Фокусник - Жан-Марк Сувира

— Я провел их как турист. Воспользовался хорошей погодой и пошел в субботу прогуляться в окрестностях Трокадеро и Эйфелевой башни. А в воскресенье, поскольку день выдался не бог весть какой, я залил полный бак на неделю и почти весь день просидел дома.

В беседу вступает Жорж Да Сильва:

— И правильно! Я считаю, это хорошая идея — заниматься осмотром достопримечательностей в своем городе. Мы привыкаем к ним и перестаем их замечать. А вот китайцы приезжают к нам и смотрят на то, что мы сами у себя в упор не видим. Ты прав, Лекюийе, пользуйся случаем!

— Вот и я решил так же, — повторяет он вслед за демонами.

Отец Да Сильва прерывает беседу, глядя на часы, покрытые слоем пыли.

— Давай езжай, Лекюийе, а то ты раньше постареешь, чем отправишься на свой первый вызов.

Снова рукопожатие вялой ладони. Лекюийе уезжает, сунув в карман сложенный вдвое список вызовов. Отец и сын Да Сильва молча наблюдают через грязное стекло, как незначительный маленький человек идет к своей машине, опустив плечи. Они видят, как он пристегивает ремень безопасности, смотрит в зеркало заднего обзора и включает поворотник, прежде чем тронуться.

— По крайней мере пока он за рулем, с ним ничего не произойдет, — усмехнулся сын. — Тебя в нем что-то пугает? В нем? Шестьдесят килограммов мякоти! Глаза как у побитой собаки! Рукопожатие — как у моллюска!

Отец отвечает не сразу, он смотрит, как отъезжает машина Лекюийе. И только когда фургон заворачивает за угол и пропадает из его поля зрения, он произносит:

— Поверь мне. Он был когда-то совсем другим. В тот вечер, когда я отдал ему куртку, он выглядел совсем иначе, чем сейчас, вел себя очень уверенно, а взгляд у него был такой, что кровь в жилах стыла. Держался прямо, прочно стоя на ногах, — не хотелось бы мне встретить его в темном переулке. Помнишь, впервые увидев его, ты сказал: «Что-то в нем меня настораживает»?

— Да, верно. А ты мне ответил, что этот тип много чего пережил в тюрьме и это все объясняет. В любом случае сейчас меня в нем ничто особенно не напрягает. Когда он вернется? В следующую пятницу? Раньше? Ты хочешь, чтобы я поприсутствовал?

Луи Да Сильва просматривает расписание Лекюийе:

— Он заедет в среду вечером, чтобы привезти счета и деньги. Если ты окажешься поблизости — мне бы хотелось снова услышать твое суждение касательно его.

Лекюийе совещается со своими демонами. Те не слишком довольны.

«Почему, — говорят они раздраженно, — ты не претворяешь на практике шаг за шагом то, чему научился в тюрьме? Старый Да Сильва не глупее многих. Когда он тебя в тот вечер увидел — как ты приосанился в новой куртке, — то испугался. И теперь в башке у него постоянно горит маленькая лампочка, и он все время будет начеку с тобой. Черт возьми! Сколько раз тебе нужно повторять одно и то же!»

Лекюийе и не осмеливается возражать. Он покорен, боится, что демоны бросят его на произвол судьбы. Хорош он будет, оставшись в одиночестве. В таком состоянии он работает особенно добросовестно, старается быть вежливым и смиренным с клиентами:

— Да, месье, нет, месье, я сделаю все возможное.

Все идет хорошо — вплоть до пяти часов вечера. Он только что вышел от своих предпоследних заказчиков — их дом расположен на углу бульвара Даву и улицы д’Аврон, возле станции метро «Порт-де-Монтрей». Проехав несколько сотен метров в плотном потоке машин по улице д’Аврон, он останавливается на светофоре на углу улицы Марешер. Лекюийе беззаботен, он особо не думает об охоте. И тут улицу слева направо пересекает темноволосый мальчик лет десяти, он идет медленно, низко опустив голову. Вот он прошел мимо машины Лекюийе, внимательно следящего за его перемещениями. Ребенок этого не замечает. И тут демоны ревут: «Ты что, ничего не видишь?» Он подскакивает на сиденье и понимает, что перед ним не просто мальчик, а один из тех, какие всегда сводили его с ума. Добыча только что пересекла проезжую часть и теперь поднимается по улице д’Аврон в направлении, противоположном тому, каким предстоит ехать Лекюийе. Образы других детей, попавшихся на его пути, проплывают перед глазами охотника.

Лекюийе словно обезумел, он не знает, что ему делать. Он смотрит в правое зеркало: ребенок продолжает медленно двигаться дальше. Ему хочется выйти из машины. Сразу же, немедленно. Раззадоренные демоны подстрекают его к этому. «Черт возьми, давай, паркуйся же где-нибудь, скорее!» Из этой нерешительности его выводит яростный вой автомобильных клаксонов и нервные крики: «Давай, придурок, поехали!»

Лекюийе сразу же понимает, что бросить машину негде. Если он двинется направо, по улице д’Аврон, то наверняка потеряет мальчишку. Ругань сзади становится все яростнее. Но не она толкает Лекюийе к действию. Он включает правый поворотник. Улица Марешер. Он готов застонать от досады. Ни одного свободного места на протяжении нескольких сотен метров. Так что приходится ехать дальше, стараясь делать это как можно быстрее, но при этом соблюдая ограничение скорости. Маленький человек, сидя в машине, буквально топает ногами от ярости. Он нервничает. Бьет кулаком в руль. И долго-долго ни одного правого поворота — все поперечные дороги, по которым можно было бы вернуться на улицу д’Аврон, односторонние, с движением в противоположном направлении. В конце улицы ему все-таки удается дважды свернуть направо, и он снова оказывается в начале той улицы, где должен сейчас находиться мальчик. Он вклинивается в плотный поток машин. В зеркале заднего обзора он видит трех полицейских на велосипедах: они проезжают, не обращая на него ни малейшего внимания. Этот эпизод заставляет его немного понервничать, но недостаточно для того, чтобы отказаться от своего замысла. Просто надо быть осторожнее, вот и все.

Лекюийе едет еле-еле, и это позволяет ему сканировать взглядом тротуары с обеих сторон улицы. Ладони его вспотели, в горле пересохло. Глаза бешено вращаются. Демоны в своей башне управления полетами пока молчат. Светящиеся вывески магазинов частично разгоняют тень на тротуарах. Места для парковки по-прежнему нет. Он точно знает, что у него есть все необходимое, чтобы перейти к действию. «Нужно просто заманить мальчика в машину», — поясняют демоны. «Не так-то это просто», — возражает он. Но демоны одним махом развеяли все его сомнения: «Кто может противиться тебе?»

Он лихорадочно ищет ребенка. Издалека различает светофор, на котором стоял несколько минут назад. Лекюийе уверен, что ребенок где-то там. Он не мог далеко уйти. Перед больницей Круа-Сан-Симон образуется пробка.

В нескольких десятках метрах впереди улицу пересекает железнодорожный мост. Под ним темно, а рядом большой контейнер для бутылок. Две тетки с сумками, остановившиеся поболтать, полностью закрывают от него эту часть улицы.

В первый раз Лекюийе нарушает правило безопасности, причем хорошо сознавая, что делает. Сначала он удостоверяется в том, что поблизости уже нет тех полицейских на велосипедах. Потом включает правый поворотник. Ставит машину на тротуаре у входа в больницу и выскакивает на тротуар. Он хочет найти этого ребенка, разыскать, снова увидеть его, приблизиться к нему. Он хочет! Он хочет! Он хочет! Он пересекает улицу туда и обратно, пытается взять себя в руки, не бежать. Секунд через двадцать он понимает, что магазины, расположенные поблизости, не представляют никакого интереса для ребенка. Бары, уцененные товары, универмаги, пункты продажи телефонных карт для переговоров с Африкой, интернет-салоны, одежда. Свежие овощи. Все продают одно и то же. Ему вдруг становится тоскливо. Он знает, что уже не найдет того мальчика. Демоны пытаются возродить в нем надежду: «Мальчик живет в этом квартале. Он знает, куда идти. Возвращайся завтра, в то же время. Забудь о нем пока что. Забирай оттуда свою чертову машину. Сматывайся отсюда. Подумай о безопасности. Нельзя привлекать к себе внимания. Действуй ОСТОРОЖНО».