Большая книга ужасов. 46 - Галина Гордиенко

Она за это время практически не изменилась. Вот только из нее исчезли музыкальный центр и навороченный компьютер с огромным плоским монитором. И тяжелые плюшевые шторы на этот раз оказались плотно задернуты.

Самого Игоря Лена заметила не сразу. Когда глаза окончательно привыкли к полумраку.

Сушков на ее визит пока никак не отреагировал. Сидел в самом дальнем углу комнаты в огромном, обшитом черной кожей кресле и мрачно посматривал на неожиданную гостью.

Лену непроизвольно передернуло: взгляд Пахана ничего хорошего не сулил. Небольшие, глубоко посаженные, темные глаза были угрюмы и полны какой-то совершенно необъяснимой злобы.

И еще в них стыла обреченность.

Лена заставила себя улыбнуться. Сделала пару шагов вперед и преувеличенно бодро произнесла:

– Привет, Пахан! Ты меня помнишь, нет?

– А-а, ведьма… – равнодушно протянул больной. Его глаза зловеще вспыхнули. – Смёртушки моей алчешь? Аль душу выимать пришла?

Лена растерялась: «Он что, разглядел куклу? Или просто разыгрывает меня, гад?! Если это Сушков, конечно…»

Она в панике опустила глаза. Убедилась, что рука с клоуном по-прежнему за спиной, и немного успокоилась.

И тут же поняла другое – нужно торопиться. Уж очень странно смотрел на нее Пахан. Будто… видел ее насквозь!

– Почему вдруг – «душу выимать»? – вяло пробормотала она и продвинулась вперед еще чуть-чуть. – Я просто пришла тебя навестить.

Пахан криво усмехнулся, и Лена нервно вздрогнула. На нее неожиданно повеяло острой, чуть ли не звериной тоской и какой-то застарелой ненавистью. Ненавистью даже не к ней конкретно, а к людям вообще.

– Ну да, навестить, – неуверенно пролепетала Лена, искренне удивляясь своей робости.

Ей в этот момент было так страшно, что Лена уже не стыдилась собственной трусости. Главным стало – не сломаться и потихоньку идти вперед. Едва заметными глазу шажками. Так, как ее учили двигаться на тренировках.

И не думать, ни в коем случае не думать ни о чем!

Лена заставила себя встряхнуться и теперь медленно, практически неуловимо для взгляда Игоря перетекала из одной точки комнаты в другую. И скоро застыла в паре метров от него.

Радость, что справилась с собой, оказалась настолько сильной, что Лена мгновенно приободрилась. И поняла, что уже не так боится. Тут же пришло в голову: опыт окажется более чистым, если она проверит реакцию Игоря на куклу. Чтобы потом не думать – что в этой истории правда, а что глупый вымысел.

Лена едва заметно усмехнулась: «Действительно, мало ли по каким причинам Пахан выбросил игрушку? Может, она Сушкову просто не понравилась! А может, не в настроении был. Характер-то у него – ого-го. Бешеный! А мы, болваны, накрутили, напридумывали, чуть себя с ума не свели…»

Откладывать задуманное Лена не привыкла. Внимательно посмотрела на поникшего в своем кресле больного и небрежно спросила:

– Слушай, зачем ты выбросил наш подарок?

– Какой… подарка? – не поднимая на гостью глаз, неохотно отозвался Игорь.

– Ну, клоуна. С бубенчиками.

Реакция Пахана оказалась столь неожиданной, что Лена искренне пожалела о своем рискованном опыте.

Для начала Игоря затрясло, словно он страдал падучей. Он вцепился в подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели. Глаза стали огромными, круглыми, бессмысленными, как у ослепленной ярким светом совы.

А секундой позже Пахан подобрался, будто зверь перед прыжком. На ошеломленную Парамонову пахнуло таким ужасом, что она невольно отступила на пару шагов назад.

– Ваш подарка?! – страшно прохрипел Пахан, зачем-то хватаясь за горло.

– Наш, – еле слышно пробормотала Лена, чувствуя, как вдоль позвоночника потянуло холодком и мгновенно повлажнели ладони.

Вдруг вспомнилось, что Светлана на днях нашла в сети старославянский словарь, и слово «подарок» там переводилось как «подарка», причем оно оставалось мужского рода, они еще вместе смеялись…

Она увидела, что Пахан медленно приподнимается, не сводя с нее мертвых от нестерпимого страха глаз, и неожиданно для себя взвизгнула:

– Ты выбросил, а мы нашли! – И, мгновенно оказавшись рядом с больным, сунула проклятую куклу ему практически под нос.

Что произошло дальше, Лена никогда потом толком вспомнить не могла. До сих пор спокойный и незыблемый мир как с ума сошел.

За окном, где полчаса назад еще светило яркое, весеннее солнце, вдруг оглушительно загремел гром, и даже сквозь тяжелые, плотные шторы полыхнула зарница!

В комнате дрогнул пол, пьяняще запахло озоном. Бесконечные вспышки молний безжалостно разрывали сумрак в полностью зашторенном помещении. Стекла окон дребезжали от напора ветра. Казалось – еще мгновение, и дом развалится.

Несчастный Пахан, полузадушенно хрипя и по-прежнему держась за горло, вдруг задергался в жутких конвульсиях и сполз с кресла на пол.

Тряпочная кукла – как почудилось вдруг перепуганной насмерть Лене – явственно дернулась в ее руке и протяжно застонала. И это оказалось последней каплей. Не выдержав напряжения, потрясенная девочка пронзительно закричала.

Лена продолжала кричать и тогда, когда в комнату ворвались встревоженные друзья с матерью Игоря. Только звучная пощечина – Лапшин еще за нее поплатится! – привела ее в чувство.

* * *

Дальнейшие события продолжали нарастать словно снежный ком. Стремительно и необратимо.

В доме, казавшемся ребятам пустым, на самом деле находилось поразительно много людей.

На панический Ленкин крик прибежала уже знакомая семиклассникам молоденькая горничная Лиза. Примчались, грозно хватаясь за оружие, трое угрюмых неулыбчивых охранников. А из-за их спин осторожно выглядывали две немолодые женщины в коротких белоснежных фартуках поверх темно-синих платьев – коллеги Лизы, она была одета в такую же униформу.

В комнате Игоря тут же навели порядок: испуганных подростков моментально отправили вниз, в гостиную, а к потерявшему сознание Сушкову срочно вызвали «Скорую помощь».

Пока по особняку носились встревоженные взрослые, друзья растерянно переглядывались, пытаясь хоть что-нибудь понять.

Получалось неважно.

Они ни капли не сомневались: наверху не все прошло гладко. Иначе дом бы так жалобно не стонал, угрожая вот-вот развалиться. Молнии, гром и все это при ясном небе! Откуда, а?

И главное – Ленка бы так не орала.

Ленка!!!

Да кто угодно из них, даже мальчишки, но она-то, она…

Смертельно бледная, дрожащая Дина, обхватив себя руками за плечи, потерянно жалась к Сергею и монотонно повторяла:

– Н-нет, ч-то с-случилось, а? Ч-что с-случилось?