Том первый - Альфред Штенцель

Теперь надо было принять здесь энергичные меры. Но для того, чтобы покончить с блокадопрорывателями, установившими здесь почти что срочное сообщение, надо было занять укрепления в самом устье реки, так как погоня за ним дальше в море слишком осложнялась многочисленными отмелями и прочими навигационными препятствиями.

Довольно поздно, а именно в сентябре 1864 года, морской секретарь Уэллес снова возбудил вопрос о предприятии против форта Фишер, а Грант обещал дать для этой цели войска. Вместо Фаррагута начальствование над экспедицией поручили адмиралу Портеру, и он вступил в командование Северо-Атлантической эскадрой.

На совещаниях с Грантом число сухопутных войск было определено в 8000 человек и выяснилось, что число крупных орудий на судах вдвое больше, чем на форте Фишер, вооруженном 75 крупными пушками. Форт Фишер состоял из сильных бастионов по морскому фронту и шести береговых батарей, примыкающих непосредственно к ним.

В середине октября назначенные в экспедицию 150 судов, в том числе 5 военных с 670 орудиями, собрались на Хэмптонском рейде, где они проводили время в шлюпочных и артиллерийских учениях. Портер обращал особенно внимание на учебные стрельбы, произведенные здесь в большом количестве. Первым делом следовало еще строже заблокировать порт Уилмингтон, задача, пока еще, не решенная, так как из пяти блокадопрорывателей четыре благополучно проскакивали, благодаря хорошим лоцманам и организованной на берегу ночной сигнализации.

Блокадопрорыватели строились плоскодонными для прохода через бар; они часто делали ложные сигналы, сбивая с толку преследователей. Держать сторожевые шлюпки снаружи бара было опасно при волнении и зыби, а дальше блокадопрорыватели находились уже под защитой форта Фишер.

Выгодность предприятия была причиной того, что из Уилмингтона благополучно вывезли огромное количество хлопка. Фунт хлопка стоил в Уилмингтоне 8 центов, в Англии – 80 центов, а на севере 100 центов.

Теперь северяне выработали новый план полной изоляции Уилмингтона. Перед каждым из баров далеко выдающейся дельты реки был очерчен мысленно полукруг с небольшим радиусом, по которому крейсеровали 19 судов; по второму полукругу радиусом в 12 миль ходило 20 быстроходных крейсеров, держа дистанцию в 5 миль между судами и обмениваясь сигналами; наконец, по третьему полукругу, общему для обоих входов, с радиусом в 130 миль, ходило еще 20 быстроходных крейсеров на дистанции в 8 миль друг от друга, поддерживая также связь между собой сигналами. Таким образом было достигнуто то, что любой блокадопрорыватель, входящий или выходящий ночью, пересекал какой-нибудь один из этих кругов днем, и тогда крейсеры могли его отогнать совсем, или отогнать его к другому кругу.

Действительно, этими 60 крейсерами удалось вполне закрыть подход к порту и почти каждый день, к удивлению блокадопрорывателей на Хэмптонский рейд приводились захваченные суда. В течение 37 дней было захвачено и уничтожено разных ценностей на огромную сумму.

В Нассау на Багамских островах скоплялась масса пароходов, тщетно измышлявших новые способы для прорыва; предприятие с каждой неделей становилось все менее выгодным. Конечно, такие действия Портера стали лишь возможными после занятия севером всех остальных портов юга и освобождения необходимого для проведения такой меры большого количества судов. Портер лично руководил со своими пятью коммодорами всеми этими мерами. Одновременно они выработали точный план атаки форта Фишер.

Но все еще не было сухопутных войск, а время шло и приближался период осенних штормов, так что Уэллес, наконец, обратился непосредственно к самому Линкольну, правда, сначала безуспешно, так как генерал Бутлер упорно отказывал в войсках, несмотря на приказания Линкольна и Гранта (!). В результате получалась непроизводительная трата морских сил, стоявших без дела на Хэмптонском рейде и стоивших ежедневно много денег.

В конце ноября произошло, наконец, совещание. Бутлер предложил подвести под стены форта судно со 150 тоннами пороха. Только при условии принятия этого плана он согласился дать войска. Портер уступил, боясь политического влияния Бутлера, поведение которого было совершенно недисциплинированно. Бутлер встал теперь во главе экспедиции, не будучи вовсе назначенным на эту должность и второпях произвел посадку войск на суда. 13-го декабря экспедиция тронулась в путь. Казалось, что даже Грант боялся Бутлера, как политика и терпел все его выходки; так же действовал и фактически назначенный начальник экспедиции. Остальные свои планы Бутлер держал про себя.

Броненосцы собрались у Бофора для погрузки угля и боевых припасов, транспорты южнее, у Мазенборо-Инлета. Рандеву было назначено в 25 милях от форта Фишер; оттуда Портер решил отправить пароход с порохом 18 декабря.

Бутлер для большей безопасности вернулся в Бофор; поведение его с самого начала было возмутительно! В первый раз наступила рознь между армией и флотом, исключительно благодаря политическим махинациям генерала. 18-го декабря, когда все уже было готово к атаке, Бутлер предложил подождать с высадкой из-за сильной зыби. Портер согласился с ним.

Решение это было правильно, так как на следующий день задул сильный шторм с юго-востока, заставивший транспорты вернуться в Бофор. Военные суда отошли мористее и отдали на глубине 40 метров оба якоря, вытравив 200 метров каната. Мониторы также хорошо отстоялись на якоре, несмотря на сильное волнение.

Подведение к форту порохового парохода было назначено на ночь 23-го декабря; его подбуксировали на 500 метров, в полночь большая часть команды была свезена, затем он пошел самостоятельно дальше и встал на якорь как можно ближе к форту. В 1 час 40 минут утра 24-го декабря последовал взрыв, не вызвавший на берегу даже смятения, а тем паче не причинивший никакого вреда. Не только суда, отстоявшие на 25 миль от места взрыва, не почувствовали ничего, но даже команда парохода, находившаяся недалеко, почти ничего не заметила. Все это предприятие было смехотворно – дикая фантазия Бутлера. В море заметили только яркую вспышку, глухой звук взрыва и затем густой пороховой дым, державшийся около часа – это и было все.

Около полудня 28 судов стало на якорь, недалеко от форта на точно определенных местах. Все суда немедленно открыли огонь, делая сначала по 2 выстрела в секунду. Через час с четвертью форт прекратил огонь, после того как на нем произошло несколько пожаров и взрывов. Суда продолжали бомбардировку со значительно меньшей скорострельностью. Единственные потери на судах состояли из 5 убитых и 27 раненых, – жертвы разрыва пушек Паррота.

Только на следующий день удалось высадить войска на 120 шлюпках, поддерживаемых канонерками, между тем как флот снова начал бомбардировку форта. Но войска вскоре вернулись, так как штурм форта оказался слишком опасным. 26-го числа вообще отказались от мысли об атаке, как о бесцельном предприятии; только одна бригада осталась на занятых ею и покинутых противником укреплениях на севере.

Некоторым частям штурмовавших войск удалось взобраться на валы, после того как гарнизон был согнан оттуда огнем флота. Они даже захватили флаг и весь форт попал бы в руки севера, если бы отдельные начальники проявили больше лихости. Флот в общем выпустил свыше 20 000 снарядов. Гарнизон форта состоял 18-го числа из 670 и 23-го из 1070 человек, не больше. 24-го огнем флота было подбито 5 орудий, 25-го – 4. Резервы, состоявшие из молодых солдат, пришлось буквально упрашивать принять участие в отбитии штурмов. Прорыв через бар казался слишком опасным и с навигационной и с военной точки зрения; поэтому временно совсем отказались от выполнения этого предприятия.