Ричард де Амальфи - Гай Юлий Орловский

– И что же вызвало такое одобрение Князя Тьмы? – спросил я.

Он обвел рукой окрестности, повернулся к парапету спиной и указал на внутренний двор замка.

– Да практически все. Везде доброта, разве это не дивно в такое жестокое время? Убраны эти ужасные клетки, где томились несчастные… А журавль, на котором людей окунали в дерьмо? Я всегда смотрел на это с омерзением! А у вас трудятся не из страха перед жестоким хозяином, как было при Галантларе и его предшественниках!

– А почему? – спросил я невольно. Вряд ли кто-то сумеет заставить себя возражать, если хвалят.

– Люди видят, – пояснил он, – что делают не бессмысленную работу. И потому, что за нее платят. Я бы сказал, в вашем замке воцарилась гармония… Да-да, гармония! Самая главная гармония: между хозяином и слугами. Я бы даже сказал, да простите это сравнение, но они чувствуют себя не столько слугами, сколько тоже… маленькими хозяевами.

Я сдвинул плечами:

– Ничуть не оскорбляюсь.

– Правда?

– А почему должно задеть?

– Ну, все стараются держать дистанцию как можно шире между собой и слугами.

– У меня нет комплекса неполноценности, – объяснил я. – Потому не поддерживаю так… искусственно. Если есть авторитет, то он есть. А если нет, то никакой дистанцией не спасешь. Будут за спиной хихикать, придумывать клички, обзывалки, а распоряжения выполнять спустя рукава, что и погубило коммунизм. Ну, это я вспомнил о строителях одного величественного и очень амбициозного проекта в моем родном королевстве, простите.

Он с прежним восхищением осматривал замок. Из мастерских поднимаются сизые дымки, доносится стук молотов, к кузнице подвезли новые вязанки березовых поленьев, они дают самый большой жар, из булочной на тележке отправили горячий хлеб в главное здание.

– Хорошо, – повторил он, – просто замечательно!.. Что вас беспокоит, сэр Ричард?

– Одобрение, – ответил я честно. – Одобрение Князя Тьмы. Сразу начинаешь искать, что же сделал неверно.

Он смотрел пытливо, покачал головой:

– Дважды назвали меня Князем Тьмы, не случайно? То, что Тьмы, ладно, но почему всего лишь князем?

Я развел руками:

– Простите, что умалил титул, теперь это понимаю.

– Ничего, не вы первый. Просто подумал, почему столько разных детских обзывалок. Если я князь Тьмы, то кто же царь, король, император, властелин? Дурь какая-то… И никто даже не задумывается. А я как раз люблю думающих, все подвергающих сомнению. Если бы я тогда не постарался подбить первого человека на бунт, подумайте, был бы весь этот мир?.. Все земля оставалась бы пустынной, и только в одном уголочке цвел бы сад Эдема, а в нем жила бы одна пара, Адам и Ева, по развитию ничем не отличающиеся от животных!

По телу прошел озноб, я постарался не показать вида, что меня это ужаснуло, но Сатана, похоже, все понял по моему побледневшему лицу.

– Я бунтарь, – проговорил он, – и все, кто пошел за мной, – бунтари. Нас низвергли на землю, но там мы научили людей пахать землю, ковать железо, строить дома и плотины, приручать животных, плавать по морям и рекам, ориентироваться по звездам… А Церковь противилась всем-всем начинаниям, будь это приручение собак или коней, использование плуга… да-да, представьте себе, сэр Ричард, Церковь противилась, чтобы землю пахали! По словам священника, надо довольствоваться тем, что по воле Божьей произросло само. Если вы помните, именно за это скотовод Авель был так угоден моему оппоненту, а несчастный Каин, который пахал землю и защищал взращенные им плоды от стад младшего брата, оказался оклеветан и впал в немилость… Да-да, еще до того, как он, не стерпев постоянных потрав стадами брата своих полей… гм… Да что там пахать землю, взгляните на то, что носите!.. Само понятие одежды подсказано мною, Церковь наконец-то умолкла, но раньше твердила, что раз Бог сотворил человека нагим, тот нагим и должен оставаться!

Он остановился, рассерженный или умело прикинувшийся рассерженным. Все, что говорил, настолько неопровержимо, что я ощутил себя мошкой, пытающейся пробить головой каменную гору.

– Церковь, – проговорил я в затруднении, – всего лишь посредник между Богом и человеком. Хреновый посредник, согласен. И хреновый толмач. Хреновый потому, что чаще всего Церковь сама не понимает, что Бог ждет от человека… Но другие толмачи еще хуже, потому либо вымерли, либо довольствуются составлением гороскопов да прочей хрени для дураков и дур.

Он нахмурился:

– Ах да, вы же позиционируете себя не как слугу Церкви, а слугу Господа!

– Не слуга, – поправил я, – паладин.

– Но именно Господа?

Я покачал головой.

– Не служу ни Господу, ни Дьяволу, ни бабам, именуемым прекрасными дамами. Паладин служит Истине.

– В понимании Церкви?

– Я паладин на своих условиях, – объяснил я сдержанно. – Что-то в моих поступках совпадает с теми условиями, что необходимы для паладинства. А что-то и не совпадает…

Он кивнул, лицо стало задумчивым, глаза слегка потемнели. Опершись о край парапета, обвел взором окрестности, скулы слегка заострились, на миг поджал губы.

– Скажу честно, сэр Ричард, хоть это вас почему-то и не радует, но ваши взгляды гораздо больше совпадают с дорогой прогресса, по которой я веду все человечество. Вы перестроили жизнь в своем хозяйстве абсолютно по моим планам. Не нравится, что по моим? Хорошо, но ваши полностью совпадают с моими.

Я стиснул челюсти, очень уж победно звучат слова этого, чуть не сказал, человека, похожего на преуспевающего менеджера.

– И все-таки я не ваш человек, – ответил я сдержанно.

Он улыбнулся, развел руками:

– Когда-нибудь вы это признаете, сэр Ричард. И станете выполнять мои прямые указания. Потому что служить прогрессу… вовсе не зазорно.

Отступил, улыбнулся широко, дружески. Легкий хлопок, на кратчайший миг я увидел клок звездного неба, в следующее мгновение взгляд уперся в дальний луг с рассыпавшимся по нему стадом коров.

Он прав, стучало в мозгу. Он прав, и все идет по его предначертаниям. Церковь прямолинейна, а он гибок, вон даже сразу же перестал звать меня Диком, как только я выразил неудовольствие. Теперь только «сэр Ричард» – уважительное и кошке приятно.

Ветер подул холодный, я окинул взглядом простор, слишком все запущено, повернулся и пошел вниз по ступенькам, замечая, как пощербились, вытерлись, искрошились, треть надо заменить немедленно, треть попозже…

Во дворе все те же лучники под могучей дланью Ульмана, слышится его рыкающий голос. Вездесущий Гунтер заметил мое появление и тут же подбежал, к сеньору нужно бегом, как в армии, точно так же надлежит бегом кидаться выполнять высокое указание.

– Ваша милость, – спросил он осторожно, – с вами ничего не случилось?