Карантин - Джеймс Фелан

Я лежу на полу. Судья объявляет перерыв. Вокруг все орут.

Капитан со странной улыбкой смотрит на меня сверху.

– Живой хоть?

Я киваю. Понемногу туман перед глазами рассеивается. На губах чувствуется кровь.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Этот придурок сбил тебя с ног, – отвечает он, помогая мне подняться. Ноги у меня просто ватные. Наши соперники ржут как кони, и капитан что–то говорит им, а Большой Брат, сопровождая свои слова красноречивым жестом, отвечает:

– Не по размеру берешь, красотка!

– Убью гада! – говорит капитан и бросается к ББ, но я успеваю поймать его за футболку.

– Не связывайся с говном, – говорю ему я: из–за разбитой губы голос совсем чужой. – Нам нельзя проиграть. Пусть и дальше думает, как меня опустить, если у него других проблем в жизни нет. Наше дело – победить.

Мы снова на площадке.

Наш капитан – тяжелый форвард. Он демонстрирует зрителям и соперникам филигранный низкий дриблинг, а мы держим для него трапецию. Только парни из команды ББ тоже не лыком шиты. Бегают они не хуже нас, да еще и здоровые быки. Я пытаюсь прорваться мимо ББ, но их защита поджимает. Подаю пас, подбираю мяч, делаю пас стоящему рядом. Мы повторяем эту комбинацию еще раз, пока нам не удается отдать мяч капитану. Он красиво вырывается вперед и, крутнувшись с мячом, пробивает трехочковый. Но ББ успевает разгадать его маневр и умудряется отбить мяч.

В тот же миг я оказываюсь рядом, завладеваю мячом и делаю капитану пас из–за спины. Он бросает сверху и забивает! Зал сходит с ума. ББ, игнорируя выкрики и восторги зрителей, уходит за боковую линию, чтобы поговорить со своей командой. Все они смотрят прямо на меня. Отлично!

Снова играем. Я принимаю пас, веду мяч к… ББ бьет меня локтем по лицу, и я падаю на землю. Зрители и площадка вертятся волчком.

Наш кэп орет:

– Судья! Он бил локтем! Это нарушение!

Звучит сигнал к началу игры. Последний тайм. Мы проигрываем на одно очко.

– Дерьмо, – ругаюсь я. Товарищи помогают мне подняться.

– Продолжаете? – спрашивает судья. Наш капитан, щупая пальцами оплывающий глаз, не знает, что ответить. Судья поворачивается к нашим соперникам: они довольно лупят друг друга по рукам. – Дополнительное время?

– Какого хрена? – возмущается ББ. – Он наступил мне на ногу.

Судья вопросительно смотрит на кэпа, но тот лишь пожимает плачами: оба не успели рассмотреть, как все произошло. А может, кэп не хочет раздувать скандал, не хочет заострять внимание на наших травмах и унижении.

Но я–то в курсе, что случилось. Если за совесть решат доплачивать, то ББ с младшим братцем разбогатеть не светит.

Быстро взглянув на наших соперников, я выкрикиваю так, чтобы все услышали:

– Заткнитесь и послушайте! Предлагаю пари. Если вы, конечно, согласитесь.

ББ смотрит на меня.

– Счет практически равный. Чтобы определить победителя, будем бросать, пока не промажем дважды: не важно, подряд или нет. Тот, кто два раза промахнется, проиграл. Тот, кто проиграл, уходит навсегда вместе со всей командой. Навсегда.

– Принято, Джесс, – отвечает ББ. – Вы продуете, соберете манатки и отправитесь искать себе другую площадку. И не только на лето – навсегда. Если мы проиграем, то уйдем. Обещаю при всех. Попятного не будет.

Наш капитан делает шаг вперед.

– Э, нет, не ты. Он!

Конечно же, ББ показывает на меня. Голова кружится, во рту кровь. Один из парней ББ выставил в мою сторону локоть и демонстративно почесывает его: явно показывает, что ударил намеренно.

– Хорошо. Начнем, – соглашаюсь я.

ББ стаскивает с себя футболку: злой, мускулистый.

– Тоже мне перец, – говорю я через разбитую губу, сплюнув кровь.

Я бросаю первым. Попадаю красиво, прямо в сетку.

ББ тоже бьет красиво, почти так же, как я.

– Молодец, Джесс! Отлично! – кричит кэп.

Я готовлюсь к пятому броску. Мои ребята напряженно ждут. А я спокоен: у меня билет на самолет через пять дней.

Мимо.

Соперники облегченно выдыхают, раздаются радостные выкрики. Плевать я хотел. Ошибки совершает каждый. Просто нужно помнить о них и не повторять.

ББ делает шаг назад – мяч в корзине. Он на голову выше меня. Он на все сто уверен в себе.

Глубокий вдох. Сердце бьется как сумасшедшее. Успокаиваюсь. Один – два – три – четыре. Прыгаю. Мне легко. Легко, как после купания в море.

Попал!

ББ выходит вперед. Удар мяча о площадку. Бросок. Мимо.

Наши ребята улюлюкают. Большие пальцы подняты вверх. Досталось же нам: синяки, ссадины, разбитые носы.

ББ с силой бросает мяч мне в грудь. Я еле успеваю восстановить равновесие.

– Не промахнись.

Я не промахиваюсь и с улыбкой отправляю мяч ему в грудь. Один – два – три. Смотрит на кольцо. Еще три удара. Бросок. Попал.

Глаз опух. Губа рассечена. Пот льется ручьями.

ББ зовет на площадку своего младшего брата, и тот становится под корзиной. Надеется вывести меня из себя. Я делаю глоток воды, сплевываю кровь, смотрю на своего горе–врага, молчу.

Ну и рожа, мерзкая ухмылочка. Он что–то говорит, но я поворачиваюсь спиной и ухожу…

– Что? Сдулся? – орет он мне вслед.

Я возвращаюсь. Бросаю. Мяч отскакивает от щита, делает круг по кольцу и соскальзывает внутрь.

На площадке тишина.

– Пакуйте чемоданы, – говорю я.

ББ как волчок крутится с мячом, бросает сверху и с криком виснет на корзине. Толпа орет и беснуется. ББ возвращается на лицевую линию.

Он стоит и набивает мяч.

Наши взгляды встречаются. Состязание давно потеряло связь со спортом. Ненависть, вот что движет нами. Этот бросок может стать для него последним. Если он попадет в корзину, то следующий бросок может стать последним для меня. Ошибиться нельзя. Меня мутит. Скоро все решится.

Один – два. Прыжок. Попал.

Мой бросок.

Если ты боишься проиграть, ты проиграешь, потому что боишься.

Я выхожу на линию.

Калеб перехватывает у меня мяч.

– Что, думал отделаться от меня? – спрашивает он.

26

Я пришел в себя на носилках в медицинской палатке. Вокруг на глазах рос палаточный городок; ни на секунду не смолкал гул вертолетов, садившихся и взлетавших. Через прозрачные стенки было видно, какая в лагере творится суматоха. Сотни людей в форме озабоченно сновали туда–сюда: кто с оружием, кто с каким–то оборудованием.