Тим - Виктор Гутеев

— Куцалов больше не ем.

Их никто не встречал, на поле космодрома не было ни души. Впечатления от окрестностей сложились двоякие. С одной стороны — лето, день, тепло, первый твёрдый шаг в качестве вольного человека, с другой — разруха и упадок всюду, куда бы ни падал взгляд.

На многокилометровых размерах поля, метрах в трёхстах от них, стоял такой же латанный-перелатанный челнок. За ним — два полуразобранных тягача, а ещё в паре километров — остов разбитого транспорта возвышается над округой — горой мятого, горелого металла. Гонимый ветром мусор, скелеты высотных зданий на краю космодрома, почти осязаемый смрад и запустение к благостным мыслям, увы, не склоняли.

Обходя мусор и пробившийся сквозь трещины в бетоне кустарник, гурт цепочкой потянулся в сторону двух завалившихся друг на друга высотных зданий. Пройти предстояло не один километр, забросив за спину рюкзак с нехитрым скарбом, Тим зашагал вслед за всеми.

— Пилот — Халлов сын, — зацепившись за куст, выругался кто-то сзади, — мог ведь ближе нас высадить.

— Он себя ближе высадил, ему до вышки только, в город не надо, — сказал кто-то в ответ.

— Я его в следующий раз с собой возьму. Нас проводит, а потом пусть к вышке чешет.

— Я за.

Прибавив шага, Тим поравнялся с шагающим перед ним Эйшором.

— Что здесь случилось? — обвёл рукой руины вокруг.

— Что и везде, — вечно угрюмый Эйшор к беседе как всегда расположен не был.

— Разбомбили, — не отставал Тим, — когда, в начале войны?

— В начале войны бомбили вон там, — кивнула Салима за спину, — здесь лет двадцать назад.

Всмотревшись в указанном направлении, разглядел поросшие кустарником и деревьями холмы. Объяснилось и наличие на поле двух крупных, круглых водоёмов.

— Шагай, Тим, — поторопил Вейт.

— Первый раз вижу следы бомбардировки.

— Ты ещё много чего первый раз увидишь, — пообещал Вейт и, мягко подтолкнув его в нужном направлении, шепнул в ухо, — шевелись, друг, мне очень не терпится распрощаться с вашей компанией.

Через час, поглядывая на служившие в начале пути ориентиром постройки, гурт поспешил пройти под навалившимися друг на друга высотными зданиями и выйти на тротуар разбитого портового комплекса. Кругом грязь и запустение. Пустые глазницы окон, хлопающие на ветру двери, проваленные крыши и следы давних пожаров. Запорошённые хламом дорожки давно растрескались и затянулись травой, но едва различимая тропинка, петляя среди ангаров и терминалов, дала направление.

Вышли к одетым в потрёпанные комбинезоны трём молодым парням. Стоя возле гудящей, зависшей в полуметре от земли платформы, светловолосые, похожие как братья крепкие парни настороженно посматривали на идущих цепочкой людей.

— Сказали, вас будет не больше десяти, — заявил один из них, верно выделив Рьюда как старшего.

— Кто там и что тебе сказал — понятия не имею, — ответил лейтенант, — но точно знаю, что нас встречают и услуга оплачена.

— Не уместитесь, — гнул своё парень, — две, может, три ходки делать придётся, — указал он на маленькую для количества пассажиров платформу, — выйдет дороже.

— Стоить будет столько, сколько договорено, — отрезал командир.

— Позвольте откланяться, — сообщил светловолосый и шагнул к платформе. Скарт преградил ему дорогу.

Двое других шевельнулись, но их вмиг скрутили и уложили лицом в траву. Громоздкое, до сих не виденное Тимом оружие перекочевало в руки пехотинцев.

— Ты же знаешь, — втолковывал между тем лейтенант третьему, — будет так, как скажу я. Зачем вам синяки и травмы? Нас отвезёшь и за ними вернёшься, — указал он на лежащую парочку, — поехали, говорю, — подтолкнул он парня к платформе.

Первым на платформу ступил Тим. Три метра в ширину, десять в длину, ни бортов, ни навеса. Два ряда приваренных к полу поручней, коробка с джойстиком на носу и перила по периметру платформы были явно кустарно вмонтированы для перевозки пассажиров. Сидений не предполагалось. Как только места были заняты, на платформу вскочил её владелец.

— Стой, — крикнул оставшийся за бортом Скарт, — ты, — указал он на кого-то в задней части, — слазь, Эйшор, — стукнул он по плечу блондина, — езжай.

Поддав с места, платформа неожиданно резво устремилась прочь от космодрома. Уперевшись ногами и крепче схватившись за поручни, Тим с интересом вертел головой, озирая плывущую мимо местность. Увидел сходство с Вироном. Если не брать в расчёт мелькающие мимо строения и ровную как стрела просеку в лесу, то похожего было много. Даже крупная птица, какое-то время преследовавшая скользящую над травой платформу, оказалась знакомого вида.

Из леса выскочили на равнину. Вокруг, насколько хватает взора, тянутся ухоженные поля, и только впереди в утренней дымке проявились смутные силуэты строений. По мере приближения силуэты обрели чёткость, представ довольно крупным по меркам Тима городом. Сотни двух и трёхэтажных домов в основном грязно-серого цвета сложили собой улицы и районы.

Сгружались на широкой площадке, отделившей крайние дома от пестреющих всходами полей. Здесь же впервые увидел громоздкие машины для обработки пашни. Неповоротливыми жуками они миновали площадку и, завывая турбинами, ползли на участки. Время шло к началу рабочей смены, на площадь группами и поодиночке подтягивались одетые в одинаковые комбинезоны жители и грузились на такие же открытые платформы. На прибывших солдат внимания старались не обращать, но Тим то и дело ловил внимательные, настороженные взгляды.

— Ты прав, — сказал он Вейту, — местные нас не очень жалуют.

— Естественно, — усмехнулся Вейт, — они прекрасно знают, что улыбчивые люди в форме по приказу перебравшего дряни офицера вмиг превратятся в тех, кто они по сути и есть, и за полчаса истребят их всех, вместе с детишками и зверушками. Такое не раз было.

— Здесь оружие у каждого, скорее они нас истребят.

— Конечно, но на орбите повиснет крейсер, и тогда им будет совсем плохо. Там, — ткнул Вейт пальцем в небо, — та железная штука, что нас с тобой сюда привезла, и есть сейчас та дубина, что уверенно правит миром. Поэтому совет капитанов как орган власти имеет высочайший статус во всех пяти союзах. Вами, друг мой, командует не просто капитан крейсера, над вами человек, имеющий огромные властные полномочия. А вы — его люди, его экипаж, его опора. За каждым из вас стоит неподъёмная для планет вроде этой сила, поэтому, как бы на тебя не смотрели, здесь тебя будут беречь и многое простят.

— Многое — это сколько?

— Многое это всё. Ты пойми, эта система при дележе пространства отошла Сайдону. Вы для них вроде как свои, соответственно, меньшее из зол. Формально они — граждане Сайдона, в реале — их откровенно и нагло грабят за защиту от таких же как вы. И выхода нет: они платят.

— И поэтому простят всё, — медленно сам для себя повторил Тим, — хочешь сказать, я могу убить здесь любого и мне ничего не будет?