Загадка Скапа-Флоу - Александр Корганов

День подходил к концу. Влажная духота становилась невыносимой. В моторном отсеке механики, обливаясь потом, работали на липком железе палубного настила.

Шпар вышел из ЦП и обосновался за маленьким столом в офицерской кают-компании. Через несколько минут ему предстояло сменить на вахте фон Фарендорфа.

Пинг. пинг. пинг. Прр, прр, прр.

И снова штурман, давно переставший их считать, даже не отреагировал.

Бух. Бух. Бух. Бух.

Взрывы яростно сотрясали подлодку. Сорванный с места, за которое тщетно пытался уцепиться, Шпар подскочил на несколько сантиметров. Рядом лопнула лампа.

– О боже! Неужели они никогда не израсходуют свой боезапас? – чертыхнулся Эндрасс со своей койки.

В ЦП фон Фарендорф, держась правой рукой за поручень трапа, ведущего в боевую рубку, грустно взирал на лишившиеся стекол глубиномеры и другие точные приборы, только что выведенные из строя.

– Проклятие! Чего они ждут? Почему они не покончат с нами, объединив усилия? – шептал старший матрос Мантик на ухо Диттмеру, пришедшему ему на смену.

– Может быть, пытаются заставить нас всплыть и сдаться, – предположил тот, когда Шпар вернулся в ЦП для заступления на очередную вахту 16.00-20.00.

С холодной пищей покончили мгновенно. Прин лежал на своей койке, когда услышал, что акустик доложил, что шумы винтов уходят к норд-весту. То, на что он надеялся, наконец-то, случилось. Он спрыгнул с койки, быстро откинул зеленую занавеску, и вышел. Функ-обер-ефрейтор Хебештрайт повернул голову и снял наушники.

– Осталась одна цель по левому борту, герр капитан-лейтенант. Идет малым ходом. Других не слышно, – произнес он низким голосом.

– Гут! Тщательно обследуйте горизонт, скоро всплываем, – распорядился Прин, уходя.

Не останавливаясь в ЦП, он перешел в моторный отсек. На входе увидел старшин Шпорера и Люддеке, стоявших на коленях и закручивающих болты на фланце муфты. Вессельс стоя контролировал их работу.

– Будет готово через десять минут, командир, – сказал он, глядя на отсечные часы, которые показывали 18.55.

– Чудесное зрелище! Вы провели огромную работу – и это самое меньшее, что можно сказать. Уже второй раз вы спасаете нашу шкуру, – произнес Прин с улыбкой. Он сделал паузу, а затем обратился к Вессельсу.

– Двинемся сразу, как закончите. Наверху остался только один охотник. Мы должны воспользоваться этим шансом и смыться, прежде чем вернутся другие со свежим запасом глубинных бомб.

– Будем готовы через пятнадцать минут, командир!

– Я в Центральном.

– Зер гут, командир! Между прочим, гирокомпас уже в строю. Осталось отрегулировать.

– Слышал, как капитан нас хвалил? – шепнул он Шпореру.

– Конечно, и надеюсь, что те, что наверху, перестанут задаваться. Я сыт по горло их заявлениями, что от механиков почти никакой пользы, – отрезал Шпорер.

– Именно это я имел в виду. Только благодаря нам корабль может завершить миссию. И, если он вернется домой невредимым, то снова лишь благодаря нам.

– Однако это не помешает им сорвать все почести, красивые речи и жить долго и счастливо.

– Давайте-ка продолжать. Не стоит терять время. Сейчас не лучший момент для дискуссий, – вмешался инженер-механик.

Прин пригласил Эндрасса, фон Фарендорфа и Шпара в ЦП, чтобы довести до них свой план.

– Если мы начнем движение под моторами, то рискуем быть обнаруженными в момент их пуска шумопеленгаторами врага, который не дремлет, – начал он.

– Тем более, если дадим приличный ход, чтобы оторваться от грунта, – согласился второй помощник.

– Мы пойдем другим путем, – продолжал Прин.

– Бланк тщательно обследует горизонт шумопеленгатором, чтобы гарантировать, что поблизости нет ни одного корабля. И как только он доложит о том, что охотник удаляется, мы всплывём на поверхность, медленно продувая среднюю группу ЦГБ, до тех пор, пока палуба не достигнет уровня моря. Над водой будет возвышаться только рубка. И потом мы скроемся в ночи, уменьшив силуэт до минимума.

В ЦП появился Вессельс. Прин подозвал его, чтобы кратко повторить разработанный им план. Инженер-механик одобрительно кивнул и занял свое место у станции погружения-всплытия.

– По местам! – скомандовал Прин приглушенным тоном.

Рядом, в своей крошечной рубке Хебештрайт в наушниках следил за передвижениями преследователя и тщательно прослушивал горизонт.

Люди со все еще напряженными лицами стояли перед маховиками, вентилями и рычагами в ожидании приказаний. Прин, скрестив руки, Эндрасс, опершись спиной на трап, ведущий в боевую рубку, и фон Фарендорф, ухватившись за стойку, – все ожидали доклада акустика. Шпар у своего прокладочного столика, в свою очередь, разглядывал утомленные лица, покрытые семидневной щетиной, и подсознательно приложил ладонь к собственной небритой щеке.

В бедной кислородом атмосфере дыхание сопровождалось свистом. Корабль находился в подводном положении уже двенадцать часов, и масса кислорода была израсходована в ходе напряженной работы над правой линией вала и ремонта различных механизмов.

Вдобавок в лодке было избыточное давление. Когда она лежала на грунте, инженер-механик принял некоторое количество воды в уравнительные цистерны, чтобы добавить кораблю устойчивости на песчаном грунте, и эти цистерны были провентилированы в отсеки. Избыточное давление не могло было снято из-за постоянного присутствия «охотников», исключавшего пуск компрессоров, сопровождавшегося значительным шумом.

Мертвая тишина воцарилась в отсеках. Корпус покоился на песке, а в надстройке бурлили водовороты. Томительное ожидание становилось невыносимым.

– Цель по пеленгу 40°, уходит на малой скорости. В остальном, горизонт чист! – наконец-то доложил Хебештрайт.

– Всплывать на поверхность! – скомандовал Прин, не двигаясь.

Вессельс повернулся к Бёму:

– Медленно продувать уравнительные, чтобы воздух не свистел в трубопроводах.

Механик понимал, что лодку надо облегчить на несколько тонн, чтобы уравновесить эффект присасывания грунтом, и в то же время учесть, сколько воды нужно откачать, чтобы избежать резкого всплытия.

– Продувать среднюю группу, медленно!

Корпус слегка вздрогнул. Лодка плавно пошла на всплытие с небольшим дифферентом на нос, что было почти сразу устранено. Глаза Вессельса не отрывались от глубиномера. Несмотря на разбитое стекло, тот работал, и инженер-механик вздохнул с облегчением.

… 60 метров. 55 метров. 50 метров.

Офицеры напряженно ожидали докладов акустика, но Бланк молчал. Это было хорошим признаком. Секунды бежали с медлительностью, приводящей в уныние. Успех попытки зависел, в значительной мере, и особенно на первом этапе действий, от того, обнаружат ли их на всплытии.