Маленькая ведьма - Валерий Иващенко

Едва Линн, ощущая в себе сытую тяжесть пополам с добродушием и любовью ко всему миру, поднялась из-за стола, как на веранде, коротко поклонившись и поприветствовав хозяйку дома, появился пожилой мужчина с ловкими руками и внимательными глазами.

— Ей, — коротко распорядилась волшебница.

Мужчина, оказавшийся вовсе не шулером или карманником, а всего лишь портным из дома напротив, быстро и привычно обмерял габариты Линн матерчатой полоской с делениями и, получив напутствие — «домашний, нарядный и, пожалуй, походный комплекты одежды», — с тем же легким поклоном ушел, напоследок заверив:

— К утру все будет, ваша светлость.

А девушка отчаянно сдерживала навалившуюся разморенную сонливость и с трудом удерживала себя от того, чтобы заснуть прямо здесь, под этим симпатичным кустом роз, свернувшись калачиком и улыбаясь во сне опадающим иногда лепесткам цветов. Или в кресле-качалке… Но кресло заняла сама тетушка. Поняв состояние Линн, она усмехнулась и распорядилась, чтобы Марена показала гостье, где она может отдохнуть. И Линн, на всякий случай поблагодарив за обед, поплелась почивать в оказавшуюся огромной, мягкой и застеленной до неприличия чистым бельем кровать.

Вечерело. Под навесом веранды уютным золотистым сиянием светил шар магического светильника. Волшебница, небрежным шевелением пальцев сотворившая это чудо, покачивалась в кресле-качалке. Со стороны могло показаться, что тетушка Фло безучастна ко всему, кроме ее вязания. Спицы проворно сновали в ее пальцах, иногда позвякивая и сверкая на свету лунным серебром. Временами тетушка Фло все же приостанавливалась, словно прислушиваясь, а пару раз даже спросила упущенные Линн подробности.

Кана слушала, оперевшись на стол, положив голову на руки. Она внимала так же цепко, как и в первый раз, поглядывая на сидящую напротив девушку ставшими к сегодняшнему вечеру густо-зелеными глазами.

На белоснежной скатерти лежали мешочки. Маленькие — с драгоценными камнями, а большие — с золотыми монетами. В отдельном чехле покоились пока еще не извлеченные украшения белого золота.

Закончив свой рассказ, Линн некоторое время отдувалась и массировала разболевшиеся от непривычки к столь долгим речам щеки да губы. Затем тетушка по очереди с эльфийкой стали забрасывать ее вопросами, и Линн сразу вспомнила рассказ Тайши — как ее допрашивали сыскари.

Наконец, удовлетворив вроде бы любопытство обеих волшебниц, Линн стала запинаться, чувствуя гудящую усталость уже и в языке. Налив себе еще чашку молока, она жадно осушила ее и, не удержавшись, вздохнула с некоторым облегчением. Тетушка с Каной переглянулись и усмехнулись почти одновременно. Пожилая волшебница наконец оставила свое вязание и развернулась к столу. Пренебрежительно отодвинула она в сторону емкости с золотом и принялась развязывать мешочки с камнями да высыпать на скатерть брызжущие искрами бриллианты прямо горкой.

— Слезы земли, — негромко заметила Кана, в глазах которой плясали отблески этого великолепия.

— Верно говорят ваши легенды и красиво, — согласилась пожилая волшебница, рассматривая прекрасные камни и выбирая самые причудливые из них. — Только вот до сих пор не понимаю, почему прячут их, а не любуются.

Линн не без трепета вспомнила еще кое-какое содержимое кармашков сейчас лежащего под подушкой потайного пояса. Хотя те сокровища к извлеченным из сейфа отношения не имеют, но тетушка права — нельзя такую красоту от глаз прятать.

А волшебница — все-таки Мастер земли! — накрыла камни ладошкой, прошептала тихо несколько слов. И из-под ее руки в стороны тут же брызнули снопы света. Когда она отняла ладонь, то оказалось, что каждый камень светится феерическим, колдовским светом. Словно угли диковинного костра, они безо всякого жара переливались самыми разными цветами и оттенками — от аквамаринового до густо-фиолетового. Волшебница поворошила камни бестрепетной рукой и вынула сияющий нежно-синим светом камень.

— Вот этот алмаз, например. Прекраснейшее создание природы, добытый из копей харадского султана. Трудно сказать без сильных заклинаний, какой путь он проделал, прежде чем попал в мошну какого-нибудь сарнолльского вельможи или купца, скорее всего, длинный и наверняка запутанный, но интересный. Хотя не каждая смена владельца обходилась без крови — уж это-то я вижу отчетливо.

И, словно в подтверждение слов волшебницы, бесценный алмаз в ее пальцах стал излучать пурпурно-алое сияние. Но она уже оставила его и взяла в руки невзрачный кристалл блеклого, грязно-мутного оттенка. Прошептала над ним что-то, дохнула легонько — и разом просветлевший камень яростно полыхнул лучом зеленого света. Такого красивейшего оттенка, что мог бы соперничать даже с дивными глазами эльфийки, Линн не видела никогда.

— Или вот этот изумруд. Столь долго пролежал в темноте и сырости, что чуть не потерял своих свойств. Этот из Стигии. Даже скажу точнее — с гор, что недалеко от берега Жемчужного залива. Он ехал с караваном, потом его вываривали в крови черных рабов, чтобы изгнать якобы поселившегося в нем духа Земли. — Волшебница усмехнулась, глянув на очарованные лица слушающей ее слова молодежи.

— Затем он был вставлен в оправу и находился в ней много лет. Этот прекрасный камень сменил много владельцев и мест, перенес даже огонь пожарища в захваченном городе. Потом его поправили гранильщики Подгорного племени — и тут уже кристалл был увезен в Полночную империю. Долго скитался по сокровищницам богатых дворян, пока в прошлом веке его не преподнесли как дар любви одной из здешних красавиц…

В обрамлении рассказа волшебницы камни выглядели еще прекраснее. Еще загадочнее оказались они, безмолвные свидетели радостей и печалей, разыгравшихся некогда кровавых трагедий или же радостных событий. Сохранившие память о прикосновениях многих рук и сыгравшие ту или иную роль во многих судьбах.

От избытка ощущений Линн даже расчувствовалась. Утерев слезы платочком из прекрасного кружевного батиста, она вновь принялась слушать, затаив дыхание и не сводя с волшебницы и покорных ее воле камней восторженного и зачарованного взгляда. Та рассказала о судьбе странного желто-медового камня, в который чудным образом попал жучок, затем была поведана история великолепного аметиста, оказавшегося случайно смешанным с эльфийским вином и кровью какого-то бога, этот камень раскрыл перед ними свои заветные тайны. И даже душераздирающую историю, как его похитил беглый каторжник, зашив в специально для этой цели сделанной ране на бедре…

— Всю жизнь бы слушала такие истории, — вздохнула с сожалением Линн, когда уже в полной темноте, за пределами ярко освещенной веранды тетушка Фло погасила сияние драгоценных камней и спокойно рассыпала их обратно по мешочкам.

— Э-э, малышка, — самое вкусное тетушка оставила напоследок, — мурлыкнула эльфийка, тоже не скрывающая своего удовольствия от увиденного и услышанного.

Ах, ну да — украшения! Девушка в предвкушении потерла ладони и с ноющим от ревности сердцем следила, как пожилая волшебница извлекает из полотняного чехла прекрасный обруч и колье. Как внимательно осматривает их, шепча что-то известное только ей, как ярче разгораются красные и синие огоньки внутри камней этих удивительных украшений.