Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский

вами никто не помыкает, как мной и Федором. Мне бы ваши крылья!.. Полетела бы я в свою елань, чтоб хоть минутку побыть с матерью, поглядеть на нее. А потом нашла бы тихий уголок, подальше отсюда, забрала Федора…» Она смотрела на уток до тех пор, пока маленькие точечки совсем не растаяли вдали.

Подойдя к воде, Майя увидела отраженный в ней холмик, покрытый подснежниками, и опрокинутое небо. Майя окунула в воду стебельки подснежников. По воде разошлись круги.

Недалеко валялся столб от старой изгороди, Майя подтащила его к воде, соорудила кадку и, сняв с себя платив, стала его стирать.

Вокруг — ни души, и Майя, наслаждаясь одиночеством, стирала не торопясь, тщательно отмывая пятна.

Разостлав на траве выстиранное платье, Майя распустила густые, длинные волосы и стала окунать их в воду, играя, как ребенок. Потом помыла голову и, подождав, пока она немного просохнет, расчесала волосы и заплела их в толстую косу.

В это время вислогубый Федорка, слоняясь по полю, увидел вспугнутых Майей уток. Он вспомнил, что недалеко отсюда есть долина, где садятся утки.

Войдя в дом, Федорка сказал Авдотье:

— Мать, я возьму ружье и пойду поохочусь на уток.

— Иди, сынок, — сладким голосом сказала Авдотья. — Будь осторожен, не утони. Надень бродни.

— Я далеко не пойду, — ответил Федорка и, взяв ружье, вышел на улицу. Пригибаясь, чтобы не вспугнуть уток, он взошел на холмик и посмотрел на долину. То, что он увидел, заставило его присесть. Федорка сразу узнал Майю и, пятясь назад, спрятался за изгородью. Майя сидела на кладке и, глядя на свое изображение в воде, чистым, сильным голосом пела:

Вилюй — река пригожая,

Раздольная, могучая,

Течешь ты, хлещешь волнами

Через поля широкие,

Бьешь волнами о берег,

Об острова песчаные…

Песня была грустная, полная тоски по родной стороне. Но она не тронула Федорку. Он не сводил глаз с Майи и думал, что будет, если он сейчас подойдет и поцелует ее в губы.

Майя огляделась и, никого не увидев вокруг, стала быстро раздеваться. Федорка обомлел, увидев ее тонкий гибкий стан, по-девичьи высокую грудь. Майя, стоя к Федорке бочком, торопливо мыла лицо, шею, грудь…

Федорка чуть не закричал и на мгновение закрыл глаза, потом, пригнув голову, пополз к долине. Ружье мешало, и он с яростью отбросил его в сторону. Майя обернулась на шум. Федорка притаился за деревом.

«Не согласится добром — силой возьму, — не то подзадоривал, не то успокаивал сам себя Федорка. — Она наша батрачка, а с батрачками нечего церемониться».

Он уже привык к такого рода развлечениям… Когда девушки приходили к хозяйке с жалобами на Федору, та набрасывалась на них с бранью:

— Ну ты, корова, распустила нюни! Мальчик чуть поиграл с нею, так она уже готова на стенку лезть! Не бойся, не убудет тебя!

Федорка собрался с духом и, встав на ноги, бросился к Маре. А она, увидев Федорку, вскрикнула и, выскочив из воды, побежала к одежде. Она набросила на голову еще влажное платье и запуталась в нем. Федорка грубо обнял ее, прижал к груди. Майя изо всех сил оттолкнула его, кое-как натянула на себя платье.

— Прочь отсюда, бесстыдник! — крикнула Майя. — Уходи!..

— Тихо, не шуми… — Федорка прижал к отвислым губам палец. — Я люблю тебя, хочу, чтобы ты стала моем женой. Федор — наш батрак, обманул тебя… — Он схватил ее сзади за платье, с силой рванул. Платье затрещало, разорвалось по шву.

— Ты что рвешь одежду?

— Ничего, новая будет… из шелков… Одену с ног до головы. — Федорка сгреб Майю обеими руками, приподнял, повалил на землю.

Майя яростно защищалась: колотила руками в грудь, в лицо, пыталась укусить его.

Федорка хрипел, скрежетал зубами, шаря руками по Майиному телу. Потом схватил ее за руки, заломил за спиной и навалился всей тяжестью…

— Спасите!.. — не своим голосом крикнула Майя, сплетая ноги…

Крик оглушил Федорку, он потянулся правой рукой к ее лицу, чтобы зажать рот. Майя впилась зубами в его палец. Федорка дико завопил и отпустил ее. Майя, согнув в коленях ноги, с силой толкнула Федьку. Удар пришелся в живот…

Федорка схватился за живот и, морщась от боли, скрючился. Майя вскочила, сгребла остальную одежду и побежала к юрте.

Взбежав на холм, она огляделась. По дороге ехал одинокий всадник. Усталый бык еле плелся, покачивая понурой головой. Майя приставила ко лбу ладонь и узнала во всаднике Федора. Не помня себя, она побежала к нему навстречу.

— Федор!.. — срывающимся голосом крикнула Майя.

Только теперь Федор увидел, что у нее сзади разорвано платье от ворота до самого пояса.

Федор с силой сжал в руке березовый хлыст, который служил ему вместо плети, и, не говоря ни слова, почти побежал прямиком к долине.

— Федор, вернись!.. — кричала ему вслед Майя. — Не связывайся с ним.

Федор даже не оглянулся…

Разгоряченный Федорка бросился преследовать Майю в надежде, что она ушла недалеко. Он выскочил из-за холма и почти наткнулся на Федора.

— Здорово, хозяин, — сказал Федор, схватив вислогубого за ворот. — Куда так торопишься?

Федорка опешил: на такую встречу он никак не рассчитывал.

— Тебе что, мало батрачек? Теперь к мужним женам пристаешь?

— Ну-ну, ты не очень… — Голос у Федорки дрожал от испуга. — Господин урядник недалеко живет — рукой подать. Он быстро тебя угомонит.

— Пока господин урядник услышит твой писк, я с твоей шкуры бубен сделаю, собачий хвост. Ты думаешь, что на тебя управы нет? Привык батрачек насиловать, потом вместе с мамашей по животам их колотишь и думаешь, что так и надо! Почему не пойдешь к господину уряднику и не расскажешь, что вы тут творите? — говоря это, Федор изо всей силы тряс Федорку.

— Пусти, говорят тебе! — брызгал слюной Федорка. — Иди жалуйся на меня господину голове… Пусти… Матери скажу!..

— Кому?.. Господину голове жаловаться? Этому ублюдку с бычьей шеей, этой скотине?..

Федорка даже поперхнулся, услышав такие слова, и визгливо закричал:

— Что ты сказал о господине улусном голове, верном слуге самого государя? Да тебя за это в острог, на дыбу!..

Федорка не договорил своих угроз. Хлыст Федора со свистом прорезал воздух, оставив на побледневшем жирном лице Федорки багровую полосу.

Федорка схватился руками за лицо:

— Мама-а-а-а!..

Федор отбросил в сторону хлыст и с яростью стал молотить его кулаками.

Майя услышала крик Федорки, подбежала и повисла у мужа на руке:

— Федор, остановись, ты убьешь его!..

Левая рука Федора, занесенная для очередного удара, опустилась, правая