Брачный реванш - Анна Пожарская

— Хорошо, расскажи о них, — Леката покачала головой. — Лучше, чем ничего.

— Чаще всего врата открывают, чтобы воскресить мертвых, — Максис уселся рядом с ящиком на туалетный столик. — А когда приносишь первую жертву, желательно сразу же указать духу сосуд, в идеале он должен присутствовать при смерти договорной жертвы. Сначала я думал, это Карлин приспособил ребенка, чтобы воскресить семью, но потом понял, что знак появился раньше, чем ты познакомилась с наставником, и тогда я вспомнил о тетушке Талисме. Твой дядя в ней души не чаял. Опять же, он знал время казни Элиора Сотхаса, а над тобой и вовсе имел абсолютную власть.

— Но дядя далек от магии… — покачала головой Леката.

— Вот! — кивнул Максис. — Тоже об этом подумал. Они частенько кутили с моим отцом, и я ни разу не видел, чтобы Герад хотя бы интересовался вратами. Тогда-то и вспомнил о Русовусе. Король — маг-привратник, он мог провернуть это с легкостью, а тетку мою любил до неприличия. Бабка-то его на дух не переносила, но к девочке он наведывался частенько. К тому же Изотий всю юность жаловался, что отец считает его мать недостойной шлюхой, которую поимел по пьяной лавочке. Так что, вполне возможно, Русовус считал Талисму более достойным кандидатом на корону.

Максис вздохнул и наклонился поцеловать супругу в макушку.

— Тогда понятно, чего ради он заявился сюда, убедиться, что я — это я, — прошептала Леката. — И почему не тронул семейного состояния. Нужна была гарантия, что вернусь. Хотя бы за наследством.

— Остается одно «но», — покачал головой Максис. — Русовус верит в пророчество и не станет разбрасываться последним Сотхасом. Дети — это, конечно, хорошо, но пока ты забеременеешь и выносишь дитя, могут создаться врата, и останется король и без тебя, и без маленьких Сотхасов.

— А если он знает, что я не последний Сотхас? — Леката облизнула пересохшие губы.

— У твоего отца безупречная репутация, — возразил наместник.

— И все-таки?

— Тогда дело плохо, — выдохнул Максис. — Русовус — опытный и сильный маг, почти никогда не ошибается. К тому же нам его достать практически невозможно. Он король.

Леката посмотрела мужу в глаза, тяжело проглотила застрявший в горле ком. Получается, она умрет, и ничего нельзя с этим сделать? Уперлась лбом в ящик и разразилась рыданиями.

Максис шумно вздохнул и погладил Лекату по голове. Вытащил ее из-за столика и усадил на кровать. Обнял, подставляя грудь для рыданий и предлагая спрятаться рядом с собой от остального мира.

— Не реви, — будто ребенку, строго сказал он и снова погладил по голове. — Придумаем что-нибудь…

Чмокнул супругу в макушку. Было бы великолепно, если бы он сам знал, в какую сторону думать! Первоначальный план трещал по швам, а альтернативный приходить не спешил. Но Лекате так хотелось помочь. Максису нравилась мысль, что эта независимая особа нуждается в заботе и всеми фибрами души жаждал ей эту заботу дать. Чтобы оценила, поверила и осталась рядом. Нежная, жаркая, пахнущая апельсинами женушка.

— С чего ты взяла, что не единственная Сотхас? — поинтересовался он, когда всхлипы поутихли.

— Мера Долтон сказала, что у Элиора Сотхаса был незаконнорожденный сын, — Леката подняла на мужа заплаканные глаза. — Я видела отца перед казнью. Не очень близко, но все и так было понятно. Они пытали его, мучили, калечили. Думаю, он все рассказал и король знает о брате.

Максис покачал головой и снова прижал супругу к груди.

— Чтобы он рассказал, надо было об этом спрашивать. Вряд ли дознавателей интересовали дети Элиора, — бегло поцеловал в висок, — предлагаю не паниковать. План старый. Ищем духа переходов, пытаемся точно определить, кто именно заключил договор. На десерт разыскиваем твоего братца. Может, все не так страшно и Русовус ничего не знает. Понятно?

Леката кивнула, а Максис еле подавил в себе желание сжать ее в объятьях так крепко, чтобы было даже немного больно.

— А теперь выбирай, — прошептал он жене на ухо. — Мы коротаем время до ужина, или рассматривая вещи твоего родителя, или отдавая друг другу супружеский долг.

— Что еще за долг? — нахмурилась Леката. — Я ни у кого не занимала.

Максис улыбнулся и посмотрел на супругу. Как же хотелось сгрести ее в охапку и никуда не выпускать из цепких рук.

— Можем попробовать успеть и то, и то. Уверен, если не будем тратить время на слезы, все получится. А если затеять одновременно…

— Мальчишка, — покачала головой Леката. Встала с кровати, подошла к столику и заглянула в ящик.

Максис только ухмыльнулся: как можно было объяснить, что рядом с ней безумно хочется дурачиться? Да и нужно ли объяснять… Махнул рукой и принялся помогать разгребать вещи.

В ящике не было ничего интересного: в основном пыльные старые счета, документы и несколько книг. Внимание привлекли только небольшая, с четверть ладони, шкатулка из слоновой кости и огромная синяя тетрадь. Женушка повертела шкатулку в руках, нажала пальцами на едва заметный выступ на стенке и крышку, и та резко отскочила вверх. От неожиданности Леката выронила вещицу, но Максис успел поймать ее. Разве что нежно-голубые крупные бусины, которые были внутри, рассыпались и со звоном покатились по полу. Супруги Ларой поспешили собрать их.

— Отец всегда приносил мне бусины в этой шкатулке, — пояснила Леката, когда они убедились, что даже в самых укромных уголках голубых шариков нет. — Я нашивала их на штору в детской. Не знаю зачем. Могла сидеть часами и орудовать иглой. Эти он отдать не успел. Наверное, ждал удобного случая и не дождался.

Максис поймал взгляд супруги. Погладил по щеке и осторожно поцеловал.

— Если хочешь, пришей их на штору в нашей спальне.

Леката тяжело проглотила слюну.

— Если она когда-нибудь станет действительно нашей, то обязательно.

Отвернулась и, взяв в руки тетрадку, принялась листать ее. Максис не стал мешать. Отчего-то вспомнил своего отца, тот никогда ничего не дарил, разве что на окончание школы привратников купил ему страшно редкий старый свиток с самыми сложными заклинаньями. Выиграл по-крупному, вот и расщедрился. Большая часть из них молодому Ларою, как и остальным привратникам, не покорилась, а потом и пробовать желание пропало. Хватало уже полученных знаний. Помнится, Фагар клянчил свиток в библиотеку, но Максис не дал: у него было не так много напоминаний о проявлениях отцовской любви и разбрасываться ими он не собирался.

— Смотри, Макс, — Леката протянула тетрадку, указывая на неразборчивые закорючки.

— И что тут написано? — нахмурился мужчина. У Элиора Сотхаса оказался такой почерк, что никаких шифровок не требовалось.

— Выдал Угаду двести монет для С, — прочитала Леката вслух. Подняла глаза на мужа. — И такая же надпись в начале каждого месяца. Думаю, это и есть деньги для братца. Угад — отцовский слуга. Он умер незадолго до нашей с тобой свадьбы, но супруга его жива, как раз следит за домом. Можно будет расспросить ее. Наверняка она в курсе.