Няня поневоле - Ронда Бэйс

Броуди вздохнул. Поднялся с кресла, на котором сидел, приблизился к Саманте, медленным движением снял с нее очки и поднес их к глазам.

– Так и знал, что это бутафория, – усмехнулся он одними губами и протянул Саманте руку, заставляя девушку подняться… – Я уж думал, что ты никогда не признаешься… – Его глаза были близко-близко от ее, и Саманта ощутила дрожь во всем теле от неожиданно охватившего ее волнения.

– Мистер Броуди, – прерывающимся голосом прошептала она, – мы должны соблюдать дистанцию, иначе это может помешать общему делу…

Во взгляде Скотта проскользнуло сожаление.

– Даже не знаю, смогу ли я, – тихо проговорил он.

Саманта вздохнула. Она и сама не заметила, как любовь к этому мужчине завоевала ее сердце.

Так странно. Они ведь даже почти не общались…

Только жили в одном доме… в котором изредка встречались…

– Я хочу тебе помочь. – Саманта прямо посмотрела в его глаза и постаралась, чтобы ее голос звучал твердо. – Но если мы поддадимся соблазну… это будет только мешать…

Он с нежностью провел пальцами по ее щеке, приподнял лицо за подбородок, его потемневшие от страсти глаза прожигали ее насквозь.

Саманта трепетала от его прикосновения.

Ей так хотелось забыть обо всем на свете и прильнуть к его губам в долгом сладостном поцелуе… Так хотелось почувствовать его обнаженное тело… так хотелось прижаться к нему и ощутить его мужественность…

Скотт подался вперед и припал к ее губам. Его поцелуй был нежным и ласковым. Девушке казалось: она стала невесомой, как легкое перышко, летящее по воздуху, подчиняясь только ветру. И этот ветер был теплым, он манил ее в заоблачные дали, туда, где реальность превращается в сказку, о которой мечтаешь всю свою жизнь…

Но внезапно порыв сильного ветра разрушил ее видение, и Саманта даже чуть не упала, настолько резким было возвращение в реальный мир.

Скотт смотрел на Саманту, и взгляд его выражал всю силу его желания.

Широко распахнув глаза, девушка пыталась понять, что же произошло, пока не осознала: Броуди отпустил ее…

Отступив на шаг, Саманта приложила ладони к разгоряченным щекам, несколько секунд растерянно молчала.

– Вы должны мне рассказать все о предстоящем процессе, – тихо проговорила она, понемногу начиная приходить в себя.

– Да, конечно. – Скотт кивнул, приближаясь к своему рабочему столу. – Думаю, вам также надо будет встретиться с моим адвокатом.

– Мне надо кое-что проверить, – тихо проговорила Саманта, – поэтому ничего пока не говорите своему адвокату. А материалы дела… постарайтесь сделать так, чтобы он как-нибудь забыл их у вас…

Броуди задумался.

– Что ж, – заметил он через несколько минут, – мне кажется, что я могу это устроить.

– Вот и замечательно. – Саманта улыбнулась.

Скотт невольно залюбовался ею.

– И зачем ты так над собой поиздевалась? – не выдержав, поинтересовался он.

Саманта вопросительно взглянула на него, потом окинула взором свой костюм, затем снова посмотрела на Броуди.

– Мне очень нужна была работа, – просто ответила она, – потому что я не могла сидеть на шее у подруги, а деньги, отложенные на всякий случай, уже заканчивались. Вот и пришлось… – Она немного помолчала. – Но тогда я не знала, что привяжусь к Алану… и к тебе…

Девушка подняла глаза на Броуди. Он задумчиво смотрел на нее. И неожиданно она испугалась: а вдруг он совсем не любит ее, а она тут признается ему в своих чувствах? Ну не дура ли?

– В общем, как только я ознакомлюсь с материалами, я начну предпринимать шаги в нужном направлении, потому что надеяться на твоего адвоката бессмысленно. У меня создалось впечатление, что он либо полный идиот, либо специально пытается посадить тебя…

– Скорее всего, второе, – медленно проговорил Скотт. – И я даже догадываюсь, кто в этом заинтересован.

– Может, поделишься со мной? – предложила Саманта. – Алан уже спит, и у нас есть на это время.

– Хорошо. – Броуди сел на кожаный диван, расположенный рядом со стеллажом, уставленным книгами.

Саманта устроилась в кресле и приготовилась слушать, не упуская ни малейшей детали…

Саманта сидела и напряженно размышляла.

Что-то не так.

Вроде бы все складно, и в то же время что-то не так.

Девушка уже уложила Алана в кровать, не забыв прочитать мальчику его любимую сказку перед сном, и теперь сидела в кабинете, просматривая отксерокопированные документы по делу Скотта Броуди.

И она никак не могла отделаться от мысли, что упускает что-то очень важное во всем этом.

Прошло уже две недели с момента памятного разговора со Скоттом Броуди, когда Саманта призналась ему, кто она есть на самом деле, а он признался ей, что давно уже в курсе этого и только ждал, когда она скажет ему правду.

Да, интересная вышла у них беседа.

И после того памятного поцелуя, который сблизил их и в то же время отдалил, они старались держаться друг с другом корректно. Хотя… оба чувствовали, что ходят по краю пропасти…

– Привет, не спишь? – Скотт вошел в кабинет и остановился в дверях.

Саманта подняла на него уставшие глаза.

– Да, – вздохнула, перевернув страницу. – Вот чувствую, что должна что-то увидеть во всем этом, но никак не улавливаю, что именно.

Броуди прошел в кабинет и сел в кресло напротив девушки, расположившейся за его рабочим столом.

– Не хочешь чего-нибудь перекусить? – с неожиданной для себя заботой поинтересовался у Саманты.

– Нет, спасибо. – Девушка внимательно перечитывала уже практически заученные наизусть материалы дела.

Скотт немного помолчал. Затем поднялся и пошел к выходу.

– Все же я пойду чего-нибудь разогрею нам с тобой и принесу сюда, – тихо проговорил он.

– Да, да, хорошо, – машинально кивнула Саманта.

Он обернулся и удивленно посмотрел на нее. Но она даже не оторвала взгляда от бумаг, лежащих перед ней на столе.

Усмехнувшись, Скотт вышел.

Пока разогревал, вспомнил то утро, когда Саманта вышла к завтраку в своем нормальном виде, не в том, в котором она ходила до этого. Волосы девушки, уже без седины, были затянуты в хвост, и одета она была в блузку и брюки, которые подчеркивали достоинства ее фигуры, а не скрывали их.

– Всем доброе утро! – Улыбнувшись, Саманта села за стол завтракать.

Миссис Барнс обернулась и так и осталась стоять, пока запах от горящей сковородки не известил, что готовящийся на ней блинчик безнадежно испорчен.